Страницы: 1

Автор	Сообщение
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 23-09-2011 11:35
	Честно говоря название темы говорит само за себя,ня! Дождь.*шапки и автора не имеется..* Города тут тянутся к небу – выше и выше, двадцать и тридцать этажей, будто людям на земле мало места. Улочки узкие, дворы - колодцы, башни линий электропередачи поднимаются над крышами, как чудовищные скелеты. Днем вид унылый. Зато ночью город сверкает тысячей созвездий – окна и фонари, разноцветные неоновые вывески и яркие экраны открытых кинотеатров. Через месяц Дейдара взорвет местную электростанцию и огни погаснут. Мэрия отказалась платить отступного; каких-то парней наняли защищать город, но и тут поскупились – решили, что люди в сине-красных плащах блефуют... Месяц – срок на размышления, хотя Пейн сказал, что кого-то в любом случае пора показательно высечь. Пока что тут можно передохнуть и обделать дела. Тут отличные бетонные крыши. ...Идет дождь. Здесь постоянно идет дождь – тучи собираются над морем, идут вглубь материка и разбиваются о горы. За горами, в Стране Ветра – пустыня, а здесь кругом болота. Диво, какие башни умудряются ставить на болотах местные уроженцы. Впрочем, они много чего умеют. Учиха возвращается заполночь, насквозь промокший, бледный до синевы. Снимает тяжелый от воды плащ, опускает на стол пакет со сладостями и идет в ванную - отогреваться. «Это он сначала вышел на крышу, принял птицу, - соображает Кисаме , - а потом ушел шляться по городу и два часа под дождем шлялся. Простыл, конечно. Опять будет кашлять. Докторишке, между прочим, только что уплачено». Обидно. Кисаме раздраженно мотает головой и выключает бормочущий телевизор. Только вчера под этим же сучьим дождем он поставил докторишке последнего жмурика – свежего, как заказывали. Все насмарку. Сколько лет уже мечник в упор не видит, как улетает ворон в сторону деревни Листа, и не замечает, когда он возвращается, хотя в эти дни Итачи ходит серый как смерть. Не шлют ему из дома добрых вестей. Что ему пишут? На каком крючке его держат? Ума лишились конохские командиры, чтобы так обращаться со своим разведчиком? То, что Учиха - двойной агент, Кисаме ничуть не смущает: в конце концов, Хошигаки и сам имеет приказ от своего Каге. Но если уж родной Туман выходит на связь - что бывает нечасто - то указания Мизукаге ясны и просты. Какие у Хокаге причины держать Учиху в отчаянии? Ответа нет и не будет никогда. Сказать по чести, Кисаме волнуют куда менее возвышенные вещи. Он кое на что рассчитывал этим вечером. И Итачи, отправляясь за своей птицей, не стал морочить ему голову теневыми клонами – то есть понимал и был согласен. Но если у него опять жар... Разочарование переходит в злость. Кисаме беззвучно сплевывает сквозь зубы. С одном стороны, детям не место в организациях определенного рода. С другой, им-то там самое место. Их можно выжимать досуха, не давая ничего взамен. Кисаме легко поверил, что тринадцатилетний мальчик в одиночку уничтожил прославленный клан Учиха, спокойно принял, что и его самого новоявленный напарник может убить буквально одним взглядом, но ребенком Итачи от этого быть не переставал, что и доказал почти сразу. Три дня прошло с инструктажа, пара недель – со знакомства. Они шли куда-то в Чайную Страну. Мечник уже уверился, что с легендой у Итачи не все чисто: по-настоящему хладнокровные убийцы отличаются здоровым крепким сном - вот как, к примеру, сам Хошигаки. После привала, во втором часу дня, Кисаме почувствовал присутствие Зецу, заподозрил, что место Итачи занял клон и, отправив на поиски собственного клона, обнаружил Учиху на берегу ручья метрах в двухстах от дороги. «У них там, в Стране Огня, полно непроходимых лесов», - подумал он тогда. Даже величайший тамошний ниндзя, выгуливавший, по слухам, Хвостатых зверей на поводке по двое и по трое, прославился не этим, а древесными техниками. «Лес - лучшее укрытие», - вбито в голову шиноби Листа, и дети Листа не умеют в этом сомневаться. Мечник вздохнул, покачал головой и прикинул, как выгородить Итачи с тем, чтобы на него же самого не нарваться. - Ого, - сказал он довольно громко, - какая встреча! Клон Учихи безмолвно поднял алые глаза. - Эй, Зецу, - добродушно окликнул Кисаме . – Как жизнь? Земля под ногами вздыбилась. Кисаме отступил на шаг. Клон его меж тем видел, как Итачи опустился на колени, красивым движением развернул на прибрежном песке свиток и сложил печать. Угольно-черный ворон встал на белом полотне, механическим движением разинул клюв, принял из рук Учихи другой свиток, поменьше. Метелки трав закачались. Гигантская почка, прорвав дерн, выбралась на свободу, раскрылась и явила глазам двуцветное лицо. После того, как его так откровенно заметили, скрываться Зецу уже не мог. «Ага», - подумал мечник. Он не сомневался, что видит еще одного клона, но остальное было уже не его дело. Наблюдателя он Итачи показал. - Цветем и пахнем, - сказала белая половина Зецу, а черная присовокупила что-то насчет удобрений. Хошигаки уселся на ближайшую корягу. - Куда направляешься? – поинтересовался он. Вопрос был глумливый и подлый, потому что Зецу следил за новым членом «Красной Луны» и самим Хошигаки, Кисаме это знал, и Зецу знал, что он это знал. - К морю, - неопределенно сказал Зецу. – По портовым городам. ...Итачи быстро оглядывался - пытался угадать, где настоящий преследователь. Потом вышел на середину ручья. Это было, пожалуй, единственное, что он мог сделать: получеловек-полурастение полагался главным образом на слух, а шум воды гасил звуки. Клон Учихи в пяти шагах от клона Зецу прислонился к дереву и молча слушал, как Кисаме перекидывается с тем бессмысленными репликами. Наконец, Зецу скрылся, оставив в сплошном разнотравье островок взрытой черной земли – мгновение спустя Кисаме с облегчением понял, что Учиха совершил обмен клона и подпирает теперь сосну собственной персоной. - Пора передохнуть, - сказал Итачи безразличным голосом. «Устал?» – не без удивления подумал Кисаме и решил, припрятав ухмылку, что мальчик переволновался. Меру своей неправоты ему еще предстояло узнать. Возражать он не стал. Направился в лес, к реке, в которую впадал ручей, и только сообщил, не оглядываясь: - Пойду утоплюсь. Учиха молча сел наземь у корней дерева – почти сполз по стволу. Кисаме действительно с полчаса со вкусом топился в речных омутах, потом вернулся, и они продолжили путь, не обменявшись ни единым словом. Только поздно вечером, когда тропа под ногами сменилась широким трактом, Хошигаки тихо сказал: - Итачи-сан, у всех у нас есть личные дела. Осторожнее с открытыми пространствами. Учиха остановился и медленно повернул голову. Глаза его зловеще рдели во тьме. - Ты следил, - утвердительно сказал он. Невозможно было понять, что он думает. «Вот благодарность-то», - подумал мечник, но усмешки не вышло. Кисаме сглотнул и признался себе, что мальчик его пугает. Не столько шаринганом, сколько своим бесконечно равнодушным видом. Не поймешь, по какой дорожке его обходить. - Все друг за другом следят, - сказал Хошигаки, - на то и придумано по двое ходить. Кому из нас напарник нужен, по правде-то сказать? Никому. И я за вами следить должен. И вы за мной. Итачи кивнул, не издав ни звука. «Ему тоже велено», - понял мечник и от сердца некоторым образом отлегло. Предсказуемость – это хорошо. - Но себе-то никто не враг, - развивал мысль Кисаме . – Если вы что-то заметите, вам придется донести. Но чтобы заметить, вам придется постараться. А зачем вам стараться? Было забавно объяснять все это словами и вслух. Будь Итачи старше хотя бы года на три, понял бы и так. Казалось бы, если ты двоякодышащий, какая разница, воздух кругом или вода. Но дождь – штука неприятная. Если влажность воздуха приближается к ста процентам, сами собой открываются жаберные щели, а когда не знаешь, каким органом дышишь, самочувствие становится мерзкое и настроение портится. ...Не все это знают и не все в это верят: если медицина шиноби уже не помогает, можно попробовать медицину гражданских. То, что они не владеют боевыми искусствами, не значит, что они не умеют чинить рваное нутро. Методы у них интересные. В первый раз докторишка попросил за свои услуги трех чунинов, убитых не далее как час назад, причем по возможности целые тела. - Что значит – целые? – только переспросил мечник. Хирург объяснил. С каждым годом аппетиты докторишки росли. За Итачи он потребовал десятерых, каждого – строго к условленному времени, живым или еще минуту назад живым, целым. Как потребовал - сам себя испугался, бедняга. Глаза забегали, руки затряслись, точь-в-точь как в кино. Меньше всего Кисаме волновало, сколько безвестных чунинов должно сдохнуть, ему просто лень было мотаться по городу под дождем и искать их. Но докторишка давно доказал, что знает свое дело, а на Учиху было страшно смотреть. Какими-то лампами его облучали, под капельницу клали, заменяли всю кровь в теле. Докторишка морщился, кривился и бурчал, что крови нет. Кисаме его потыкал пальцем в плечо - кровь появилась. Докторишка только сказал уныло, что Учиха-сан насквозь протравлен и если он не перестанет принимать «эти ваши стимуляторы»... но тут Итачи очнулся, глаза его заалели и докторишка увял, пискнув: «Выключите это, пожалуйста». Все у него было – и кровь, и отдельная палаты с окнами в парк, и медсестры, не задававшие вопросов. И все насмарку. Итачи выходит из ванной. Лицо раскраснелось от жара, с мокрых волос текут ручейки. Двигается медленно, будто неуверенно; размаянный, горячий – ну кто бы смог смотреть спокойно... Кисаме сглатывает. Смотрит. ...На руках его носил? Носил. Ухватить бессознательное тело поперек и перекинуть через плечо Кисаме не может - за плечом Самехада, а она не то чтобы живая, но и не вполне вещь, и нрав у нее прескверный. Приходилось на руках. Это в спальне до постели хорошо кого-нибудь на руках нести, а если напарника очередной обморок свалил посреди дела – чертовски неудобно. Центр тяжести смещается, не побегаешь. Но досадовать из-за всего этого Кисаме никогда не досадовал. Попервости он был уверен, что Учиха, едва очнется, начнет ребячиться и доказывать, что может позаботиться о себе сам. Но нет – тот только негромко поблагодарил, будто и не ждал ничего иного. Потом Хошигаки вспомнил, что в Конохе Итачи успел покомандовать отрядом особого назначения. Тем парням тоже наверняка довелось таскать его на себе. Так или иначе, если дело такое – научишься доверяться тому, кто рядом. Выбора-то нет. После этого мечник крепко задумался о том, на что рассчитывает Лист, почему Учиха не может послать их к черту, и какого бы медика к нему приволочь... Итачи страшный противник, но если стоишь с ним плечом к плечу – бояться приходится за него. Если уж ему доведется войти в контакт, дерется он красиво, словно танцует. А потом, после боя, кашляет и вытирает с губ кровавую пену. Использованы высшие техники шарингана – значит, будет обморок, и « Кисаме , что здесь написано?», и кое о чем придется забыть на месяц... А докторишка, конечно, кругом прав. Эти таблетки вообще-то положено принимать только начиная с третьих суток безостановочного боя или погони. Неясно, откуда Итачи добывает их в таких количествах, но чуть отвернись - глотает одну за другой, как конфетки. Сил это, может, и придает, но здоровью не полезно. Не соразмеряет он цены... Сначала Кисаме молчал: когда-то же таблетки должны были кончиться. Но свалился Итачи раньше. Приказ был: «позаботься о нем». Сначала мечник понял это как: позаботься, чтобы не выкинул какой штуки. Вышло иначе. «А все-таки совсем другое дело, - думает мечник, разглядывая Учиху. – Не зря трудился. Кости не выпирают. Личико круглое. Откормил докторишка. Был-то – прозрачный, вот ей-же-ей, прозрачный, одни глаза». Итачи подходит и садится рядом. На чистой гостиничной юката остались резкие следы сгибов. Полы ее чуть расходятся - Кисаме глядит на удлиненную