|
| [ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Правила форума ] -- [ Зарегистрироваться ] |
| On-line: |
| средневековые замки / история Ливонии и Балтийского региона / Русско-польско-шведская война 1654—1667 |
| Страницы: 1 |
|
| Автор | Сообщение |
|
IPAAT рыцарь Группа: Участники Сообщений: 48 
|
Добавлено: 31-10-2007 23:18 |
|
Русско-польская война 1654—1667, война между Россией и Речью Посполитой за Белоруссию и Украину. Началась в результате обострения противоречий между обоими государствами в 40-х гг. 17 в., особенно в связи с началом Освободительной войны украинского народа 1648—54. Рост классовой борьбы в Русском государстве в 1648—51, тяжёлое финансовое положение и военную неподготовленность отсрочили активное вмешательство России на стороне украинского народа до 1654. 1 октября 1653 Земский собор решил принять Украину под власть России. Это означало официальное объявление войны Польше. Северное крыло русских войск (воевода В. П. Шереметев), сосредоточенное в районе Новгорода и Пскова, 1 июля овладело Невелем, 17 июля — Полоцком, 17 ноября — Витебском. Осенью 1654 началось наступление против крепостей Лифляндского воеводства Речи Посполитой: были взяты Люцин (современная Лудза), Режица (современный Резекне) и Лужа. Объединённые русско-украинские силы Б. Хмельницкого и А. В. Бутурлина, предприняв осенью 1654 наступление из-под Фастова, заняли Острог, Межиречье, Ровно и другие города. Зимой — весной 1654—55 польско-литовские войска Радзивилла, А. Гонсевского и др. вторглись в освобожденные районы Белоруссии, освободили от осады Старый Быхов и заняли Копысь, Дубровну и Оршу. Летом 1655 Швеция начала войну против Польши. Шведские войска в июле заняли Познань и Калиш, в августе — Варшаву, затем Краков, в Прибалтике — Динабург. Эти события резко изменили внешнеполитическую ситуацию. Стремясь не допустить монопольного господства Швеции в бассейне Балтийского моря, русское правительство с конца 1655 стало готовиться к войне со Швецией. Оно приостановило военные действия против Польши (с конца 1655) и с весны 1656 начало переговоры с польским правительством. Но удалось заключить только соглашение [23.10 (2.11).1656] о прекращении военных действий и продолжении переговоров через год. В мае 1656 Россия объявила войну Швеции (см. Русско-шведская война 1656—58). Несмотря на ряд серьёзных успехов в Прибалтике, русское правительство прекратило военные действия и подписало Валиесарский договор 1658. Заключение между Польшей и Швецией Оливского мира 1660 и переброска освободившихся польско-литовских войск из Лифляндии и Пруссии ещё более осложнили положение России. http://slovari.yandex.ru/dict/bse/article/00067/57300.htm?text=%D0%9B%D1%83%D0%B4%D0%B7%D0%B0 |
|
|
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442 
|
Добавлено: 18-05-2011 03:39 |
|
В этот день в 1656 году началась очередная русско-шведская война, как часть Северной войны (не путать с Великой Северной войной полувеком позже!). На самом деле Россия совершила одну из фатальных геостратегических ошибок в своей истории. Остановив успешно развивавшиеся военные действия против Речи Посполитой, отказавшись от предложения разделить Польшу со Швецией, Россия, фактически, законсервировала это нелепое государственное образование еще больше чем на век. Малороссия осталась разделенной, западная ее часть под ударом католичества (польского, а потом и австрийского) и Оттоманской Порты – плоды этого мы «вкушаем» до сих пор (взглянуть, хотя бы, на Львов 9 мая). Вдобавок сама война со Швецией была бесплодной, выхода к морю не обеспечила, а после возобновления войны с поляками русскую армию стали преследовать неудачи. http://historyfakts.livejournal.com/260808.html 
|
|
|
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442
|
Добавлено: 10-11-2011 11:06 |
|
Балтийская (первая Северная) война 1655-1660 гг. В XVII вв. территория Шведского государства занимала основную часть Скандинавского полуострова, а также Финляндию и восточное побережье Балтийского моря, включая Ливонию и некоторые области позднейших Эстляндии (Эстонии) и Ингерманландии (Ижорской земли). После упразднения Кальмарской унии (1389-1523 г.), объединявшей скандинавские государства под властью правителей Дании, шведский трон вплоть до окончания периода Тридцатилетней войны занимали представители династии Ваза – они же впоследствии трижды избирались королями Польши (до 1668 г.). Приоритетным направлением внешней политики Швеции в Новое время являлась борьба с Данией, Московским государством, а в дальнейшем – с Польско-Литовским государством (Речью Посполитой) за укрепление экономических и стратегических позиций на Балтике. Стремление расширить свои прибалтийские владения побудило Швецию к вмешательству в соперничество Московского государства и Речи Посполитой. Территориальные присоединения шведов по Столбовскому миру 1617 г. закрыли для Москвы выход к Балтике, а Альтмаркское (1629 г.) и Штумсдорфское (1635 г.) перемирия подтвердили их права на Ливонию. В 1630 г. шведский король Густав II Адольф вступил в Тридцатилетнюю войну – формально в качестве покровителя интересов своих единоверцев – немецких протестантов, но на деле – ради территориальных захватов и военной добычи. Вплоть до окончания германской войны шведы были наиболее активными ее участниками – пожалуй, единственными, кто был кровно заинтересован в ее продолжении: война приносила им, пришлым кондотьерам, не только огромные доходы от грабежа занятых территорий, но и крупные политические дивиденды. Так, благодаря победам своих полководцев и союзу с Францией, стремившейся направить их силы на разгром Габсбургов, Швеция постепенно стала играть ведущую партию в большом концерте держав, а ее сугубо региональные задачи на Балтике превратились в один из главных векторов европейской политики. Ориентация