лодыжку, маленькие кости щиколотки, пальцы с крашеными ногтями... Ноги у Итачи почти совсем гладкие, точно у девушки, и заводит это неописуемо. Хочется сейчас же их раздвинуть, задрать повыше, и... - Кисаме , - говорит Учиха, - что это был за человек, которого ты принес вчера в больничный морг? На уме у Кисаме вещи куда более веселые, нежели больничные морги, поэтому отвечает он не сразу: - Не знаю, Итачи-сан. Главврач заказал. - Зачем ему мертвые чунины Камня? «А вам-то что о них волноваться?» - думает мечник и нехотя объясняет: - На органы. - Органы? - У шиноби раны заживают быстрее. Органы шиноби приживаются лучше. Он пересаживает органы. - Ясно. – Итачи молчит, смотрит в пол, о чем-то думает, и лицо его становится непроницаемым. «А лихорадки-то нет», - понимает Кисаме , и в мозгу у него зажигается алчно-нетерпеливое «сегодня даст!» Кровь закипает. «К нему так просто не выйдет, - напоминает он себе, смиряя растущее возбуждение, - птица, опять же, эта... может, до утра подождать лучше? Или попозже прийти?» Все-таки в некоторых вещах Учиха до сих пор сущий ребенок – настроение зависит от каких-то незначимых мелочей: не то сказал, не вовремя дотронулся, не так посмотрел. Чуть что, в лицо распахиваются шаринганы – Итачи не злится, просто предупреждает. По вечерам те же игрушки. «Можно к вам, Итачи-сан?» Если угадал - откинет одеяло и потянется навстречу, если ошибся, выплюнет сухое «нет» и останется наедине со своими кошмарами... Игрушки. Ради этих игрушек чуть здоровье не потерял. Как сейчас вспоминается: перед глазами полыхнули Мангеке Шаринганы, губы растерянного и разъяренного Учихи сложились в «Цу...» Благо, со страху у Кисаме развязался язык. Долгонько пришлось убеждать, что ум помутился исключительно от восхищения и обожания. Итачи молчал и смотрел алыми глазами, сверху вниз, потому что Кисаме стоял на коленях возле его кровати, потом встал, скользнув мимо так, чтобы не прикасаться к нему, и ушел, ничего не сказав. Впору было опасаться за свою жизнь... ...Итачи встает и молча перебирается к нему на колени. Прижимается раскрытым ртом, мокрыми сладкими губами к щеке. Обнимает за шею, приникает всем телом. Долю секунды Кисаме просто сидит и ошарашенно смотрит в пространство. Потом, очнувшись, крепко стискивает Учиху в объятиях. «Вот оно как! – изумленно думает он, - вот как!» Ничего умнее в голову не приходит. Сегодня-сегодня. Сейчас. Стоит у него колом. Итачи ерзает, выгибается, заставляя напарника тяжело дышать сквозь зубы. Мокрые длинные волосы его, тяжелые и холодные, липнут к спине, юката под ними потемнела от влаги. Кисаме осторожно опускает одежду с плеч Учихи, целует горячую кожу. Итачи резкими движениями развязывает пояс и остается сидеть у него на коленях совершенно нагой: ловит его руки и направляет их, льнет к груди и целует в шею. Это на него непохоже – откровенно показывать желание, так непохоже, что чуть ли не пугает. Если быть до конца честным, обыкновенно в постели Итачи похож на рыбу значительно больше, нежели сам Кисаме . Редко-редко бывает по-другому. Трудно его расшевелить, хотя вроде семнадцать лет – самый возраст. У него мало на что остаются силы. Болезнь, техники, сжигающие организм, птицы с вестями из Конохи... Итачи приподнимается и легонько проводит языком по пластинкам жабр мечника, сомкнувшимся от сухости воздуха. От касания они чуть сдвигаются, и дрожь пробирает Кисаме до костей. - Какой же вы... сегодня... – без голоса говорит он, - Итачи-сан... - Что? – в голосе чудится улыбка. Кисаме торопливо сдирает майку, торопясь прикоснуться кожей к коже; штаны ему давно не были так тесны, но Итачи, кажется, не собирается слезать с его колен... его член только-только начал твердеть, это уж так всегда: хотя Кисаме на десять лет старше, его телу нужно куда меньше времени и для возбуждения, и для разрядки. «Сладкий, - мысленно отвечает Учихе мечник. – Горячий. Ласковый», - и много чего еще. Сказать такое Учихе Итачи вслух невозможно, поэтому он только говорит: - Спасибо. И целует белые плечи, осторожно натирает маленькие темные соски, чувствительные как у девушки, гладит впалый вздрагивающий живот. Ниже – щекочутся волосы, все еще влажные после купания, часто пульсирует вена в паху, и член уже совсем твердый... «Хочет, - с удовольствием думает Кисаме , поглаживая его. - Нравится». Он знает, что Итачи нравится, сколько раз уж наблюдал доказательства, но каждый раз приятно понимать это вновь. Дыхание Итачи становится чаще, он подается бедрами навстречу его руке, накрывает ладонь своей. Сил выжидать дольше не остается – Кисаме вскакивает, подхватывая его на руки, и укладывает на диван поверх брошенной юката. В лихорадочной спешке он вылезает из штанов и снова обнимает Итачи, нависает над ним, опираясь на локти. Ноги Итачи стискивают его бока, непроизвольно он начинает двигаться, еще не входя – он и не собирается входить, не для того гражданские придумали смазку, чтобы Итачи-сану сейчас было больно – но член его трется в самом жарком местечке, выходит срок всякому терпению... - Ч-черт... – выдыхает Кисаме . Итачи закрывает глаза и подставляет губы. Больше, чем на один раз, его не хватит , поэтому Кисаме ласкает его долго и обстоятельно, не торопя события. Это же когда еще он будет так отзываться!.. думать особенно некогда, но Хошигаки успевает отметить, что докторишке уплачено за дело. Итачи гладит себя – член его уже прижимается к животу, - выгибается, насаживаясь на пальцы Кисаме , кусает губы. Кисаме вожделеет его любым, а ответная страсть сводит его с ума. Он хочет облизать своего мальчика с головы до ног. Итачи небольно царапает ему спину. Кажется, можно видеть, как мечется под ребрами его сердце: слева под диафрагмой заметно вздрагивает. Приложить ухо и услышать, как колотится, прикоснуться губами... - Подожди. - Что? - Подожди, сейчас я... - Итачи садится, отстраняя его, убирает за ухо мокрую прядь и наклоняется. Кисаме осторожно гладит его по голове; пальцы дрожат. Проходит минуты три, не больше: одного вида голого Учихи, сосредоточенно припавшего к его члену, достаточно, чтобы искры посыпались из глаз. Кисаме кончает ему в рот, и он, кажется, даже глотает часть. - Спасибо, Итачи-сан. Тот переводит дыхание, вытирая губы. Заканчивается тем, что Итачи садится к Кисаме на колени верхом, откидываясь спиной на грудь. Это его любимая поза. Напарнику она не очень нравится, но виду он не подает. Когда Итачи начинает извиваться и мотать головой, его волосы лезут Кисаме в жаберные щели, а ощущение от волоска в нежных, налитых кровью лепестках жабр примерно как от куная в животе. Учиха вздрагивает, дергается, задерживает дыхание, цепляется за его руки. Мечник крепко придерживает его, угадывая нужный ритм. Итачи вытягивается, мускулы его каменеют, напряженное тело будто бы звенит, как струна, и под конец он начинает очень тихо, на выдохе, стонать. С минуту Кисаме не верит своим ушам - такого не было никогда. «Вот как, - мысленно повторяет он в такт ускоряющимся движениям, - хорошо. Значит, так. Очень хо-ро-шо...» Наконец, Итачи выгибается в последний раз, беззвучно ахает и повисает у него на руках, мелко дрожа. - Спасибо, - повторяет Кисаме , обнимая его так крепко, что Учиха начинает вяло выворачиваться из его рук. - Все, - говорит он, - все... хватит . - Конечно, Итачи-сан. - Отпусти меня. - Я вас в постель отнесу, Итачи-сан, - Кисаме берет белую тряпку гостиничной юката, аккуратно вытирает податливое скользкое тело. – Можно с вами остаться? - Хватит , - отвечает тот с ноткой недовольства. - Нет-нет, Итачи-сан. Только спать. Учиха не отвечает. Засыпает он еще до того, как голова коснется подушки, как бы даже не у Кисаме на руках. За окном ровно шумит дождь. Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 23-09-2011 11:36
	Утром тучи расходятся. Мокрая листва блестит, будто вырезанная из камня, ходит под ветром, и игра теней на занавесках похожа на переплеск морской зыби. Итачи спит, ткнувшись в плечо горячим лбом. Он до вечера будет спать – ровным, глубоким как море сном без сновидений. «Замучил я его», - думает Кисаме и усмехается довольно и ласково. Он осторожно гладит Итачи по лицу кончиками пальцев: чистый лоб, щеки, на которых едва пробивается юношеский пух, тонко очерченные губы... Учиха не просыпается – доверяет. Мечник встает и уходит. Дела есть. По пути он вспоминает докторишку и свой последний с ним разговор. Являлся Хошигаки к нему, естественно, в хенге – вокруг слишком много гражданских, да и жмурика на плече иначе не спрятать. Докторишку дзюцу как таковые пугали больше, чем сами шиноби, и он отмахивался, говоря: «Бросьте, Хошигаки-сан, я знаю, как вы выглядите на самом деле. Повышенное содержание гемоглобина, да?» - Рассказывай, - хмуро велел ему Кисаме , свалив труп на лавку, обтянутую полиэтиленовой пленкой. - Что? Ах, да. Если будет следить за собой, перестанет принимать стимуляторы и ограничит физические нагрузки – еще лет десять. Возможно, пятнадцать. Если изволит обращаться ко мне хотя бы раз в год – двадцать лет полноценной жизни. Кисаме прислонил Самехаду к стене и сел на лавку рядом с трупом. Труп пялился в потолок открытыми глазами. «Перестанет он, как же, - устало подумал Хошигаки. – Ограничит, скажет тоже». Мерзкая пришла мысль, до нехорошего похожая на правду: а нужны Итачи-сану эти двадцать лет? Были бы нужны – он бы и сам сообразил, что к чему. Что за приказы шлют ему их Конохи? И на кой черт эта Коноха ему сдалась? Ответа нет и не будет. ...Когда он возвращается, Учиха красит ногти – долго, с чувством, в два слоя с закрепителем. Не прерывая своего занятия, он говорит: - Полагаю, завтра уже можно выходить. - Куда? - В Коноху. Кисаме в этот момент размышляет не о планах Акацук, а о планах Хокаге, поэтому довольно глупо спрашивает: - Зачем? - За Девятихвостым, - равнодушно отвечает Итачи. «Знаю я это ваше лицо, - с сердцем думает мечник. – Не нравится оно мне», - а вслух осторожно намекает: - Может, вам стоит отдохнуть подольше? - Нет. - Как скажете, Итачи-сан. Итачи вытягивает пальцы и смотрит на выкрашенные ногти так, будто ничто более во вселенной его не интересует. Светит солнце. На подоконнике сидит нахохлившийся голубь. Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 26-09-2011 10:56