Швеции на германскую войну сохранялась и после гибели Густава Адольфа, когда регентство при его малолетней дочери королеве Христине перешло к его бывшим соратникам во главе с канцлером Оксеншерной. По результатам Вестфальского мира шведы приобрели в Германии обширные территории – западную часть герцогства Померанского с островом Рюген, а также земли бывших епископств Бремен и Верден и установили, таким образом, свой контроль над устьями и таможенными пунктами крупнейших после Рейна немецких рек – Одера, Эльбы и Везера. Впрочем, соотношение сил на Балтике после Тридцатилетней войны оставалось неустойчивым – притязания Швеции на трансбалтийскую гегемонию и монополизацию морских торговых путей в этой части Европы находили серьезных противников. В стане борьбы за ограничение экспансии шведов традиционно выступала Дания; присвоение шведами различного рода торговых и таможенных льгот в балтийских портах ущемляло интересы нидерландских негоциантов; короли Польши из дома Ваза, предъявлявшие права на шведский трон и неоднократно терпевшие от Швеции поражения в соперничестве за Прибалтику, в видах реванша искали поддержки европейских государей. Кроме того, новой силой, готовящейся вмешаться в передел сфер влияния в этом экономическим регионе, выступил Бранденбург. Курфюршество Бранденбург, основанное как пограничная область (марка) во время колонизации германскими феодалами земель славян-лютичей на Одере, в середине XVII в. было одним из самых крупных государств Священной Римской империи. С 1415 г. Бранденбург на правах имперского лена принадлежал представителям младшей линии швабского рода Гогенцоллернов. Некогда скромные бургграфы, они не только объединили курфюршество со своими прежними владениями во Франконии (Ансбахом – Байрёйтом) и увеличили его собственную территорию за счет покупки Новой марки на правом берегу Одера и некоторых земель в Силезии, но впоследствии добились признания за собой части земель Юлих-Клевского наследства на Нижнем Рейне (герцогства Клеве, графств Марк и Равенсберг). С 1605 г. курфюрсты Бранденбурга в качестве вассалов польской короны управляли герцогством Пруссия в Восточной Прибалтике, по величине сопоставимым с территорией их курфюршества. Фридрих Вильгельм, курфюрст Бранденбургский Уже в ходе Вестфальских переговоров стало очевидным намерение Франции включить Бранденбург, наряду со Швецией, в сферу своего влияния с тем расчетом, чтобы, с одной стороны, выстроить профранцузский блок и плацдарм для своей политики в регионе, являющемся зоной австрийских интересов, а с другой – создать противовес Швеции на случай неожиданных перемен ее стратегии. Особенно характерно это намерение проявилось при решении вопросов о территориальных компенсациях государствам – главным участникам Тридцатилетней войны. Позиция французских дипломатов сильно ограничила требования шведов: добивавшиеся всего герцогства Померанского, они получили, как уже говорилось, лишь его западную, меньшую, хотя и более развитую в плане торгово-хозяйственной инфраструктуры часть, – восточные же территории достались бранденбургскому курфюрсту Фридриху Вильгельму [1640-1688]. Кроме Восточной (Задней) Померании Фридрих Вильгельм, выгодно лавировавший во время войны между Швецией и императором, получил по условиям Вестфальского мира сопредельное Бранденбургу княжество Гальберштадт, княжество Минден в Вестфалии и потенциально – герцогство (бывшее епископство) Магдебург на Средней Эльбе, находившееся покамест в пожизненном управлении администратора из саксонской династии Веттинов. Раздел Померании вбил мощный клин в отношения Швеции и Бранденбурга. В частности, он разрушил затяжной проект сватовства Фридриха Вильгельма к королеве Христине – проект, задуманный еще Густавом Адольфом ради перспективы создания трансбалтийской унии лютеранских государств, но так и не реализовавшемуся. До времени молодой курфюрст направил свою политику в другое русло: женившись на принцессе из Оранского дома, он планировал заручиться поддержкой республики Соединенных провинций при утверждении своей власти в землях Юлих-Клевского наследства. Его несостоявшаяся невеста в силу своего экстравагантного нрава, но более – происков придворных партий, отстаивавших интересы то одного, то другого претендента на ее руку, – так и не вышла замуж. Из-за попыток оказывать реальное влияние на политический курс страны и своих симпатий к католицизму Христина вступила в конфликт с кланом Оксеншерны, а в 1654 г. отреклась от престола. Королем Швеции под именем Карла Х Густава был провозглашен сын сестры ее отца, немецкий принц – потомок Цвейбрюккенской линии пфальцских Виттельсбахов. Успешный молодой военачальник, в недавнем прошлом – главнокомандующий шведскими войсками в Германии, он снискал себе популярность радикальными мерами, направленными против аристократической олигархии, но главное – активизацией в интересах национальной буржуазии и мелкопоместного дворянства политики балтийской экспансии Швеции. Основным направлением экспансии он избрал польскую Прибалтику, а предлогом для начала военных действий – отказ польского короля – прямого потомка дома Ваза – признать его права на шведский престол. Летом 1655 г. две шведские армии – одна из Ливонии, во главе с Магнусом Габриэлем Делагарди, другая – со стороны Штеттина через Новую Марку и бранденбургскую Померанию, под предводительством генерала Арфрида Виттенберга и самого короля, шедшего в арьергарде, – вторглись на территорию Польши. Карл Х Густав, король Швеции Фридрих Вильгельм, не успевший навести дипломатические мосты, – он лихорадочно и тщетно искал поддержки в Париже, Лондоне, Вене и даже в Москве, – оказался втянутым в войну, к которой совершенно не был готов. Одной своей переправой через Одер шведы продемонстрировали ему и всей Европе, что Прибалтика была и остается зоной их влияния. Курфюрсту пришлось не только смириться с проходом семнадцатитысячной группы шведских войск через его владения, но, перед угрозой солдатских постоев, даже обеспечивать незваных гостей провиантом. Шведы успешно развивали наступление в Польше и Литве, где на их стороне, по разным причинам, выступила значительная часть местного дворянства. В сентябре они заняли Варшаву, а в середине октября – Краков, откуда, спасаясь, бежал под защиту Габсбургов польский король Иоанн Казимир. В условиях падения польской государственности (период шведского завоевания Речи Посполитой известен в истории под красноречивым названием Потопа) Фридрих Вильгельм был вынужден приложить максимум усилий, чтобы уберечь от разорения и сохранить за собой герцогство Прусское. Слишком слабый, чтобы оборонять его или даже стеснять действия шведов объявлением вооруженного нейтралитета, курфюрст, тем не менее, попытался предложить Карлу Густаву военный союз в обмен на неприкосновенность своих прусских земель. К этому времени ему удалось-таки вытрясти из бранденбургских, прусских и клевско-маркских земских сословий достаточно денег, чтобы снарядить армию в двенадцать тысяч человек, а также убедить республику Соединенных провинций в необходимости оказать ему военную и финансовую поддержку как в рейнских, так и в прибалтийских владениях взамен предоставления гарантий и льгот торговле голландцев на Балтике (Гаагский договор 27 июля 1655 г.). Ободренный было этими успехами, курфюрст в ходе переговоров со шведскими эмиссарами в Штеттине занял позицию равноправного партнерства и даже поручил своим представителям графу Вальдеку и барону Шверину выдвинуть в качестве главного условия участия Бранденбурга в войне на стороне шведов их содействие в ликвидации вассальных отношений герцогства Прусского к польской короне и присоединении к нему сопредельных областей Эрмландского епископства (Вармии). Но эти предложения не встретили понимания. Занятый походом в глубь Польши и осадой Кракова, но тем не менее уже чувствовавший себя победителем, Карл Густав не был склонен к равноправному диалогу с вассалом скатившейся польской короны – напротив, дал понять, что в том или ином порядке, независимо от позиции курфюрста, планирует включить Восточную Пруссию и Вармию наряду с польской Западной Пруссией в число своих прибалтийских владений. Это привело Фридриха Вильгельма в смятение: он до последнего надеялся на успех переговоров и, возможно, даже на участие в послевоенном разделе коронной Польши. Когда ожидания не оправдались, у него остался лишь один выход – защищать герцогство от шведов. 12 ноября 1655 г. в Мальборке (Мариенбурге) он подписал оборонительный договор с сословиями Западной Пруссии и во обеспечение провозглашенного этим договором вооруженного нейтралитета ввел свои войска в Прусское герцогство, а также в западнопрусские укрепленные города Мальборк, Трчево (Диршау) и Грудзёндз (Грауденц). Карл Густав расценил это как попытку блокировать шведские войска во внутренних областях Польши и немедленно предпринял ответные меры, двинув армии в Пруссию одновременно с двух сторон, – фактически начал с курфюрстом войну. Такое разрешение вопроса о Прусском герцогстве отнюдь не входило в планы Фридриха Вильгельма – ведь он так и не смог заручиться покровительством держав, его союзники из Западной Пруссии держались нестойко и недружно, а крупнейшие из ее городов Гданьск (Данциг), Торунь (Торн) и Эльблонг (Эльбинг), где были сильны лютеранские прошведские настроения, изначально отказались поддерживать союз с Бранденбургом. Воевать было нельзя хотя бы потому, что население и земская власть Восточной Пруссии были недовольны правлением Гогенцоллернов и вряд ли поддержали бы Фридриха Вильгельма в ходе интервенции. Шведские войска, усиленные семитысячным корпусом польского коронного хорунжего Александра Конецпольского, вторглись в Западную Пруссию и были приняты в Торуни (25 ноября) и Эльблонге (10 декабря). 15 декабря войска Карла Густава, продвигавшиеся с востока, оккупировали восточнопрусский город Велява (Велау) на р. Преголя (Прегель). В то время как отнюдь не малая бранденбургская армия, призванная защищать герцогство, вместо этого под натиском шведов без боев откатывалась к его столице Крулевцу (Кёнигсбергу), находившийся там курфюрст вторично открыл переговоры со шведским королем. Условия, озвученные в Кёнигсберге канцлером Швеции Эриком Оксеншерной, никак нельзя было назвать почетными. Курфюрст разрывал вассальные отношения с Польшей, но оставался правителем герцогства, которое отныне должен был принять в лен «от короля и короны Швеции» (ст. I-II), впредь ежегодно ходатайствовать о пролонгации своих ленных прав (ст.III-IV), всякий раз уплачивая за нее тысячу золотых дукатов (ст. V); в военное время он обязывался предоставлять Швеции военную помощь, пусть и в весьма скромных масштабах (ст. VI), дозволить шведскому королю возможность вербовки рекрутов в Восточной Пруссии (ст. ХХ), обеспечивать свободный проход через герцогство шведских войск (ст. VII) и режим таможенного и военного благоприятствования для Швеции в восточнопрусских портах (стт. VIII – XI); за то, что Фридрих Вильгельм отказывался от всяких притязаний на земли Западной Пруссии, герцогство увеличивалось за счет присоединения Вармии, – но без города Фрауэнбург, прежней столицы эрмландских епископов, и на условиях, аналогичных тем, которые были предъявлены курфюрсту в отношении Прусского герцогства (ст. XXIII). Соответствующий договор был подписан 17 января 1656 года. Фридриху Вильгельму он предоставлял гарантии в отошении Прусского герцогства и необходимую передышку… однако недвусмысленно определял его позицию в ходе войны: курфюрст как герцог Прусский, хоть и вынужденно, изменил своему сюзерену польскому королю и примкнул к его врагам шведам; в качестве же правителя Бранденбурга, с