	Название: Методы воспитания Автор: El Naitov (ex. Tiko Akasuna) Бета: Word Дисклеймер: Масаши Кишимото- сама. Рейтинг: NC-17 Пейринг: Мадара /Саске Жанр: Flaff (наверное, сомневаюсь); PWP; Размещение: только после разрешения и только с этой шапкой. Размер: мини Состояние: закончен Саммари: Воспитание племянника - дело не легкое. Особенно, когда этот племянник - Саске Учиха. Варниг: ООС, AU, мой любимый сетакон и инцест - Дядя, я дома! - проорал Саске, залетая в гостиную прямо в обуви. - Дядя, где ты? Дядя!!! На крики из спальни медленно вышел степенный мужчина в сером халате с длинными черными волосами. Он недовольно поморщился, откидывая с глаз пряди волос. - Что случилось, Саске? Почему ты кричишь, как недорезанный поросенок? И почему ты в обуви на персидском ковре? Саске, не забывай, это мой дом и я не... - Ну, растарахтелся! - темноволосый мальчишка насмешливо фыркнул. - Не зуди, что как старикан? Тебе всего 30, а такое ощущение, что все 60! Саске шлепнулся на диван, закидывая ноги в грязных кедах на изысканный хрустальный столик, и пренебрежительно ухмыльнулся.. - Саске, - дядюшка просто опешил от подобной наглости. -Саске, немедленно в коридор! Он схватил его за локоть и выволок к двери. Маленький Учиха во всю сопротивлялся, брыкался и ныл. - Снимай обувь! - приказал Мадара . - Быстро! Саске капризно оттопырил губу, отворачиваясь от родственника. - Я не собирался повторять дважды, мальчик. - дядя до боли сжал хрупкое плечо. - Однако... Снимай ботинки! Корчась от неприятной боли, Саске скинул ботинки, засунув их под вешалку. - Куртку. - процедил Мадара . Мальчик медленно начал расстегивать молнию, но любимый дядюшка одним рывком содрал с него куртку. Перехватив его за ухо, Мадара затащил его в зал, швырнул на диван, грозно нависая над ним. Саске испуганно вжался в спинку дивана, глядя на разъяренного родственника. Учиха старший тяжело дышал прямо в лицо племяннику, прижав рукой к дивану. Волосы, словно пропитанные электрическим зарядом, разлетались в разные стороны, глаза пылали невероятной злостью. - Почему? - сдавленно пробурчал Мадара . - Почему я всегда должен повторять два раза? Саске затравленно глядел на него из под рваной челки и молчал. Мадара тоже молчал, выжидательно глядя на него. - Оболтус! – снова прорычал старший Учиха, встал и подошел кокну. - Дядя, я больше не буду... - прошептал Саске, судорожно глотая комок, застрявший в горле. - Иди сюда. Саске послушно подошел. Мадара поднял его на руки и посадил на широкую высокую тумбочку. - Саске, - он вдруг ласково провел ладонью по его щеке. -Почему же ты меня не слушаешься? Малыш, я же только добра тебе желаю. Малыш всхлипнул и пожал плечами. - Я ведь люблю тебя. - продолжил дядя, одну за другой расстегивая пуговички на его рубашке. - Очень люблю. А мой малыш любит дядю? Саске кивнул, шмыгнув носом. - Молодец, - Учиха старший приспустил рубашку, оголяя белоснежные плечи племянника. - А почему же тогда не слушаешься? Голос Мадары был еле слышным, томным и немного устрашающим.К тому же, разговаривая с Саске, он постоянно гладил его жесткие черные волосы,тонкую шею, хрупкие плечи. - Малыш мой... - шептал он, хватая сухими горячими губами маленькое ушко. - Мальчик... Саске... Саске дрожал и испуганно вжимался в стену. - Погоди. - Мадара задвинул шторы и в комнате воцарился полумрак. - Вот так лучше, мой маленький... И полумраке этой комнаты, на тумбочке сидел маленький тринадцатилетний мальчишка, раздетый до пояса. Нежная, словно фарфоровая кожа,беззащитные линии тела, иссиня-черные волосы. Вместо испуга теперь в его глазах плещется коварное смущение, неудержимое любопытство и совсем невинное возбуждение. Его тело будто объято диким пламенем, горит, сжигает. Мальчишка дрожит, шумно вздыхая и стыдливо прикрывая глаза. Перед ним на коленях стоит мужчина с копной черных спутанных волос. Он покрывает горячими влажными поцелуями буквально каждый миллиметр никем доселе нетронутой кожи чуть впалого живота. Обжигающее дыхание, смелые опытные ласки, давящая на кончики сознания страсть - мальчик быстро возбуждался, запуская тонкие руки в черные волосы, путая их еще больше. - Давай, мальчик... - прошептал Мадара , когда с губ его племянника сорвался сдавленный смущенный стон. - Покажи, как тебе нравится? Саске выгнулся до невозможности и приглушенно захрипел. Дядя прижал острыми зубами чувствительную кожу внизу живота. - Молодец, - похвалил Мадара , приспуская брюки мальчика вместе бельем. - Заслужил... Совсем еще ребенок возбудился впервые и не на шутку. Учиха старший обхватил губами его напряженный член, равномерно двигаясь, насаживаясь и отпуская его. - Ааааах... - Саске всхлипывал , дергая дядюшку за волосы. -Ма... Мадара ... Он продолжал обволакивать мальчонку мокрым теплом, водя проворным языком по плоти, которая была готова вот-вот разрядиться. И вот,недолгий конец, младший Учиха вскрикивает, выдергивая солидный клок волос. - Быстро, малыш... - облизнулся Мадара , притягивая к себе обессиленное тело. Саске лежал, уткнувшись в плечо дяди, изредка измученно вздыхая... ... - Я дома! - Итачи, нарочито громко топая, пробежал покомнатам. Тишина, словно все вдруг вымерли. Обычно Саске и дядя так орут, что на улице слышно, а тут... Брюнет поднялся на второй этаж и краем уха услышалтихие голоса и шорохи. Ориентируясь только на свой далеко не идеальный слух, ондобрался до кладовой, из которой и доносились странные звуки. - Ну давай, еще чуточку... - Не могу, я устал. У меня попа болит, честное слово. И руки затекли. Не могу... Итачи распахнул дверь и застыл на пороге от изумления. Саске сидел на плечах у Мадары и пытался достать коробку с верхней полки. - О, Итачи! - братишка радостно повернулся, дернул дядю за волосы и не удержавшись, шлепнулся на пол вместе с коробкой. По комнат еразлетелись разноцветные ленточки и кусочки ткани. Мадара недовольно цыкнул. - Ну вот, Итачи... А я хотел сделать тебе сюрприз. - Мы хотели. - поправил Саске, с восторгом глядя на дядюшку. ... - Саске, собери грязную посуду, - Итачи откинулся на стуле и лениво потянулся. - Но ужин сегодня просто замечательный, мои комплименты повару. Саске капризно надулся и открыл было рот, чтобы начать спор с братом, но тут вмешался Мадара , властным взглядом указав на дверь. - Саске, убери. - спокойно проговорил он. Младший Учиха послушно кивнул головой и мгновенно утащил все тарелки на кухню. Итачи изумленно присвистнул. - Просто новые методы воспитания. - улыбнулся в ответ родственник. ... - Кто последний, тот выключает свет! - Итачи ломанулся к двери, но тут остановился, услышав голос брата. - Я выключу, нии-сан. Можешь идти спать. Итачи замер в удивлении, переводя взгляд с Мадары на Саске.Дядя кивнул, поглаживая младшего по голове. - Пойдем, Итачи. - он взял племянника за локоть и потащил из комнаты. И вроде бы нечаянно обронил. - Я сегодня сплю в задней комнате. Там звукоизоляция лучше, а я похрапываю... ... - Объясни мне, что ты такое сделал, что Саске слушает тебя с полуслова??? - восхищенно теребя руку, шептал Итачи. - Раньше только с криком, а теперь... Чудеса. - Никаких чудес, мальчик мой. - Мадара снова довольно улыбнулся. - Только воспитание... На часах - два ночи. Сопит, уткнувшись в подушку, Итачи.Пораженный поведением младшего брата, он решил все-таки записаться на курсы детской психологии и воспитания. А в дальней спальне с северной стороны горит приглушенный свет. На широкой кровати лежит мужчина, накрытый тонкой простыней,и нежно сжимает в ладонях ступню мальчишки, мягко ее массируя и лаская губами.В ногах у него сидит полностью обнаженный племянник, вытянув ноги. - Малыш, как тебе? - Мадара проводит кончиком языка вдоль ступни, отчего мальчик тянется и довольно мурлыкает. - Вижу, вижу... Мой мальчик, такой послушный стал. Иди ко мне,деточка. Мужчина откинул простыню, приглашая Саске. Он не заставил себя долго ждать и тут же прильнул к дяде. Мадара обхватил покорное детское тельце и крепко прижал к себе. - Будешь всегда меня слушаться? - шепчет он в губы темноволосому племяннику. Тот заверительно кивает и тянет губы за поцелуем. Дядя удовлетворенно мычит, хаотично водя руками по изогнутой спинке. Мальчик закидывает тонкую ножку ему на бедро и еще ближе прижимается, вливаясь в изгибы его тела. - Сладкий... - Мадара наконец оторвался от опухших губ и оставил красноватый засос на лебединой шейке. - Послушный сладкий мальчик...Мой мальчик... Саске потерся гладкой щекой об его мускулистую грудь и, чуть прищурив глаза, робко обхватил губами темную бусинку соска и легонько пощекотал ее языком. Старший Учиха замер, хватая ртом воздух. Его рука до боли сжала хрупкое плечо, тонкие пальцы побелели и острыми ногтями впились в нежную кожу.Саске вскрикнул, вырывался из рук Мадары и перекатился на другой край кровати.Он всхлипывал , прижимая ладонь к покрасневшему плечу. - Малыш, прости. - мужчина попытался обнять дрожащего мальчика, но тот брыкнул ногами, задевая лампу, которая не замедлила с грохотом упасть на пол. В комнате воцарился мрак и пронзительная тишина. - Саске, ну вот что ты натворил? - растерянно проговорил Мадара. - Где ты? - Я тут, - прошептал младший Учиха, подползая к родственнику. - Просто... Больно... Он снова всхлипнул , утыкаясь головой в его живот. - Прости, мальчик мой, прости. - Мадара сел, сгреб его в охапку и принялся беспорядочно покрывать его поцелуями. - Прости, прости, мой сладкий... Тело мальчишки послушно таяло в крепких руках старшего Учихи, он снова выгибался навстречу яростным губам и томно вздыхал. - Дядя... - выдохнул он, когда Мадара припал губами к его шее.- Дядя, хватит... Но Мадара словно потеряв контроль над собой, вылизывал изящную ключицу, нежно покусывая и оставляя на ней яркие следы. При этом он постоянно шептал мальчику нежные слова и ласково гладил руками везде, где мог достать. - Деточка моя... Радость, прелесть. - он посадил его себе на колени и мягко, но настойчиво развел длинные стройные ножки. - Не бойся, я ничего не сделаю... Саске сжался и невольно зажмурился, когда к напряженному колечку мышц прижался тонкий пальчик его дядюшки. - Расслабься, - шептал Мадара , ловя ртом его губы. -Чувствуй меня, просто расслабься и чувствуй... Под его нежным натиском Саске не мог устоять. Он согнул ноги в коленях, разводя их как можно шире и, вцепившись руками в густые волосы,смущенно прошептал ему в рот: - Дядя, можете делать все, что захотите... Мадара довольно хмыкнул и настойчиво проник пальчиком в тесное отверстие. Саске впился губами в его губы и сдавленно закричал. Но Мадара продолжал проталкивать палец внутрь, наслаждаясь судорожной дрожью маленького тельца у него на руках. Наконец его палец полностью вошел в узкую горячую дырочку. Саске хрипел, кусался, но в целом стойко переносил пытку. Не заставляя измученного мальчика долго ждать, Учиха старший начал медленно толкать второй пальчик. Саске задергался, царапая спину дяди и, оторвавшись от его терпких губ, завыл, откинув голову назад. - Шшш... Тише, малыш. - Мадара уткнулся носом в мокрую шею.- Не кричи, ласточка, не кричи... Братика разбудишь, он ругаться будет. Тише,не кричи, мой сладкий... Мальчишка до крови закусил губу и жалобно заскулил. Мадара тем временем вставил второй палец полностью и дал Саске немного привыкнуть к незнакомым ощущениям. - Мадара ... - всхлипывал Саске, дергая ему волосы и царапая шею. - Дядя, это... Не могу... Его детская плоть снова крепко упиралась в живот Мадаре и он свободной рукой нежно обхватил ее, мягко поглаживая. - Потерпи, сладкий, потерпи, родной... Сейчас дядя все хорошо сделает, не бойся... - Не боюсь, - шепнул он. Но тут Саске вцепился зубами в плечо родственника и громко замычал, потому что тот принялся медленно шевелить введенными пальцами, что-то там задевая. Вторая рука сильнее сжимала напряженный член, давила на распухшую головку, в общем тоже сводила мальчика с ума. Вскоре крики стали протяжнее, громче, Саске неистово извивался и бурно вздыхал, подпрыгивая и насаживаясь на два пальца. Мадара сдавленно сопел, лаская языком шею и плечи мальчика. - Я... Скоро... - хрипел Саске, раскачиваясь на коленях у дядюшки. - Терпи, крошка, еще немного... Наконец измученный мальчик изящно прогнулся и с воем излился горячим теплом на живот Мадары. - Молодец... - Мадара вынул пальчики, облизнул запачканную ладонь и уложил обмякшего Саске на кровать. - Выдохся, детка. А между прочим,ты у меня такой вкусный... Саске обалдело вертел головой, отходя от шока. Его трясло крупной дрожью, пот ручьями сбегал по груди и шее. Дядя лежал рядом,разглаживая прилипшие волосы и еле слышно мурлыкая. - Дядечка, - выдавил Саске, хватая Мадару за волосы и притягивая к себе. - Я тебя всегда-всегда слушаться буду, слышишь? Всегда... - Сладкий мой, я знаю. - ухмыльнулся старший Учиха. - Я знаю, поэтому... Будешь хорошо себя вести, я буду повторять... Саске прижался к теплым сухим губами и выдохнул горячий воздух ему в рот. - Буду... Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 26-09-2011 11:27