точки зрения европейских политиков, он создал со Швецией военный блок протестантских государств, вновь потрясший замиренную было Европу бряцанием оружия. Впрочем, кардинал Мазарини тут же поспешил показать, что происходящее вполне отвечает французским интересам и демонстративно протянул ошеломленному курфюрсту руку: уже в конце февраля 1656 года там же, в Кёнигсберге, между Францией и Бранденбургом состоялось заключение договора о взаимной помощи для обороны тех областей и государств, которыми они владеют в составе Священной Римской империи. Договор этот оказался чистой воды блефом: было очевидно, что ни Франция, занятая фронтами испанской войны, не станет вмешиваться в какие-либо иные европейские разногласия, ни курфюрст, сидевший в Пруссии, как наседка на яйцах, не отправит вдруг войска на другой конец Германии, за Рейн – в Зундгау, Эльзас и лотарингские анклавы. Но реноме Франции как державы, умело распоряжающейся своим влиянием, было выгодно подчеркнуто. Пока Карлу Густаву продолжали сопутствовать военные успехи, бранденбуржец имел политическую альтернативу: приняв новый порядок на Балтике, сохранив Пруссию, уклониться в ходе войны от чрезмерной активности и заняться устроением хозяйства своих земель, – либо пренебречь мнением Европы и включиться в польскую кампанию на правах младшего партнера шведов ради новых территориальных приобретений. Но шведское счастье оказалось переменчивым. Поддержка изгнанного Иоанна Казимира папой и императором, пропаганда иезуитов и вызванный ею патриотический подъем, который, в свою очередь, дал стимул партизанской борьбе польского народа против захватчиков, поколебали их господство в Речи Посполитой. Занятый осадой до сих пор не покоренного Гданьска, Карл Густав не смог оказать отпор русскому царю Алексею Михайловичу, за-ключившему союз со своим прежним противником Иоанном Казимиром и неожиданно выбившему шведов из крепостей Нотебург (Орешек) и Ниеншанц (Канцы) в Ижорской земле. Переговоры шведского короля с голландцами, остро заинтересованными в снятии блокады и заключении сепаратного мира Карла Густава с Гданьском, который являлся одним из важнейших опорных пунктов их торгового судоходства на Балтике, оказались нерезультативными уже из-за позиции самих гданчан – те, соглашаясь на сепаратный мир ради сохранения своей торговли, наотрез отказались нарушать верность польскому королю; голландцы же настаивали, чтобы Гданьск априори присоединился к их союзу с Карлом Густавом, а от самого шведского короля требовали безусловных гарантий свободы мореплавания и установления выгодных таможенных тарифов. Кроме того, текст конвенции, подписанной голландскими и шведскими уполномоченными в Эльблонге (11 сентября 1656 г.) допускал достаточно широкое толкование пунктов, касавшихся прерогатив шведского монарха при определении сумм импортно-экспортных пошлин. В результате договоренности оказались настолько двусмысленными, что конвенция не была ратифицирована Генеральными штатами, и шведско-голландские переговоры зашли в тупик. Как альтернативного союзника голландцы выбрали Данию; в течение войны они уже использовали ее поддержку – датчане не препятствали экспедиции адмирал-лейтенанта Голландии и Западной Фрисландии Якоба ван Вассенаара ван Обдама на выручку Гданьска, а 16 августа 1656 г. подписали с республикой Соединенных провинций Копенгагенский договор о защите мореплавания. Датский король Фредерик III, ободренный результатами предварительных переговоров с Генеральными штатами и представителями Иоанна Казимира, сам принял решение вступить в Балтийскую войну, чтобы взять реванш за поражения, понесенные некогда Данией от шведов и расширить присутствие своей страны в балтийской экономической зоне. Он свернул диалог, который навязывал ему Карл Густав, стремившийся не допустить или, по крайней мере, максимально оттянуть присоединение Дании к враждебному для Стокгольма лагерю и выдвинул на первый план основательную претензию: шведы-де, заняв области в устье Вислы, установили в тамошних портах непомерные таможенные сборы, снижающие торговую активность на Балтике и, соответственно, объем поступлений в датский бюджет от Зундской пошлины. В июне – июле 1657 г. Фредерик III подписал с голландцами и польским королем два договора о военном взаимодействии. Примечательно, что ст. V «польского» пакта – содействовать присоединению к договору всех государей и правительств, которые выразят это желание, в особен-ности же австрийского монарха, царя Алексея Михайловича и Генеральных штатов, – прямо подразумевала создание антишведсккой коалиции, которую Фредерик III, очевидно, предполагал возглавить. Иоанн Казимир, король Польши Итак, внешнеполитическое положение Швеции резко осложнилось. В связи с этим бранденбургская армия, которая предназначались для обороны герцогства Прусского, стала фактором, способным в корне изменить соотношение сил на театре Балтийской войны. Первоначально Фридрих Вильгельм ради экономии в пользу Пруссии планировал отослать основную часть войск в рейнско-вестфальские провинции, но переменил это решение, так как взявшиеся за оружие поляки стали вторгаться в пределы Новой Марки, а литовский польный гетман Винцентий Гонсевский даже организовал наступление (впрочем, неудачное) на герцогство. Кроме того курфюрст начал получать предложения о вступлении в антишведскую коалицию от Иоанна Казимира, а также дипломатов Москвы и Вены. Встревоженный колебаниями Фридриха Вильгельма и не менее остро нуждавшийся в его войсках, король Швеции, в свою очередь, предложил курфюрсту расширить военное партнерство. Продолжение следует http://17-century-ru.livejournal.com/57474.html |
|
|
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442
|
Добавлено: 11-11-2011 10:12 |
|
Балтийская (первая Северная) война 1655-1660 гг. (продолжение) Напряженность вокруг Восточной Пруссии неожиданно обернулась для Фридриха Вильгельма комплексом весьма перспективных возможностей, способных повысить авторитет Бранденбурга на международной арене, – нужно было лишь правильно выбрать союзника. Фридриха Вильгельма не обманули богатые посулы поляков, включавшие даже обещание выбрать его на польский трон после кончины Иоанна Казимира. Курфюрст практически не сомневался, что сделав ставку на Польшу, он выиграет мало – скорее всего, по итогам послевоенного урегулирования, он даже не сможет, как при шведах, сохранить в составе своих владений Вармию, не говоря уже о приобретении в герцогстве Прусском государственного суверенитета, – а именно этого Фридрих Вильгельм твердо решил добиваться, используя ожидаемое в ходе Балтийской войны столкновение интересов держав. К тому же изгнанный Иоанн Казимир, вынужденный следовать в русле политики императора и разыгрывать карту католического патриотизма, был слишком непримирим в своих высказываниях о захватчиках-протестантах, что отнюдь не способствовало взаимопониманию с правителем Бранденбурга. Напротив, оставаясь на стороне Карла Густава – лютеранина и фактического на тот момент хозяина большинства польских земель, курфюрст легко мог выговорить себе и новые территориальные приобретения, и независимость в Пруссии – Вармии. Предложения шведской стороны оказались не столь выгодными, как рассчитывал Фридрих Вильгельм – в качестве награды ему предлагались (за небольшим территориальным изъятием) лишь четыре сопредельных бранденбургской Новой Марке польских воеводства Познань, Калиш, Ленчица и Серадзь, – однако тон дипломатического диалога и договора, который был заключен с Карлом Густавом в Мальборке 15 июня 1656 г., свидетельствовал об очевидной заинтересованности шведов в военной поддержке Бранденбурга. В целом шведско-бранденбургский договор подтверждал условия, выработанные зимой в Кёнигсберге по герцогству Пруссия и определял взаимные обязательства сторон и порядок участия бранденбуржцев в войне. Показательно: ст. XIV, гласившая, в частности, что договор не противоречит конституции Вестфальских трактатов, прямо указывала на то, что шведы уже не столь пренебрежительно, как в дни своих побед, относятся к позиции Франции и не сбрасывают со счетов ее влияние в Польше и в германских землях. Бранденбургско-Прусское государство в последней четверти XVII в. Впрочем, с созданием бранденбургско-шведского блока рефрен приоритетов Пруссии не исчез из политики Фридриха Вильгельма – более того, очень скоро разделил союзников: Карл Густав рассчитывал на активную военную помощь курфюрста в деле покорения Польши, тогда как курфюрст, воюя, стремился прежде всего набрать очки в европейском политическом рейтинге, а главной стратегической задачей считал оборону Пруссии и захват обещанных ему шведами земель. Совместные действия, которые ознаменовались повторным взятием Варшавы (30 июля 1656 г.), отбитой было войсками Иоанна Казимира, были непродолжительны: в это время дипломаты всех заинтересованных стран уже вели диалог в целях противодействия шведской экспансии, и Фридрих Вильгельм не мог с этим не считаться. Чтобы не потерять союзника, Карл Густав пустил в ход последний козырь: по договору 20 ноября 1656 г. в небольшом восточнопрусском городке Лабиау (нынешнем Полесске) он признал курфюрста суверенным правителем Прусского герцогства и включенных в его состав областей Вармии (хотя по-прежнему без города Фрауэнбург и его области). Но тайные статьи этого договора отражали далеко не победные настроения союзников: так, шведский король уже рассматривал в качестве приемлемого варианта завершения войны сохранение за собой лишь побережья Польши и зависимых от нее областей в Восточной и Северо-Восточной Прибалтике (Жмуди, Курляндии, Семигаллии, Ливонии); курфюрсту же в том случае, если его территориальные притязания станут препятствием для заключения мира, предлагалось вообще отказаться от обещанных ему по Кенигсбергскому договору польских земель. Но пакт в Лабиау, хотя и создавший исключительно важный прецедент в деле становления бранденбургско-прусской государственности, в тот момент не имел существенного значения. Ситуация стремительно менялась: стремление удержать Восточную Пруссию превратило курфюрста в игрушку большой европейской политики. Уже 1 декабря, по договору, подписанному в Вене, в войну на стороне Польши вступил-таки император Фердинанд III, что, в свою очередь, еще более стимулировало активность в балтийском вопросе короля Дании. Отныне оставаться в стане шведов означало для Фридриха Вильгельма противостоять растущей коалиции противников – и это в условиях систематических вторжений в пределы Пруссии литовских и крымско-татарских отрядов и постоянной угрозы самому Бранденбургу со стороны войск Иоанна Казимира! Невзирая на то, что Карлу Густаву удалось в результате щедрых посулов привлечь на свою сторону трансильванского князя Дьердя Ракоци, который напал на Польшу с юга, Фридрих Вильгельм не пожелал долее искушать судьбу и вышел из войны, заключив сепаратное перемирие с Иоанном Казимиром. Французские эмиссары, понимая, что за перемирием последуют переговоры о присоединении курфрста к антишведской лиге, рьяно пытались воспрепятствовать этому, но безуспешно. Уже в январе наступившего 1657 года соответствующее предложение сделал Фридриху Вильгельму барон Лизола, попутно зондировавший почву при дворе Иоанна Казимира. Но инициатива до времени не развивалась: Иоанн Казимир, получив военную помощь императора, уже не видел острой необходимости, как раньше, просить курфюрста о союзе и тем более идти ему на уступки; курфюрст же при переходе в другой лагерь во что бы то ни стало стремился обеспечить свой суверенитет в Пруссии. Новый импульс переговорам с поляками дало известие о кончине императора Фердинанда (2 апреля 1657 г.). При выборах очередного главы