	Название: Зимняя сказка Автор: El Naitov (ex. Tiko Akasuna) Бета: Word Дисклеймер: Масаши Кишимото- сама. Рейтинг: G (наверное) Пейринг: Саске/Наруто Жанр: Deathfic, Drama, Angst (это мой рекорд О_О) Размещение: только после разрешения и только с этой шапкой. Размер: мини Состояние: закончен Саммари: Раз снежинка, два снежинка... Красивые балерины, уносящие наши жизни в далекую страну Вечного Лета... Варниг: ООС, AU , часть I Часть первая. Белоснежные балерины, что уносят жизнь (Продолжить) Раз снежинка, два... Беззвучный танец белоснежных балерин,летящих с тяжелых небес на суровую землю, окутанную в такой же ослепляющий белый саван. Они не тают, просто опускаются и расцветают холодным цветком как на снегу, так и в сердцах людей. Безжалостные маленькие убийцы всех нежных чувств, они заворожено парят в воздухе, маня своим грациозным полетом, хватают за сердце и через миг оно покрывается ледяной коркой. Жаль... - Раз снежинка, два, три... Саске, расскажи мне сказку? -белокурый мальчик с ангельским личиком ловит снежинки пальцами и с недоуменным видом глядит, как они растворяются в его ладошках. Недалеко от него сидит,нахохлившись, другой мальчик, его же возраста, с темными волосами и грустными черными глазами. Он безразлично разглядывает этих белых балерин и сдувает их с поджатых коленок. - Так что насчет сказки? - оборачивается блондин и умоляющее смотрит на друга. Тот лишь презрительно кривит губы и отворачивается к стене. - Тебе в жизни мало сказок? - буркнул он, зябко кутаясь врваную куртку. Наруто, а так зовут белокурого мальчика, печально вздыхает и вновь ловит пару снежинок в свои бледные ладони. - Наша жизнь вообще одна большая злая сказка... - тихо шепчет он и садится рядом с Саске, как можно крепче прижимаясь к нему. ... Скажите, вы верите в чудеса? А в сказки? Ведь без них наша жизнь была бы скучной шуткой проказницы-судьбы... ... Холодно. В воздухе витает праздничный запах мандаринов и мыла. Люди спешат по своим делам, которых не так мало. Ведь на носу праздники,подарки и прочие причуды, зима заканчивается, по крайней мере, должна закончится. Но, словно капризная невеста, разыгралась она в феврале, намела снегу до самых крыш, приударила шальными морозами. Навеяла скуку белоснежным подолом, оледенели и без того черствые сердца людей. Зябнут птички, бездомные собачки да кошки. Одна надежда у них - авось, кто сжалится, глядя на бесконечно печальные глаза, и подбросит кусочек-другой, чтобы хотя бы на чуток протянуть до весны... ... Два маленьких мальчика остались без родителей. В одно время постучались в разные двери Голод и его закадычная подружка, госпожа Смерть. Тонкие, костлявые ручки сомкнулись на горле молодой девушки, на сердце красивого юноши. В один миг остановилась жизнь, еле заметной нитью протянувшаяся вдоль руки, в один миг осиротели двое детей. Страшно смотреть,как медленно закрываются глаза матери, как судорожно кашляет отец, содрогаясь в предсмертной конвульсии. Дрожат редкие ресницы и вот уже холодными, как лед губами,они касаются лба своих единственных чад. Обрывается нить, утекает жизнь, лишь равнодушные снежинки спешат упасть на тело, на котором они никогда не растают... ... А кто сказал, что сказки всегда бывают добрыми и несут всебе счастье?... About Sasuke ...Оставаться одному страшно, невольно ищешь поддержки,защиты у тех, кто тебя окружает. А старший брат, любимый и единственный родной,скрепя сердце, отводит на улицу и под нелепым предлогом уходит, оставляя наивного малыша замерзать на крыльце чужого дома. Безысходный финал одного влечет за собой смерть второго. Нелегко было братьям расставаться. Не выносит разлуки сердечко, еще не скрепленное безжизненным льдом. Подкосились ноги в очередной подворотне, горят щеки, обожженные огненными слезами. Гулко стучит ввисках пульс, сыгравший злую шутку с пятнадцатилетним мальчиком. Вот уже второй раз окутывают снежинки безжизненное тело. Крик разрывает охрипшее на морозе детское горло склонившегося над старшим братом мальчишки. Вопреки всем законам, тают снежинки под искренними солеными капельками. Исчезает надежда, лишь безмолвное отчаяние в глазах цвета ночного неба... About Naruto ...Обидно, обидно до слез, что горячими дорожками бегут побледным щекам. Одиноко бредет по дорожке маленький мальчик с печальными голубыми глазами. Только заглянув в них вы поймете, что такое беспредельная тоска и грусть. Что значит потерять все? Вы никогда не поймете этого, если неиспытаете весь этот ужас на себе. Пустота внутри прожигает не хуже огня в вашей печи. В страшных снах приходит Смерть в обличье матери. Она манит рукой, зовет,приглашает в светлый мир, где нет этой печальной пустоты. Иди на свет, малыш,иди к свободе... Нет, снова чужой мир, снова злые люди и обжигающий снег кругом. Снова обреченно идет по тропинке маленький мальчик, увязая в снегу босыми ножками. И вам не жаль его, ни капли. Вы осторожно обойдете его стороной, а потом, сидя в теплом кресле у пылающего камина, будите долго сокрушаться и сетовать на злодейку-судьбу. Самое большое на что вы способны - пожаловаться на тяжелую жизнь обездоленных, не забыв при этом пожалеть себя любимого... Падает снежинка на кончик замерзающего носика. Мальчик смахивает ее немеющими пальцами и непроизвольно чихает. На эти звуки из коробки выползает темноволосый паренек. Недоверчиво оглядывает незнакомца, который растерянно хлопает длинными ресницами. Затем, поджав тонкие губы, протягивает бледную тонкую руку. - Саске. - звонко произносит брюнет. Голубоглазый мальчик внимательно рассматривает протянутую хрупкую ладошку. Потом крепко ее пожимает,преданно глядя в глаза новому другу. - Наруто. - так же звонко отвечает блондин. Без слов, одними глазами, они подружились в этот же миг.Понимая друг друга с жестов, взглядов и коротких слов, нашли что-то родное в своих душах... … - Мать? - Саске удивленно вздергивает брови к верху. -Жаль. Я своей не знал... - Ага... - Наруто кивает и поджимает замерзающие ножки к груди. - А я отца... Никогда... По щеке катится прозрачная слезинка. - Не надо. - хмурится темненький и стирает ее ладонью. - Неплачь, нельзя. Наруто послушно кивает головой и благодарно сжимает рукудруга... …- Боишься? Ревет буран, сметая все на своем пути. Малыши залезли под перевернутую телегу и устроили себе маленькое жилище. Наруто испуганно жмется к темноглазому другу и кивает головой. - Не бойся. - уверенно произносит Саске и обнимает его заплечи. - Я же рядом. Самый убедительный довод. Действительно, не надо боятся,мальчик, ведь друг рядом... ... - Мы всегда вместе будем? - спрашивает белокурый мальчик, разглядывая отражения в пустой кастрюле. Саске на минуту задумывается. - Да. - уверенно отвечает он. - Смотри. Он берет в руки острый ножичек, задирает рукав и проводит на плече три небольших ровных линии. Из них мгновенно сочится кровь. Но Саске необращает внимания, продолжает вырезать еще три на другом плече. Но светловолосый мальчик не выносит крови, поэтому опускает голову и осторожно касается языком кровавых дорожек. Друг с недоумением смотрит на него, но тот поднимает спокойно руки. - Ладошки грязные, заразить могу... - поясняет он, продолжая слизывать кровь с тонких ранок. Саске стоит, удивленно моргает, но останавливать друга не смеет. Неведомое до сели чувство закралось в его душу.Страх, смущение, неприязнь? Нет... Просто очень приятно от этих мокрых горячих прикосновений к своему телу. Хочется большего, чего то необъяснимого и наверняка запретного. Рука мальчика ложится на голову друга и перебирает светлые пряди. Наруто последний раз проводит языком по царапине и убедившись,что крови больше нет, поднимает голову. Саске вновь берет в руки ножик и хочет задрать рукав тонкой футболки, но замечает немую просьбу в голубых глазах. - На лице. - тихо просит Наруто. - Чтобы я помнил… Навсегда запомнил… Брюнет медлит. На лице нельзя, это больно. Но друг берет его руку и подносит к своему лицу. - Хорошо. - шепчет темненький и аккуратно проводит острием три горизонтальные полоски на одной щеке, потом три на другой. Наруто замирает и закрывает глаза, чтобы не видеть ранки. Саске недолго думает, а затем высовывает язык и сметает кровь с его щек. - У меня тоже руки грязные. - заявляет он, смеясь одними глазами. Очистив лицо блондина от алых капелек, он задерживает взглядна розовых пухлых губах. "Почему у меня не такие? - подумал он, облизывая свои тонкие бледные губы. - Интересно, а если сделать так?..." И Саске, безо всякого зазрения совести, прижимается к теплым губам своего друга. Тот, округлив от удивления глаза, толкает его в грудь и мгновенно отпрыгивает в сторону. - Зачем? - недоумевает Наруто, глядя на раздосадованного брюнета. - Забудь. - бурчит он в ответ, падая на гору старых подушек.- Забудь. - повторяет, закрывая глаза. ... Ночь. Это уже вторая зима, которую они проводят вместе. Летом конечно легче, но зиму еще никто не отменял. Но недаром говорят, что общее горе сближает?... …(Какое то время от тех счастливых деньков, что были летом,Саске провел у дальней родственницы. Старуха хотела прибрать к рукам мальчишку,дабы заставить его батрачить на ее огороде. Однако, разгадав планы коварной старухи, Саске сбежал от нее темной ночью. Хотел бежать в город, в лес, в поле,лишь бы подальше от нее… И кто знает, как расположились бы карты, не повстречай он на пустой улочке знакомое загорелое личико с испуганными голубыми глазками…) Метель, что недавно нагребла кучу серебра, внезапно прошла и на небо выкатился сияющий диск луны. - Красиво. - беззвучно, одними губами шепчет Наруто, любуясь небом через открытое окно. Саске уже спит в углу, на клочке сена, укрытый шерстяным пледом - подарок ему от далекой тетки. Тихо сопит, дергает ресничками и что-то бормочет сквозь сон. Наруто, последний раз взглянув на луну, ложится рядом. Сон не идет, к тому же еще несколько часов и друг проснется. Блондин повернулся на бок и рассматривал спящего мальчика. Густые черные ресницы, аккуратный носик, тонкие сжатые губы. Почему его так тянет попробовать их? Наруто недоумевает, как и в прошлый раз. Можно ли, пока Саске спит, попытаться? Ведь вряд ли он проснется только от прикосновения чужих губ? Размышляя так, голубоглазый мальчик робко дотронулся губами до губ друга. Ничего, совсем. Нет, этого ему показалось мало.. Тогда Наруто придвинулся вплотную и вновь прижался губами к спящему. Саске мгновенно распахнул глаза и схватил блондина за плечи. - Ты что делаешь? - наивно хлопая ресницами, спросил он. - Ничего... - едва слышно проговорил Наруто, краснея докорней волос. - Пусти? - Нет. - категорично мотает головой темноволосый. - Сначала признайся, что ты делал. - Ничего! - повышая голос, ответил Наруто, пытаясь вырваться из крепких рук Саске. - Врешь. - уверенно говорит тот, переворачиваясь, и усаживается на друга сверху. - Не слезу, пока не скажешь. - Ладно, - сдается блондин. - Ладно... Я хотел попробовать... - Что? - Саске все прекрасно понял, он хотел, чтобы Наруто сам это сказал. - П-п-поцеловать... - шепчет Наруто, заливаясь краской. Саске долго внимательно разглядывает его лицо. Потом вздыхает и наклоняется вперед, касаясь кончиком носа щеки блондина. - Знаешь, - шепчет он, щекоча дыханием ухо. - Мне в городе один человек объяснил, что целовать можно только того, кого ты любишь. Любишь искренне и всей душой. Вот я, например, целовал только брата и только один раз.Потому что я любил его очень сильно. Наруто, - он отстранился и, глядя в голубые глаза, шевелил губами, не выдавая не звука. - Ты меня любишь? Блондин вошел в ступор. Любишь? Он много раз слышал от девушек на рынке, что значить любить. Это значит не представлять жизни без человека,всегда стараться для него, быть преданным до конца жизни и ничего не просить взамен. По всем пунктам, кроме последнего, Наруто мог ответить да. Ведь взаменон просил заботу и защиту. Но значит ли это, что он его любит? Еще девушки говорили, что нужно обязательно слушать зовсердца. Оно само подскажет, когда встретит любовь. Наруто прислушался. Ничего,лишь бешено колотится об грудь. Или это и есть зов сердца? Если да, то... - Да... - прошептал он, притягивая лицо брюнета к себе. - Я тебя люблю... Саске замер. Он не ожидал что друг сразу скажет ему об этом. - А ты? - вдруг спросил блондин. - Что тебе говорит зов сердца? Саске закрыл глаза и стал внимательно слушать. Но ничего,кроме бешеного сердцебиения Наруто он не услышал. - Да... Я тебя тоже люблю. - уверенно ответил черноокий мальчик, обнимая друга за шею. - Тогда целуй меня. - потребовал Наруто. - А то я не умею... - Хорошо, закрой глаза и делай то, что скажу. - Наруто послушно закрыл глаза. - Теперь разожми зубы и чуть приоткрой губы. Молодец... Саске провел языком по его нижней губе, чуть прикусил. Затем осторожно проник в глубь, коснулся ряда неровных зубов, пересчитал их.Оказалось немного, летние драки не проходят бесследно.. Ну и потом, судорожно вспоминая, что же дальше делал с ним брат, слился с его губами. "Черт, не хватает воздуха... - думал Саске. - Может сказать? Нет, он так этого ждал." "Блин... Как мокро и дышать нечем... - думал Наруто. -Но лучше молчать, ведь я же люблю Саске? Наверное…" Так они пролежали, пока наконец не поплыли черные кружочки перед глазами. - Ну что, Наруто, ты теперь понял? Блондин тихо хмыкнул и, кивнув головой, поднялся и сел у окна. Саске лег рядом, положив голову ему на колени. - Саске, а когда мы умрем? - спросил голубоглазый, перебирая пальчиками черные волосы. - Не знаю. - брюнет пожал плечами и закрыл глаза. - Когда закончится наша зима... - Хорошо, - Наруто вздохнул, сжал ладонь друга. - Я хочу умирать летом, рядом с тобой. Саске, а расскажи сказку? Саске открыл глаза и ухмыльнулся. - Ладно. Слушай, однажды, в Стране Вечного Лета... Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 26-09-2011 11:27