христианского мира соотношение сил было не в пользу Габсбургов. Франция и Швеция – гаранты Вестфальского мира – противились кандидатуре племянника Фердинанда III эрцгерцога и короля Венгрии – Чехии Леопольда, усматривая в его выдвижении фактор грядущего реванша Австрии в Европе; им вторили некоторые германские курфюрсты, которые под влиянием Парижа симпатизировали избранию в императоры Людовика XIV. В этих условиях Фридрих Вильгельм не упустил возможности превратить свой курфюршеский голос в мощнейший инструмент давления на Австрию, а, следовательно, и на польского короля. Чтобы избавить Габсбургов от шантажа и не ставить их европейскую политику в зависимость от разрешения по сути малозначащего для них вопроса о принадлежности Восточной Пруссии, Лизола, непримиримый враг Франции, повел диалог с Иоанном Казимиром в гораздо более выгодном для курфюрста ключе. Переговоры оказались продолжительными, но Фридрих Вильгельм, заключив с поляками перемирие, не торопился – по большому счету, он ничего не терял, кроме и без того пошатнувшегося доверия шведского короля. 19 сентября переговоры о переходе курфюрста на сторону антишведской коалиции были предварены трактатом в Веляве, который декларировал, что польская корона освобождает владетеля Прусского герцогства от вассальной присяги. Ратификация этого трактата, правда, состоялась лишь полтора месяца спустя: Иоанн Казимир был недоволен политикой Лизолы, а свой отказ от верховных прав на герцогство считал чересчур высокой платой за союз с императором. Досаду Иоанна Казимира умело разжигали агенты Мазарини; они стремились не допустить сближения Речи Посполитой и Бранденбурга с Австрией – это сближение угрожало крушением прошведской политике Франции на Балтике, тем более что 27 мая 1657 г., по второму Венскому договору, будущий император Леопольд, который был встревожен наступлением Ракоци, санкционировал расширение военной помощи полякам, а в июне 1657 года к противникам Швеции официально присоединилась Дания. Фредерик III, король Дании Перейдя на сторону своих вчерашних противников, Фридрих Вильгельм насколько мог долго воздерживался от прямого разрыва со Швецией – он опасался возмездия за свое отступничество даже тогда, когда Карл Густав из-за вторжения датчан был вынужден перебросить основную часть своих войск в Гольштейн. Но как только шведскому королю после нескольких молниеносных и блестящих побед удалось принудить Данию к позорному, с большими территориальными потерями, миру в Роскильде (8 марта 1658 г.), нейтрально-выжидательная позиция Бранденбурга, до времени предоставлявшая Карлу Густаву свободу действий на западе, перестала его устраивать. Попытки Фридриха Вильгельма придать своей колеблющейся политике черты посредничества в целях прекращения Балтийской войны привели короля в негодование, и он уже не скрывал намерений открыть военные действия против Бранденбурга и на бранденбургской же территории. Теперь у Фридриха Вильгельма уже не оставалось альтернативы – в продолжении Балтийской войны он должен был примкнуть к императору и Польше. По дополнительному соглашению в Быдгоще (Бромберге) курфюрст обязался предоставить в помощь полякам шеститысячное войско, а взамен получил от полькой короны в лен округа Бытова (Бютова) и Лауэнбурга в польском Поморье, существенно расширив свои померанские владения. 15 февраля 1658 г. Фридрих Вильгельм присоединился к военному союзу императора и Речи Посполитой против Швеции. Лизола и его сотрудники отнюдь не случайно обратили внимание курфюрста на Померанию – отныне, когда вопрос об обладании Восточной Пруссией был окончательно решен, участию Бранденбурга в войне требовалось придать не только новое направление, соответствовавшее переменам во внешнеполитической конъюнктуре и расстановке сил, – но и новый стимул. Если шведы в награду за военную помощь предлагали Фридриху Вильгельму польские территории, то император и Речь Посполитая теперь прямо указывали ему на возможность, при поддержке имперцев, завладеть Шведской Померанией – восстановить, как призывали агенты Вены, попранную Вестфальским миром историческую справедливость. Барон Лизола Ко времени присоединения Бранденбурга к антишведскому блоку Карл Густав оставил попытки покорить Польшу и основные свои силы бросил на датский фронт, где вынужден был противостоять военно-морским силам Дании и Нидерландов. Этому немало способствовало фактическое окончание военных действий в Ливонии: царь Алексей Михайлович заключил с ним трехлетнее Валиесарское перемирие, чтобы, в свою очередь, повернуться лицом к своей прежней противнице Польше. Договор в Роскильде шведский король не считал окончанием войны с Данией – война доставляла обеспечение его войскам, которые он в будущем планировал бросить против польско-имперских сил. В конце лета 1658 г. он возобновил под надуманным предлогом военные действия против Дании – их главным театром стала акватория в районе Копенгагена и пролива Зунд. Это отвечало планам новых союзников бранденбургского курфюрста, да и его собственным: военные тяготы больше не угрожали их государствам и хотя шведам удалось оккупировать Курляндию – вассальное польской короне герцогство в Восточной Прибалтике, – это никак не могло повлиять на общий ход войны. Военные успехи голландцев на море не только позволили Копенгагену выдержать изнурительную шведскую блокаду, но и побудили союзников Польши начать наступление на континенте. В августе 1659 г. имперский генерал Ж.