	Название: Зимняя сказка Автор: El Naitov (ex. Tiko Akasuna) Бета: Word Дисклеймер: Масаши Кишимото- сама. Рейтинг: G (наверное) Пейринг: Саске/Наруто Жанр: Deathfic, Drama, Angst (это мой рекорд О_О) Размещение: только после разрешения и только с этой шапкой. Размер: мини Состояние: закончен Саммари: Раз снежинка, два снежинка... Красивые балерины, уносящие наши жизни в далекую страну Вечного Лета... Варниг: ООС, AU, часть II От автора: Первая печчальная работа. Посвящаю ее моему любимому Mizu-san)) (Продолжить) Часть вторая. Страна вечного Лета ...- Сказку? Ладно... - Саске накрыл Наруто рваным пледом и взял его ладонь в свои ладони. "Какой же холодный..." - подумал он. - Где-то далеко-далеко есть страна, - начал рассказыватьСаске. - Страна, в которой совсем нет зимы... Там вечное лето, вечная радость,всегда веселье и добрые люди. Это страна улыбок, любви и гармонии. В ней все жили в мире и никогда не воевали. Счастье согревало каждого из жителей, даруя спокойствие... Но злые люди завидовали жителям этой страны. В их стране всегда дул холодный ветер, шел снег и тяжелые тучи закрывали солнце. И тогда злые люди напали на страну Лета. Наруто вздрогнул и закашлял, прикрывая рот рукой. На ладоньупали маленькие капли крови. "Прямо как отец..." - вновь подумал Саске и продолжил: - Они напали на нее и разгромили. Потому что жители страны Лета не умели драться и никогда не держали в руках оружия. Злые люди перебили всех добрых людей, выгнали зверей и сами поселились в этой стране. Но тогда Лето разгневалось. И на злых людей, за то что они все разрушили, и на добрых, -за то, что они не смогли защитить себя. Лето ушло из мира. Больше никто никогда не видел радости, веселья, никто не улыбался,все люди стали злыми и их сердца оледенели. Мир погрузился в слепую темноту,где бал правит Зло и Безразличие. Люди стали злыми, они заперли свое сердце. Лето искали, звали и умоляли вернуться. Плакали дети ,взрослые и старики. Многие люди забыли про страну Лета... Но среди них были и те, которые знали... Лето не ушло, оно тут. - Саске приложил руку к груди Наруто. Его сердце почти не билось, лишь тихо вздрагивало.- Она есть, она всегда была и будет. Она в сердце, если ты веришь. И в эту страну попадут те,кто искренне верил в нее. Белокурый мальчик открыл глаза и улыбнулся. - Саске... - прошептал он. - Я только что видел Лето. Оно и вправду тут... - он слабо поднял руку и ткнул пальцем в сердце друга. - Оно тут... И я... Наруто вновь закашлял, забрызгав кровью лицо друга. - Ты скоро попадешь в страну Лета, Наруто... - улыбнулся брюнет, старательно пряча слезы. - Ты попадешь в добрый мир с счастливымиулыбками... Ты попадешь в свою сказку, где добрые мама и папа. Наруто, милый,передай привет моему братику, хорошо? Он тоже там, он наверняка счастлив. - он поцеловал его в посиневшие холодные губы. - Ты меня любишь?... Блондин слабо приподнял уголки губ и кивнул. - Да... - он протянул руку и вновь уронил ее на колени. - Я пойду? - Да, конечно... - сквозь слезы прошептал Саске. - Иди,малыш... Он закрыл глаза, продолжая держать его за руку. - Ты, Наруто, там обязательно будешь… А я… Может тоже… Когда-нибудь… - Я подожду тебя, Саске... -едва слышно прошептал блондин. –Пойдем вместе. Ты же обещал... ... Когда Саске открыл глаза, то снежинки, падающие на бледные щечки Наруто уже не таяли, а сам он улыбался, закрыв глаза и по прежнему держал его за руку. - Прощай, Наруто... -вытирая слезы, пробормотал брюнет. - Прощай, мальчик... Завернув тело умершего друга в плед, он отнес его за город и сжег. Пепел собрал и развеял. Теперь ничто не помешает мальчику с голубыми глазами счастливо жить в стране вечного Лета. - А мне туда нельзя... - проговорил Саске, задумчиво разглядывая еще заметные полоски на плечах. - Мне нельзя... Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 26-09-2011 11:28
	Название: Зимняя сказка Автор: El Naitov (ex. Tiko Akasuna) Бета: Word Дисклеймер: Масаши Кишимото- сама. Рейтинг: G (наверное) Пейринг: Саске/Наруто Жанр: Deathfic, Drama, Angst (это мой рекорд О_О) Размещение: только после разрешения и только с этой шапкой. Размер: мини Состояние: закончен Саммари: Раз снежинка, два снежинка... Красивые балерины, уносящие наши жизни в далекую страну Вечного Лета... Варниг: ООС, AU, часть III (Продолжить) Часть третья. Лишь смерть дарует нам спасение ... Время в нашем мире не стоит, Саске вырос. Теперь это молодой юноша с черными волосами, оттеняющими его мертвенно бледную кожу, и печальными глазами цвета ночного неба. Ему уже двадцать, а он все еще похож на маленького наивного ребенка. Но в глазах, где плещется неутолимая тоска, вы не увидите ни детской радости, ни стремление жить дальше. Холодный, словно льдинка, он летит по жизни, подгоняемый жестокими проделками судьбы,безразлично оглядываясь по сторонам и не смотрит назад. Закованный в цепи прошлого, нити настоящего и паутинку будущего. За веревочки дергал не он, он лишь пытался воспротивиться капризному кукловоду, но увы, редко мы решаем сами,все чаще решают за нас… Из того города, где умер Наруто, Саске давно ушел. Теперь,начав жизнь с нового листа, он старается забыть те передряги в которых они побывали. Но одно он забыть никогда не сможет. Эти нежные голубые глаза, полные слез и застенчивой любви и привязанности. Холодные бледные губы с вечным привкусом крови. Тонкие ледяные руки с костлявыми ладошками, покрытыми царапинами и синяками. Долгие зимние вечера, когда он жался к нему в поисках защиты и тепла. А летом радовался солнцу, бегал за бабочками, собирал цветы и дарил их другу… - Нет, нет... - прошептал Саске, переворачиваясь на другой бок. - Детка, что случилось?... - сонным голосом спросил мужик,закидывая на него руку. - Ты совсем не устал, моя страстная куколка? Очередной клиент, предпочитающий стройных мальчиков объемистым девочкам. Очердная грязь, льющаяся на Саске наскончаемым потоком в течение мнимой бесконечности. Снова похотливые руки трогают его за бедра, грубо гладят по спине и закидывают верх. Снова Саске поднимается, выгибается и устало хрипит, раз за разом повторяя зазубренную до мелочей и до смерти надоевшую роль. - Прелесть, детка... - тяжело вздохнув, тянет мужик. -Ложись рядом, понежимся... Саске послушно вытянулся и прикрыл глаза. Мужик снова принялся лапать его и что-то невнятно бормотать. Но Саске не вслушивался в его пьяный шепот. Он думал, думал о нежно-голубых глазах... - Знаешь, - Саске поднялся и натянул футболку. - Я пожалуй пораньше пойду... Мужик пожал плечами, закурил и протянул брюнету солидную пачку купюр. - Ты сегодня постарался, малыш. - усмехнулся он,отворачиваясь к стене. Парень молча убрал деньги в карман и вышел из комнаты. А потом, за дверью, прислонившись лбом к холодному стеклу, выдыхал на него и писал одно и тоже имя на запотевшей глади. По его щекам медленно текли слезы,оставляя холодные дорожки. - Как ты там, Наруто? - шептал Саске, глотая соленые капли. -Как же сильно мне тебя не хватает... ... Дождь плаксиво шелестел по веткам деревьев, по фонарям,раздражал лужи и норовил попасть внутрь плащей. Темноволосый парень сидел в парке, прямо на сырой, мокрой траве, и угрюмо сопел, уткнувшись в поджатые колени. - ГОСПОДИ, она же существует? Страна Вечного Лета… В ней счастлив Наруто, там папа, возможно и мама, живы, пусть не совсем реально существуют, но все же....- он поднял голову вверх и холодные скользкие каплизаскользили по щекам, смешиваясь со слезами - Ну неужели меня здесь что-то еще держит? Неужели я нему просто спокойно уйти? Неужели я не заслужил этого??? ... Дождь уныло хлестал по зонтам и крышам, отзываясь втрубах глухим отголоском. Прохожие норовили поскорее забежать под козырьки,скрыться от неистового плача небес. Где-то недалеко шуршали шины и завывала сирена скорой помощи. В городском парке, возле потемневшей глади озера лежал молодой парень. Лежал, уткнувшись лицом в мокрую траву, и не двигался. Мимо пробегали девушки и с взволнованными криками бросились к нему. Глаза его были закрыты, а на губах нежным светом сияла блаженная улыбка - Ками-сама, что же это? - заплакала розоволосая девушка,прижимая к себе холодное, фактически оледеневшее тело... Тихий голос в темноте мягко щекотал уши, откуда-то прилетел тонкий аромат сирени. Внезапно перед глазами вспыхнула яркая звезда и Саске опустился на мягкий песок. Теплые волны касались ног, соленый ветер трепал длинные пряди волос. К нему, будоража ногами гладь годы, бежал... Мальчик с взъерошенными золотыми волосами. Бежал, сжимая в руках букет полевых цветов. Бежал, заливаясь звонким смехом. - Наруто, - прошептал Саске, глотая непонятно откуда взявшиеся слезы. - Наруто, родной... Мальчик подбежал к сидящему брюнету и обнял за шею. - Ты… Ты все такой же малыш, Наруто… - задыхаясь слезами,прошептал парень. – А я… Я изменился, а? Наруто улыбнулся и покачал головой. Саске зарыдал,размазывая слезы об его футболку. - Прости меня, малыш… Прости, я так много сделал плохого в этой жизни… Ты ушел, и солнце для меня будто погасло… И… - Саске... – перебил мальчишка, прилаживая палец к его губам и прижимаясь ближе. - Я так долго ждал тебя. Я думал, ты уже не хочешь идти ко мне... Ты на долго? Саске улыбнулся, опрокидывая мальчика на песок, и поцеловал его в мягкие губы. - Я навсегда, любимый... ... Раз снежинка, два снежинка. Удивительно, посреди сентября вдруг пошел снег. Робко, неуверенно опускались белые балерины на асфальт и клумбы. Покрывали тонким кружевом дорожки и мокрую траву. Маленькие дети заворожено ловили звездочки ртом, молодые девушки печально кутались в свои тоненькие курточки. Врачи угрюмо перечитывали диагнозы и размышляли о том, что в наше время и медицина бессильна против невыносимого одиночества. Им не удалось спасти темноволосого паренька, но... Вряд ли они знали, что тем самым обрекли его на долгожданное счастье... Ведь разве кто-то сказал, что смерть несчастна? Ведь лишь она дарует нам долгожданное спасение... Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 01-11-2011 10:29
	Автор: Maik Бета: ноу ит изнт Персонажи: Итачи/Кисаме Рейтинг: PG-13 Жанры: Психология, Романтика, Слэш (яой) Предупреждения: OOC Размер: Мини, 3 страницы Статус: закончен Описание: Все считают Кисаме ужасным маньячным уродом, а Итачи холоднокровным, равнодушным убийцей. Но всё обстоит немного не так... Меня всю жизнь принимали за какого то урода, у которого кроме жажды крови и Самехады ничего и нет... И сердца нет, и души нет, да и даже чувств к кому-либо нет... Я привык к такому отношению и даже старался смерится, но всё как то не очень выходило. А кто будет влезать в душу к двухметровому уроду? Вот именно — никто. Да я из-за своей внешности всю жизнь пропустил. Я даже не знаю как действовать в обычных ситуациях с людьми! Я не знаю как у кого-нибудь что-либо попросить, потому что считаю что в рамки моего "образа" это не должно входить. Просить прощения я тоже ненаучен. Вообщем, я много потерял и пропустил. Как какой-то старшеклассник... Смешно до слёз, но в тоже время грустно. А когда ко мне в пару подставили миниатюрного фарфорового красавчика, которого и задеть боишься, вдруг треснет, то тут я начал просто с ума сходить. Сначала я всё сперал на свою неопытность в общении с людьми. Но, на удивление, наши не многие разговоры были такими успокаивающими и приятными, что я на следующий же день откинул эту мысль. Потом я решил что это простое животное желание. Этот парень был красив, а находится вблизи с ним, было слишком заманчиво. Но и это я смог опровергнуть, так как,даже тогда, когда мы были на горячих источников и рядом со мной сидело его разгорячённое полуголое тело, я не разу не задумался о сексе. Оставался последний вариант, который, в конечном итоге, полностью подтвердился. Я влюблён в своего собственного напарника. Я(!) в мужчину. По началу меня пугала эта мысль, даже отвращала, но с каждым днём я всё таки возвращался к ней... Итачи же, каким он мне показался сначала, был совершенно отличен от того, которого я каждый день видел. У этого маленького безумца была тоже какая то своя, не понятная мне, игра, в которой он тоже одевал маску. Маску безразличия, хладнокровия и расчётливости. Он представал таким перед всей организацией и, кажется, ни капли не затруднялся в этом. Но когда мы просто шли по дороге, без лишних глаз, этот парень полностью перевоплощался. Он становился более домашним, покладистым и немного даже саркастичным. Не редко мы с ним просиживали в каком-нибудь кафе, обсуждая мимо проходящих людей. Итачи частенько посмеивался над проходящими мимо барышнями с вызывающим макияжем, предполагая что они вылили на себя ведро краски. Кстати, иногда, когда мы останавливались в Европейских гостиницах(а это случалась крайне редко) Итачи поражал меня кулинарными изысками. Вы не знали что старший Учиха умеет готовить? А я знаю. И даже рад тому, что он готовит лишь для меня. Эта мысль греет изнутри, заставляя "несуществующее", по мнению других, сердце биться сильнее. В конечном итоге я просто не мог жить без него. Когда нас отправляли на одиночные миссии, а это было так же редко, то я просто на месте ни сидел, ожидая прихода Учихи. Если же я был на задании, то мне стоило больших усилий что бы войти в образ и сосредоточится на поставленной задаче. И вот грянул день, когда я для себя точно сформулировал чувства к этому мальчику. Я его люблю. Но не смотря на мою внутреннюю уверенность, выговорить ему их в слух я не мог. И тут же подключалась самая начальная проблема. Моё не умение поступать в каких-либо ситуациях. Да в голову мою не влезало такое, что бы я спокойно подошёл к нему и во всём признался! И тогда и началось самое проблемное время... Я старался его избегать, практически с ним не разговаривал, и сразу же, по приходу в гостиницу, уходил к себе в номер спать. Я просто не мог находится с ним рядом, зная что не могу признаться. А когда взъерошенный вбегал в номер, лез,как шпион, через окно и сидел перед окнами Учихи часами, смотря что он делает. Такие вот занятия привели меня к ещё более проблемной ситуации... Был летний день, все члены организации пришли в общее логово и, грубо говоря, бездельничали. Итачи тоже решил заняться "отдыхом" и предложил тоже самое мне. А я, как полный придурок, сказал что то нечленораздельное и унёсся куда глаза глядят. Находится с ним рядом для меня уже не представлялось возможным. Учиха пару минут смотрел удивлённо мне в след, и решил углубится в лес, дабы погреться где-нибудь на солнышке. Откуда я это знаю? Да потому что я, поглощая свою собственную чакру Самехадой, пошёл за ним, дабы полюбоваться на миролюбивого Учиху. Я стоял в метрах десяти от небольшой солнечной полянки где расположился Итачи и смотрел на него из-за мощного ствола дерева. Блаженно и довольно мальчишка растянулся на травке, постелив на земле плащ. Я завистливо вздохнул, каря себя за то, что я не согласился провести время с ним. — Я так и знала. Я резко отдёрнулся от дерева и обернулся назад. Сзади меня, довольно ухмыляясь, стояла Конан. Я было начал пытаться войти в образ "сумасшедшего урода", но не было для этого времени, я не умел как Итачи моментально менять маски. На мою растерянность девушка лишь хихикнула, что даже немного успокоило меня, ибо она не хотела ничего плохого. Девушка подошла поближе и выглянула из-за дерева, убеждаясь в предмете моего почитания. Кивнув своим мыслям, она посмотрела на меня. — Кисаме-сан, а ты не думал признаться? Я вновь вздрогнул и удивлённо посмотрел на неё. И как у неё получается делать секундные выводы из моих многомесячных сомнений?! Но, как оказалось, я бы и не смог отпираться. — Да как я ему признаюсь. Ведь он... Я кинул взгляд на лежащего неподалёку Учиху. — Ведь он не ответит мне... Конан лишь похлопала глазами и,фыркнув, пошла в обратном направлении, к логову. — Ну ты ведь точно не знаешь? Пока не попробуешь, точно знать не будешь... Девушка сказала последние слова расплывчато и вальяжно скрылась за деревьями. Да,девушки всё таки удивительные существа... Я метался по номеру гостиницы как ненормальный, перебирая торопливо длинные пальцы. Семехада, будто бы поддерживая, тихо клокотала, стоя в углу. Ну что за чёрт меня дёрнул позвать его на "очень важный" разговор?! Я не находил себе места после слов Конан и всё думал об этом. А может и вправду стоит? И вот сегодня я ,внезапно для самого себя, решил признаться. Да, скорее всего он отвергнет меня, осмеёт, а после станет избегать... Но ведь я должен уже привыкнуть к такому отношению окружающих? В дверь тихо постучали. Я замер посреди комнаты и с ужасом посмотрел на дверь. Семехада умолкла. Он пришёл. Я торопливо подбежал к двери и открыл её, напряжённо и неестественно скалясь. — Проходи!... Итачи, видимо был удивлён моим поведением, кивнул и прошёл внутрь. Я также торопливо закрыл дверь и опёрся на неё спиной, переводя дух. Сердце было готово выпрыгнуть из груди от волнения. Учиха прошёл на всю ту же середину комнаты и ,оглядевшись, развернулся ко мне. — Ты хотел со мной поговорить? Я,чувствуя как по щекам разливается отчётливый румянец, неуверенно подошёл к нему. Я как то испуганно улыбался, отводил взгляд в сторону, и тёр затёкшую от напряжению шею вспотевшей ладонью. — Д-да...Знаешь, я давно тебе хотел кое-что сказать... Итачи хлопнул пару раз глазами, давая понять что готов внимательно слушать. — Тут понимаешь... ну... Я... Сердце начало биться старательно о рёбра, и ударяться об лёгкие, мешая дышать. — Я...Я люблю тебя. Сердце в секунду замерло и я неуверенно перевёл взгляд на Итачи. Тонкие брови взметнулись вверх, а глаза удивлённо смотрели на меня. Довершающей стадией моего испуга стало то, что парень как то грустно улыбнулся и,залившись румянцем, тихо произнёс: — Кисаме... Всё. Для меня это был конец. Сердце слабо начало биться, будто бы его только что проткнули чем то острым. Понимая, что это молчание я не вынесу, я решил хоть немного разгрузить мальчишку. — Д-да нет!..В-всё в порядке! Я прекрасно понимаю что это ненормально мужчине любить мужчину! Да и тем более как я могу тебе понравится?..Я прекрасно всё понимаю и ни к чему не принуждаю! Я... Слова так и лились сами по себе, захлёстывая меня с ног до головы отчаянием. Поэтому я даже не услышал тихого шёпота брюнета. Я бы наверное так и тараторил объяснения, если бы наконец не перевёл взгляд на Учиху. Итачи, весь залившийся румянцем, как девчонка, легко и счастливо улыбался. Я замолк, не понимая такой реакции. Но, то что я прочёл на его губах, осталось у меня в памяти на всегда. — Я тоже люблю тебя... Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 23-11-2011 14:58
	Название: Провал Автор: AsyatheGreat Фендом: Наруто Пейринг/Персонажи: Мадара/Саске, Наруто. Жанр: ангст, драма Рейтинг: R Предупреждения: ООС, sexual situations, автор с затраханными мозгами. Дисклеймер: Да подавись ты своими героями, Кисимото, хренов! Саммари: Почему же ободрение Мадары не помогает? Это началось через несколько дней после того, как он вернулся из Конохи. Хотел убить всех пять каге, а даже с простым джинчуурики не справился. Так говорил Мадара и заваливал его на постель, не то чтобы силой, но как-то будто и без согласия партнера. А Саске было все равно, он смотрел в потолок и думал о брате. Что бы сказал Итачи, если бы увидел его такого? - Ты еще совсем слабак, Саске-кун, даже твой брат мог бы лучше справиться с Наруто! - говорил Мадара и бил его по щеке, потом заставлял опуститься на колени и открыть рот. - Про Хачиби даже и упоминать не стоит. Ты провалил операцию. Позор. Саске верил, что он подвел всех, опозорил себя, опозорил свой клан. По ночам он выбирался из постели, что делил недобровольно с Мадарой, вылезал из убежища Акатсуки и смотрел на звезды. Саске смотрел на звезды и почему-то плакал. Целыми днями он тренировался. Мадара иногда приходил посмотреть на его прогресс, часто исправлял ошибки, и тогда Саске почему-то хотелось кричать. Он понимал, что это всего лишь гордость. Гордость, задетая из-за череды неудачных миссий. Он понимал, что Мадара пытается сделать его сильнее, а вовсе не заставить его сдаться. Он все понимал, он понимал себя до малейших деталей, и все же не мог перестать плакать по ночам, глядя на звезды и слушая тишину. Не мог перестать ходить взад-вперед каждый раз, когда знал, что предок вот-вот придет навестить его перед сном. Не мог перестать ненавидеть себя... Невроз прогрессировал, и теперь Мадара больше не кричал на него. Он больше не бил Саске и не брал его жестко на полу. Он не упоминал провалившиеся миссии и неудавшуюся месть, не унижал и не смеялся над ним на тренировках. Потому что ему казалось, что Саске сходит с ума, а это непозволительно, потому что безумный подросток прямо противоположен сильному, а Мадаре был нужен именно сильный парень. Ведь потерять даму в шахматах равносильно проигрышу, особенно если так много ставил на ходы именно этой дамы. - Молодец, Саске-кун, ты делаешь большой прогресс. Очень хороший удар, теперь ты точно будешь на высоте. Мадара хвалил Саске, но почему-то этого было недостаточно. Все так же его трясло по вечерам, несмотря на то, то предок перестал приходить к нему в комнату. Ночью все так же было трудно заснуть, и звук тишины почему-то так же провоцировал глухие всхлипы. Он проиграл. Он проиграл все, и у него ничего не осталось. Что бы сказал Итачи? Он ничего не сказал бы, и это был бы самый выразительный ответ. Саске не оправдал ожиданий. Саске слаб. Саске не гений и никогда им не будет. Он позволяет эмоциям вести его, а Итачи никогда бы себе такого не позволил. Вот и все. Саске просто неудачник. Мадара продолжал ободрять его, но это не помогало. Это началось через несколько дней после того, как он вернулся из Конохи и вот уже много месяцев не могло прекратиться. Однажды Саске приснился сон. Долина волн, и вода плещется у ног, на небе яркие звезды и царит тишина, несмотря на то, что рядом сидит неугомонный ниндзя. Они почему-то снова здесь, как на их первой миссии, но теперь они старше, и нет рядом надоедающей напарницы и ленивого учителя. И Наруто смотрит на него такими завороженными глазами, восхищенно, как когда-то давно, когда они учились в Академии. - Круто ты дерешься, Саске, у нас ничья! Саске кивает почти равнодушно. - Но ты ведь все равно вернешься, да? Саске снова кивает и смотрит на Наруто, который так восхищен им, так рад ему. Он признал его равным себе. И Саске счастлив. Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 07-12-2011 14:53