-Л. Радюи де Суш (1608-1682) вторгся в Западную Померанию и осадил Штеттин. Штеттинская кампания была организована не в последнюю очередь для давления на курфюрста: союзники давали ему понять, что в случае долгих колебаний он может упустить свой померанский шанс, а также стремились гарантировать себя от проявления сугубо земских амбиций курфюрста: ведь если бы завоевание Шведской Померании поручили ему, он вряд ли стал бы поддерживать своих партнеров по Балтийской войне во всех остальных предприятиях. Впрочем, Фридриха Вильгельма заверили, что имперская оккупация не преследует иной цели, кроме передачи Западной Померании под руку Гогенцоллернов, и осенью 1659 г. курфюрст согласился возглавить поход тридцатитысячной бранденбургско-имперско-польской армии в Шлезвиг-Гольштейн. Он пришел на выручку осажденному шведским полководцем графом Врангелем городу Рендсбург и вытеснил шведов с острова Альс (Альзен), планируя затем с помощью голландских кораблей организовать высадку на остров Фюнен. Положение Швеции все более ухудшалось. Не слишком активной была для нее и помощь англичан, которой Карл Густав добился, играя на торговых противоречиях Англии и Нидерландов. Впрочем, видя, что англичане выжидают, а успех датчан все более убедителен, свое участие в Балтийской войне резко ограничила республика Соединенных провинций – Генеральные штаты не желали ни внезапного удара англичан в спину, ни чрезмерного, в результате победы Дании, ее экономического усиления на Балтике. Кроме того, в европейском диалоге резко зазвучал голос Франции – завершившая наконец испанскую войну, она обратила все свои силы на то, чтобы не допустить ослабления Швеции и разрушения своей стратегии в балтийском регионе. Интересы этих трех держав подготовили почву для их совместного выступления – так называемого первого Гаагского «концерта» (11 мая 1659 г.): его участники предъявляли шведскому и датскому королям требование заключить мир на основании статей Роскильдского договора – как мы помним, весьма выгодного для Швеции. Поскольку антишведская коалиция, не оспаривая эту инициативу, тем не менее продолжала сражаться, чтобы увеличить капитал своих побед для грядущих торгов о мире, а Карл Густав не оставлял ожесточенных попыток овладеть Копенгагеном, – последовал новый ультиматум «концерта» (14 июля): заключить мир в двухнедельный срок. Особенно рьяно на этом настаивали голландцы, которые с каждым днем войны несли огромные убытки из-за невозможности торговать в северных морях. Правительство Кромвеля поддержало их настояния, Мазарини же воздержался: новая редакция мирных инициатив ставила в более щадящее положение Данию – союзницу императора. Генеральные штаты были настолько нетерпеливы, что настояли на созыве третьего «концерта» (4 августа), формально определившего срок вступления ультиматума в силу. Французский посол в Гааге маркиз де Ту и в этот раз уклонился от прямого одобрения англо-голландского почина, получив из Парижа указание не форсировать события: занимая эту двусмысленную позицию, Мазарини, очевидно, хотел усилить психологическое давление на голландцев и сделать их в перспективе более сговорчивыми в вопросе об Испанских Нидерландах. Вместе с тем, и для Швеции с Данией не были секретом истинные мотивы, побуждавшие английских и голландских миротворцев, – их конкурентов на Балтике, – проявлять такую настойчивость; поэтому и Карл Густав и Фредерик III затягивали переговоры. Тем временем имперцы овладели почти всей Передней Померанией, кроме областей Штеттина, Штральзунда и Грейфсвальда, выдворили шведов из Западной Пруссии, а позднее – вторглись в Курляндию. Франция после подписания Пиренейского мира тоже не ограничивалась вежливыми дипломатическими представлениями. Мазарини, который не сумел воспрепятствовать союзу Бранденбурга с Австрией, но, разумеется, был в курсе того, как она разжигала померанские аппетиты Фридриха Вильгельма, в начале декабря 1659 года направил курфюрсту жесткое требование выйти из шведско-польской войны и не затягивать ее долее; в противном случае он угрожал, что французский король как гарант новой имперской конституции не замедлит обратить все свои возможности, включая военные, для прекращения конфликта на Балтике. Это возымело результат. Фридрих Вильгельм, все еще располагавший в Гольштейне крупными силами и даже приступивший к созданию собственного флота, который, видимо, планировал в перспективе использовать для захвата шведских крепостей в Померании, не отважился игнорировать предупреждение. К этому времени и сам Карл Густав, безуспешно осаждавший Копенгаген и разгромленный объединенными голландско-бранденбургскими силами на острове Фюнен, уступил настояниям «концерта» и приступил к обсуждению условий мира. Голландцы первыми согласились выйти из войны, потребовав от него гарантий своих торговых привилегий на Балтике. В требованиях Голландии настолько неприкрыто просматривалось намерение вытеснить из балтийской экономической зоны не только Швецию, но и свою союзницу Данию, что Карл Густав начал даже задумываться, что для него раздел сфер влияния с датчанами будет, пожалуй, гораздо меньшим злом. Можно с уверенностью сказать, что в будущем шведский король не смирился бы ни с торжеством коалиции врагов, ни с изменами своих союзников и попытался бы добиться военного реванша, – однако его скорая смерть от болезни (13 февраля 1660 г.) поставила в Балтийской войне точку. - продолжение ниже. |
|
|
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442
|
Добавлено: 11-11-2011 10:13 |
|