	Название: Втереться в доверие Автор: Chiropter (Sai_desu) Бета: Тиш Формалин ([J]Tokojami[/J]) Фендом: Naruto Персонажи: Орыч/Саске/Кабуто/ Сай Рейтинг: NC-17 Жанр: humor, slash Размер: мини Cтатус: завершено Дисклеймер: Кишимото Предупреждение: непроизвольный ОС и ООС, японская речь Размещение: с этой шапкой --- свободное, но за кинутую ссылку было бы аригато Саммари: По заданию Данзо, Сай вступил в контакт с Орочимару и отправился с ним. Что ждёт шпиона в логове одного из Великих Саннинов? Как ему завоевать доверие врага? От автора: наверняка, сто раз писали, но я ни одного не читал, так что пишу с нуля, и совесть чище некуда Наваждение отпустило, и Сай, неловко попятившись назад, рухнул на пол, постыдно и глупо. Но это мало его волновало. Такого ужаса он не испытывал, казалось, никогда. Точнее, не встречал. За то время, что он помнил свою жизнь в Корне, подобное не случалось, а что было до того, он не подозревал. Может, ничего и не было. Вообще. Презрительный и недовольный голос: - Мне нечего сказать этому неудачнику. Пошли тренироваться, Орочимару . После пережитого слова внезапно больно резанули слух. «Даже я, полностью лишенный эмоций... Просто взглянув в глаза, он вызвал что-то из моего подсознания, что я не могу даже распознать? И ещё... Унижение? Обида? Что это? Неужели?... Впрочем, сейчас важнее другое: как мне с ним справиться, если он одним взглядом способен сотворить такое? Он слишком силён. Но провал недопустим». Сай поднялся. Приставать с разговорами дальше к этому мрачному высокомерному типу было опасно, но бойцу Корня было просто необходимо понять, с чем именно он имеет дело, как можно лучше. - Наруто-кун в самом деле думает о тебе, как о брате. Мне это Сакура-сан сказала. - У меня только один брат. И я должен его убить, вот и все. Двое ушли, двое остались. Сай слегка повернулся и покосился на Кабуто. То, что тот вёл себя очень тихо и спокойно, был исполнителен и корректен, было лишь маской, очень уместной и удобной, но не более того. Препирательства из-за трупа у реки были тому доказательством. Кабуто был смел, а Саске дерзок, поскольку Орочимару позволял им это. Однако, кое-что не было игрой: Саннин дорожил этими своими подчинёнными, а очкарик безумно боялся его любимца. На самом деле. И испуганно стыдился за каждое его дерзкое высказывание в адрес хозяина. «Как у них тут всё сложно. Не проще, чем у этих наивных ребят из Какаши-хан. Совсем иначе, но ни капли не проще». Кабуто велел ему следовать собой, привёл в комнату и запер. Сай тщательно исследовал помещение на предмет внезапного: ловушек, соглядатаев. Только он материализовал свою Бинго Бук и принялся изучать, тщательно запоминая всё, что касалось новой жертвы, как повернулся ключ в замке. Шпион Данзо вздрогнул и поспешно спрятал книгу в свитки, а свитки в рюкзак. Дверь открылась, и вошёл Кабуто, улыбаясь как Орочимару --- также хитро, иронично и кровожадно. «С кем поведёшься...» - Я тут кое-что забыл, --- произнёс очкарик и подошёл вплотную к Саю и дотронулся до его спины. --- Я понимаю, почему Орочимару-сама так хотел взять тебя с собой. Не только из-за помощи в нападении на Коноху и твоего маленького, но ценного подарка. Старый пердун Данзо прислал нечто куда более ценное для господина, чем досье на АНБУ под командованием Хокаге, --- Кабуто ещё шире и кривее улыбнулся, а Сай напрягся. --- Он прислал тебя. Старикан отлично знает, с кем имеет дело. И выбор его безупречен, --- мокрый язык нагло прошёлся по белой щеке. --- Ты хорошенький, совершенно во вкусе Орочимару-сама . Сай не знал, стоит ли что-то продемонстрировать, а если стоит --- то что, в ответ на такой монолог и тот факт, что чужие руки уже бесстыдно, с чувством своего права обняли его, поглаживая обнажённый живот, потрогали выступающие бедренные кости и теперь слегка залезали то под пояс штанов, то под край укороченной куртки. Снова язык облизал щёку, потом глаз, шею... «Помешались они оба на языке?» Парень предпочитал оставаться невозмутимым, разумно предположив, что либо ему не удастся сдерживаться, либо ему прямо скажут, что от него требуется, и оба случая беспроигрышные. - Кабуто! Сай сам вздрогнул от резкого, скрипучего, ироничного голоса и ощутил всем телом, как передёрнуло того, к кому этот голос обращался. Очкарик не убрал руки, а только повернул голову к двери. - Тренировка уже закончилась, Орочимару-сама ? - Не заговаривай мне зубы, Кабуто. Это не твоё дело --- кончилась, не кончилась... А вот то, что ты решил начать без меня --- ОЧЕНЬ плохо. Ты много стал позволять себе в последнее время: пока моешь свои ножики, мы ждём, Я жду, и труп тебе подавай, и мальчика тоже себе решил забрать по быстрому и вне очереди... Хотя, наверное, мне следовало тебе чаще давать поразвлечься не в последнюю очередь, ты прав... Прости, Кабуто... Из-за ироничных интонаций всё это звучало невсерьёз, хотя сами слова были предельно здравыми. Сай терялся в догадках, сколько тут игры, а сколько правды, и как всё это понимать, когда вторая пара рук полезла ему в штаны сразу, без прелюдий, а нечто большое обмусолило всё лицо разом. Оказалось, Орочимару подошёл, обнял со спины Кабуто и сумел дотянуться до «новой игрушки». «Теперь понятно, почему Данзо-сама незадолго до того, как дал мне это задание, велел пройти ту особую тренировку ещё несколько раз...» - Хочешь, я отдам тебе его сегодня первому, а? --- снова хриплый, полный сарказма голос. Однако вопрос явно всерьёз. Ответа не последовало, но, судя по всему, Кабуто кивнул, потому что Орочимару продолжил. --- Только позволь мне немного подготовить его для тебя... Четыре руки отпустили его, чужое тело перестало жарко прижиматься к спине, а горячее дыхание больше не заставляло волосы на затылке пытаться встать дыбом. А потом его схватили и швырнули на кровать у стены. Орочимару приближался к нему, довольно улыбаясь и облизываясь от уха до уха, а Кабуто сдержанно остался стоять несколько поодаль, у стола, в ожидании отмашки. Казалось, он старается сделать языком всё, что только можно, и ещё кучу того, что по идее должно было бы быть нельзя. Прошёлся по животу, сразу сделав кожу мокрой, полез за воротник... Для Сая осталось загадкой, как ему удалось подцепить бегунок молнии и расстегнуть куртку, однако снять её после этого было тривиально. Неугомонный язык полез в штаны, и второй раз за день у бесчувственного парня прорезалась непроизвольная мимика: Орочимару умудрился облизать его задницу, потрепать пенис, пройтись по верхней части ног, а потом ещё удлинил свою самую интересную запчасть, серединой обмотал тело Сая поперёк живота, приподнял, концом же стащил штаны и выкинул в угол комнаты к куртке. Только после этого, опустив парня на кровать, он подошёл ближе и навис над ним самолично. - Просто шедевр. Данзо умеет выбирать подопечных, --- сказал он, ухмыляясь и откровенно разглядывая белое и точёное, как мраморная статуя, тело. --- Кабуто, он просто идеален! Так что, если под «помог нам в наших экспериментах» ты подразумевал «был порезанным на запчасти», я тебе этого не позволю. Испортить такую красоту --- только через мой труп! Хе-хе, был бы жив Сасори-тян, он бы оценил и поддержал меня... Орочимару полез целоваться. Конечно, с языком. Запихал его так глубоко в глотку, будто хотел пропустить его через весь пищеварительный тракт целуемого и вытащить с другой стороны. Сая чуть не вырвало, и его рот оставили в покое. Было трудно отдышаться и прийти в себя, особенно, когда твоё голое тело облизывают там и сям размашисто и сильно. Потом язык Орочимару вновь обвился вокруг туловища, перевернул лицом вниз и полез в анус, смачивая и растягивая. «Во небрезгливый тип-то!» --- подумал Сай, вскрикивая от боли и мокрого холода внутри и впиваясь руками в постель. Он зажмурился, и на глазах выступили непроизвольные слёзы. Такого с ним ещё никто не делал, потому что подобных мутантов в Корне всё-таки не водилось, попытки расслабиться не удавались и не помогали. Орочимару не унимался, лез всё глубже, насильно раздвигая мышцы, заполняя низ живота всё сильнее. Боль уже отдавалась в пупке, и Сай готов был на всё, чтобы мучение прекратилось. Казалось, кишки вот-вот порвутся, «Лишь бы не запутался там внутри, а то таки разрежет меня, чтоб высвободиться, Легендарный Извращенец... А ещё Джирайю Эро-Сеннин зовут... Эх, Наруто-кун, наивное создание, видал бы ты... Ты бы больше глупостей не говорил. Однако... кончать он тоже языком будет?» - Орыч, сколько раз говорить, что растягивать ты не умеешь. Ты сейчас ему из внутренностей кровавое месиво сделаешь, и долго играться с ним после этого не выйдет. Эдак у тебя все игрушки одноразовые будут. Ты б сразу Кусанаги свой ему в жопу воткнул, для верности. Слышать презрительный голос было неприятно, однако, несмотря на жуткую боль в животе, Сай не мог не отметить предельной здравости рассуждений вошедшего. - Саске-кун, --- неуверенно и тихо, видимо, чтоб и сказать, и никто не заметил, шикнул на него Кабуто. Дверь скрипнула и закрылась. - Ну-ну, Саске-кун! На счастье Сая , чтобы говорить, Орочимару таки вытащил свой язычище. Парень съежился на кровати, переводя дух, обнимая руками живот и поспешно вытирая слёзы. Показывать свою слабость перед этими... созданиями было недопустимо, поэтому... надо было показывать её по минимуму, насколько это было вообще возможно. Он приподнял голову и огляделся. Кабуто так и стоял у стола, Орочимару --- рядом с ним, Саске двинулся от двери к кровати, сел на неё и провёл рукой по плечу и спине лежащего в парня. Ладонь оказалась внезапно тёплой: от его взгляда и голоса возникало впечатление, что Учиха сделан изо льда и стали. - После такой разминки его только Кабуто на образцы отдавать --- то, что удастся соскрести со стен, конечно. - Тебе его жалко, Саске-кун? - Нет. Это просто глупо и нерентабельно. Хотя, в определённом смысле, жалко, --- Саске тщательно выдержал паузу, давая всем возможность поудивляться вволю, а потом гневно взглянул на Орочимару . --- Сам же сказал --- «нашёл тебе небольшой подарочек». Нашёл мне, а безобразничаешь с ним сам! - Прости, прости, Саске-кун, --- попятился и скроил испуганное лицо Орочимару , выставляя руки ладонями вперёд в примирительном жесте. Кабуто благоразумно молчал в сторонке. --- И вообще, я не собирался, это Кабуто распустил руки первый, не дождавшись нас! А я даже не собирался! --- тут очкарик сильно вздрогнул, но Саске даже не удосужился перевести на него взгляд и продолжал сверлить глазами учителя. - Ага, знаю я, как ты не собирался. То-то ты отлить ушёл на пять сек и пропал с концами. Орочимару то ли не мог парировать, то ли не хотел, Кабуто потихоньку спрятался за него, а Саске повернулся к скорчившемуся на кровати парню. - Живой? Кивок. - Больно? Ещё один кивок. В голосе не было ни капли сочувствия --- просто желание получить информацию. - Орочимару , ты чуть не сломал игрушку до того, как я прикоснуться к ней успел. Поимей совесть. А его пока поимею я. Саске взял Сая на руки и подошёл к столу, на котором оказались лишние предметы. Рюкзак можно было скинуть, какие-то бумажки тоже, но... - Кабуто, подержи свечку. - Саске-кун, --- укоризненно произнёс очкарик, но подсвечник взял. - Саске-кун, а как же я? --- кокетливо и иронично напомнил о себе Саннин. - А у тебя Кабуто есть, --- холодно ответил Саске, укладывая Сая на стол и скидывая оттуда всё остальное. --- И перед тем, как полезешь к нему целоваться, язык протри. Не думаю всё-таки, что в подготовку к встрече с тобой у парня входило три дня голодания и клизм. - Саске-кун! --- с притворным возмущением ответил Орочимару . Кабуто обречённо молчал в сторонке: в склоки эти двоих лучше было не