Кардинал Мазарини Мазарини и сателлиты Франции из числа немецких князей форсировали диалог о мире – начавшийся в Торуни (Торне), он впоследствии был перенесен в стены старинного Оливского монастыря близ Гданьска. Уполномоченные курфюрста Бранденбургского – важный прецедент! – участвовали в переговорах наряду с представителями Швеции, Речи Посполитой и императора. Однако благодаря покровительству французов потерпевшая поражение Швеция, несмотря на кажущийся моральный перевес своих противников, заключила мир на чрезвычайно мягких и даже выгодных для себя условиях. Во-первых, она добилась, чтобы Иоанн Казимир отказался от притязаний польских Ваза на шведский трон. Во-вторых, за Швецией де-факто признавались почти все ее завоевания в Восточной Прибалтике, за исключением Курляндии. Сопутствовавший Копенгагенский договор (27 мая 1660 г.), определивший условия мира между Швецией и Данией, в целом базировался на платформе Роскильдского договора, с той лишь разницей, что шведы, сохранив за собой отторгнутые у Дании земли Сконе, Халланда, Бохуслена и Блекинге, возвращали ей обширный Трондхеймский лен в Норвегии, а также остров Борнхольм. Как Швеция, так и Польша подтвердили ранее дарованный курфюрсту Бранденбургскому суверенитет в герцогстве Прусском (без Вармии), – но только этим Фридриху Вильгельму и пришлось удовольствоваться, хотя он, считая себя полноправным членом антишведской коалиции, дополнительно настаивал на уступке ему Передней Померании или, по меньшей мере, той ее части, которая была занята «для него» имперскими войсками. Комплекс международных договоров, связанный с приобретением Пруссии и сохранением ее в составе земель Гогенцоллернов, создал веские предпосылки для сближения Фридриха Вильгельма с императором. Это был выбор новой платформы: во второй половине XVII в. Бранденбург еще не обладал такой силой, чтобы отстаивать свои интересы вне военных союзов с державами. Страну обременяли гигантские долги – отчасти наследие предшественников Фридриха Вильгельма на престоле, отчасти – следствие мрачного периода Тридцатилетней войны. Хотя по итогам Оливского мира совокупная территория Бранденбургско-Прусского государства превысила две тысячи квадратных километров с населением около полутора миллионов человек, но его земли не обладали внутренним единством и даже должным образом не связывались с метрополией-Бранденбургом. Клеве, Марк и Равенсберг с Минденом являлись анклавами, притом весьма отдаленными от бранденбургских рубежей; из Гальберштадта и Миндена оккупировавшие их во время Тридцатилетней войны шведские войска были окончательно выведены только в 1650 г., а из Восточной Померании – в 1653 г. Вопрос о доле Гогенцоллернов в Юлих-Клевском наследстве все еще не был окончательно урегулирован – прирейнские области, формально перешедшие под власть курфюрста, в хозяйственном и земском отношениях по-прежнему тяготели к «разлученным» с ними Юлиху и Бергу, но еще больше, по своей конфессиональной принадлежности, – к кальвинистским Нидерландам. В Клеве, пограничном республике Соединенных провинций, в залоге у кредиторов-голландцев находились земельные угодья и крупнейшие крепости; Марк контролировался войсками императора. Рецидивы соперничества Гогенцоллернов с пфальцскими Виттельсбахами из-за Юлих-Клевского наследства вспыхивали и во время Тридцатилетней войны, и в первые годы после ее окончания: еще до Балтийской войны, в 1650-51 гг., Фридрих Вильгельм под предлогом защиты интересов протестантского населения в Юлихе и Берге пытался овладеть этими герцогствами силой оружия. Бургграфства Ансбаха – Байрёйта, также анклавные, были апанажем, т. е. уделами младших линий дома Гогенцоллернов. Активная позиция Бранденбурга в вопросе о Западной Померании, была чревата его вовлечением в конфликт с могущественной Францией – союзницей шведов. В Империи, где также неуклонно укреплялось французское влияние, Фридрих Вильгельм, очевидно, не мог рассчитывать на поддержку. Это впервые обнаружилось еще в начале Балтийской войны при его попытке объединиться с брауншвейгскими герцогами, а через них – с другими протестантскими государями Северной Германии для совместного отражения внешней угрозы и создания вящего противовеса политике Габсбургов; брауншвейгцы вступили в союз, но с самого начала, будучи связанными со Швецией по договору с принадлежавшими ей герцогствами Бремена – Вердена, уклонились от каких бы то ни было враждебных ей действий и не оказали Фридриху Вильгельму военной помощи. Естественными союзниками курфюрста могли считаться разве что Дания и Голландия – страны, как и Бранденбург, протестантские: первая была исторической противницей шведов, а вторая – боролась с ними за сохранение своей торговой монополии на Балтике и имела с Бранденбургом прочные хозяйственные отношения; кроме того курфюрст провел в Голландии юность и, как мы помним, был женат на принцессе из Оранского дома. Но и на эти страны вряд ли можно было расчитывать в ближайшем будущем. Датчанам, разоренным войной, потребовались бы чрезвычайно веские причины и огромные военные субсидии, чтобы нарушить мир со Швецией; голландцам же, участникам шведско-датских мирных переговоров в Копенгагене, удалось добиться отмены введенного было протекционистского запрета Швеции в отношении своей торговли на Балтике, и иных целей в отдаленном прибалтийском регионе он не преследовали. За неимением иных перспектив союз с императором был в то время оптимальным вариантом – он предоставлял передышку, необходимую для восстановления хозяйства страны, упорядочения административного управления, наращивания и совершенствования вооруженных сил. Примкнув к императору, Фридрих Вильгельм в перспективе рассчитывал не только на его содействие в грядущей борьбе за Шведскую Померанию, но и на покровительство при вероятных колебаниях европейской политики. Тандем Вены и Берлина приобрел в глазах Европы еще больший вес, когда курфюрст поддержал императора при его дальнейшем вмешательстве в дела Речи Посполитой. При обсуждении вопроса о кандидатуре преемника Иоанна Казимира австрийские и бранденбургские эмиссары развернули в среде шляхты и магнатской оппозиции широкую кампанию против ставленника Франции – принца из дома Конде, – а впоследствии, поощряя восстания недовольных шляхтичей-конфедератов, добились того, что Иоанн Казимир отказался от проведения «элекции» при своей жизни. http://17-century-ru.livejournal.com/58029.html |
| Страницы: 1 |
|
| средневековые замки / история Ливонии и Балтийского региона / Русско-польско-шведская война 1654—1667 |