вмешиваться, потому что у обоих характер был отвратительный. Саске развязал пояс, высвободив полы длинного белого кимоно, и снял штаны. Полностью раздеваться он не то поленился, не то счёл ниже своего достоинства. И вправду, частично одетый во время трахания воин --- в этом было что-то феодальное и правильное... Учиха легко запрыгнул на стол и сел на корточки. Сильные, внимательные, ловкие пальцы прошлись по бёдрам, расслабили сведённый от боли живот, грудь, конечности... Саске действовал ловко и точно, прекрасно зная тела людей и умея управляться с ними. Сделал только необходимое, постарался не для Сая --- для себя. А потом насадил «подарочек» на свой пенис, довольно заурчав и ухмыльнувшись также, как Орочимару и Кабуто до него. - Но спасибо, что размял его для меня. Если бы Сай знал, что такое эмоции, он охарактеризовал бы своё состояние как «счастлив», когда понял, что хозяйство Саске хоть и достойных, но конечных размеров. После того, как язык Орочимару чуть не выдавил все его внутренности, будто хотел заменить их собой, это было блаженство. Он постарался минимизировать мимику и помалкивать: закрыл глаза, стиснул зубы, сжал кулаки и лежал. Однако вскоре раздался недовольный голос: - Я не знаю, откуда ты в Конохе такой взялся --- я тебя не помню, к тому же, у нас все такие экспрессивные... Но если будешь лежать бревном, ничего хорошего не выйдет. Буду мучить тогда, чтоб стонал. Так что давай сам, по-хорошему. - Я из Корня. У нас нет эмоций, нет чувств, нет личности, нет прошлого, нет будущего. Но для тебя постараюсь, Саске-кун. Как смогу. Что ни сделаешь ради задания... Сначала получалось плохо, ненатурально, за что он получил пару хороших ударов, после которых непроизвольные звуки полились сами собой. Сай принялся разглядывать партнёра, о котором был уже изрядно наслышан, и всё лучше понимал, почему их сравнивали друг с другом. Они были похожи, хотя, одновременно с этим, сильно различались. Те же чёрные глаза и волосы, непроницаемое лицо и сильное, гибкое тело... Но глаза Сая были пусты, в то время как во взгляде Саске явно читалась куча всего, понятного даже бесчувственному шиноби: презрение, скука, вожделение, ненависть... А сбоку доносились стуки, стоны, вскрики, хлюпанье, сдержанно-укоризненные « Орочимару-сама » и кокетливые хриплые «Кабуто!» --- в общем, Сай старался не представлять себе, что у них происходит. Саске глухо стонал и порыкивал, изо всех сил впившись пальцами в белоснежные бёдра и неистово дёргая их с невероятной частотой. «Интересно, надо сдержать оргазм или нет? Ему должно быть всё равно, однако если я не кончу, он может счесть это оскорблением своей мужской силы, и я огребу. А если я забрызгаю его, то... тоже огребу». Всё решилось просто: Саске кончил первым и додрочил Саю, самостоятельно надоумив чужую сперму лететь в приемлимом направлении, которым оказалось белое страдальческое лицо. Его собственная горячая струя вызвала боль в замученных тканях, но в ответ на истошный стон, силившийся перейти в крик, Учиха только вновь удовлетворённо зарычал и слез со стола. Через минуту добрались до пика громкости и стихли странные звуки рядом. Орочимару поднимался с пола довольный, тоже в распахнутой одежде, что наводило на мысль, у кого Саске подцепил эту манеру. Кабуто лежал на полу голый и без очков, мокрый от всего, от чего только можно. - Что будем делать дальше, Саске-кун? - Дальше? Чего тебе дальше-то? - Ну... ты позабавился с ним, а мы ещё нет. - Успеете. - Кабуто, давай ты что ли... Я тебе обещал сегодня отдать его первому... Ну, будешь передо мной. Сай понял, что всё только начинается, и зажмурился. Следующий крик валявшего дурака Саннина напугал своей внезапностью и пронзительностью даже Саске. - А давайте паровозик! - Орыч, задрал своим паровозиком. Всё время подопытных ставишь так, будто хочешь, чтоб их колонна стала длиннее, чем твой Манда. И где ты только слово-то такое выкопал?... - В древних рукописях о легендарных временах! Саске вспомнил поезд в Стране Снегов и даже подзаткнулся сам. - Ладно. Но я чур последний, а там как хотите. - Ну, сначала Сай-кун, потом Кабуто, потом я... - Как хочешь. - Хотя... пусть Сай-кун тоже порадуется. Ладно, я первым буду! Орочимару скинул одежду, обнажив тело, цвет которого был ещё неестественнее, чем у Сая , встал к стене, упёрся в неё руками, и обхватил языком пенис. Саске скептически почесал в своём шухере. - Ну как всегда, в своём репертуаре... Ладно, первый готов, Сай следующий. Было неясно, что страшнее: Орочимару спереди или Кабуто сзади. Парень попытался слезть со стола, и внезапно ему помог очкарик. Холодно, исполнительно, как подопытного, взял его за плечи, стащил на пол, обеспечил равновесия и подвёл к хозяину. С медиком-естествопытателем Саю было проще всего: два раба, хотя один по собственной воле, а для другого вопрос воли давно стал бессмысленным. Руки Кабуто слегка подрочили ему и подтолкнули к серой заднице. Сай вдохнул, вставил и чуть не оглох от радостного крика. А потом очень постарался не завопить сам, когда пенис очкарика вошёл в него самого. Саске флегматично пристроился рядом и заученным движением полез в Кабуто. Синхронизовываться было бессмысленно. Саннин извивался сильнее, чем стоило бы, чем здорово сбивал Сая. Кабуто трахал размеренно и методично, гладя его руками, и это настолько не совпадало с хаотичными движениями Орочимару , что Сай понял, что попал и пропал. Саске было скучно, потому что иметь Кабуто ему давно надоело, и он не шибко старался. Конечно, кроме ржача ничего не вышло. Однако, поскольку Саске ржать брезговал, Кабуто не решался, а Сай не умел, смеялся только Орочимару , зато не то что за четверых --- за сотню. - Орыч, я тебе говорил, что ты чушь придумал. Так что давай по парам всё-таки. Помаялись дурью, и хватит. Или вообще прекратим --- все, вроде, и так уже довольны. - Ну, Саске-кун, это слишком быстро! --- расстроился Орочимару , неохотно отпуская языком пенис. - В общем, решайте, кто из вас имеет Сая , а кого --- я. В итоге выяснилось, что никому кроме Саннина, больше не хочется, так что Саске и Кабуто оделись и ушли, а Сай остался наедине со змеем с почти человеческим лицом. Тот мудрствовать не стал, видать, отсутствие зрителей повлияло, так что повалил парня раком на кровать. Всё, на что ещё смутно надеялся засланец Данзо, так это на то, что пенис Орочимару не может увеличиваться невозбранно, подобно языку. Первый раз за день ему реально повезло --- и вправду не мог. Или не стал. Всё, что чувствовал осоловевший от сложных и напористых совокуплений Сай, это болезненные толчки, мокрый язык повсюду и цепкие пальцы. Он был куклой и ждал, когда всё кончится, и он сможет, наконец, дочитать досье Саске. - Ты мне понравился, Сай-кун , --- проговорил со всей гаммой своих обычных интонаций Орочимару . --- Я поблагодарю Данзо за тебя. И поберегу тебя, так и быть: такие часто не попадаются, так что Кабуто не посмеет пустить тебя на образцы. Да и Саске-кун ты приглянулся... Его явно развлекло время, проведённое с тобой. Давно я не видел его таким... радостным... «Встать, сделать лицо настолько безразличным, насколько сейчас получится, поклониться...» - Рад был стараться, Орочимару-сама . Саннин погладил его по голове, ухмыльнулся, подобрал одежду и вышел, заперев пленника. Сай же с трудом оделся и полез за книжкой. Только он нашёл нужную страницу, как снова повернулся ключ в замке... Шиноби чуть не выронил Бинго Бук. «Они меня укокошат раньше, чем я успею сделать хоть что-то...» Исследуя подземелье, Ямато вновь послал вперёд двойника, и не зря. А потом два с лишним часа водил подопечных по пустому лабиринту, чтобы те не увидели, что их драгоценный и любимый друг вытворяет с врагами деревни и ненавистным шпионом Данзо. Зато взять эмоционально тупого художника в контрплен после этого не составило никакого труда. Когда Ямато связал его деревянными обручами и посадил на землю, Сай готов был умереть. «Лучше б за ноги подвесил, изверг...» Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 08-12-2011 13:17
	Дейдара/Итачи Ему было лет семнадцать на вид. Эдакий гламурный гопник. Пока молчит и улыбается, так картина маслом - златовласка на огромной белой птице. А только откроет рот... - Учиха-ебучиха, м! Ну вот, собственно, и конец многоточия. Итачи и рад был бы не обратить внимания на идиотское высказывание, но он, вообще-то, хотел побыть один. Да, и на дереве спокойно не посидишь... - Тебе больше негде материться? - Учиха брезгливо поморщился. - У меня уши вянут. - А лес общий, бля, хочу, и матерюсь, где хочу, м! - Дейдара остановился, вальяжно прислонившись плечом к дереву, на котором сидел Итачи . - Безграмотный придурок, - фыркнул тот. - Это тавтология. - Хватит умничать, ебаный гений! А вот это уже слишком. Спрыгнув вниз, Итачи мгновенно оказался вплотную к Дейдаре, схватив его за горло и прижав к дереву. - Что ты сказал, бездарность? - Сузив глаза, Учиха холодно уставился на него в упор. А это было слишком для Дейдары. - Кто бездарность, ты, пассивный гамадрил?! Резкий пинок коленом, и Итачи согнуло пополам. Его в жизни не били, как-то не получалось у противника подойти к нему близко, а тут на тебе, по я... По достоинству. Как по-женски, Дейдара, ай-яй-яй... Немного растерявшись, Итачи ловко подсек ноги заливисто хохочущего блондина, уронив его в траву. "Если не отправлю в царство Красной луны, хотя бы рот порву кунаем и в глотку его затолкаю...." - думал гений, метнув вышеупомянутый кунай в растянувшегося в траве Дейдару, но тот увернулся, и лезвие просвистело в каком-то сантиметре от его щеки. - Ах ты, шаринганистый ублюдок! Получив пинок под колено, Учиха грохнулся в траву неподалеку от Дейдары, вмиг оказавшись оседланным растрепанным подрывником, незамедлительно начавшим его душить. Итачи сжал его запястья, пытаясь оттолкнуть, но тот вцепился сильно, да еще и глаза закрыл. Трус! Внезапно странное ощущение заставило Учиху отвлечься от отдирания рук Дейдары от своей шеи и ощутить некий дискомфорт. Они лежали друг на друге, прижимаясь слишком близко, и пусть один пытался придушить другого, но они были молоды, одежда тесной и обтягивающей, и это не могло их не поддразнить. Ощутив, как нечто твердое и горячее, даже сквозь ткань, уперлось ему в живот, Дейдара прекратил душить Итачи , приподнялся, ошеломленно отстранившись, но, тем не менее, продолжая сидеть верхом на Учихе. Тот тоже немного удивился, о чем свидетельствовали распахнувшиеся глаза и немного поддернувшиеся вверх брови. Пару секунд они молча и растерянно смотрели друг на друга, пока Дейдара не понял,что краснеет. - Ха-х? Учиха?! Извращенец, что ты делаешь, м?! - Яростно прокричал он ему в лицо, даже слишком яростно, чем только еще больше выдал собственное смущение. Лицо гения шарингана тоже нежно порозовело, однако говорил он спокойно, как и всегда. - Я - ничего не делаю. У тебя то же самое. - Что за черт, м?! - Дейдара требовательно уставился на Учиху, словно тот его грязно домогался. - Нечего было об меня тереться. - Спокойно ответил Итачи , будто у него и не стоял вовсе. И это было последней каплей терпения белокурого подрывника. - Да кто об тебя терся, ты, говнюк! Я тебя убью, м!!! - Разъяренный Дейдара начал душить его, не на шутку стиснув тонкие, но очень сильные пальцы на шее, как тиски, так, что перед глазами Итачи стремительно потемнело, и он решил все-таки посопротивляться. - Ус...п...кой...ся... - Выдавил Итачи , с силой вцепившись в изящные белые запястья, не без борьбы отодрав противника от своей шеи и отшвырнув его в траву. - Ненормальный... - Приподнялся, потирая шею и хватая ртом воздух. - Слабак... Голубой глаз Дейдары в яркой черной обводке широко раскрылся, засияв азартом, от чего подрывник стал казаться невменяемым. - А ты думал, это все, что ли, сучий потрох, м?! Итачи на этот раз уже серьезно хотел было поймать его взгляд, чтобы проучить недоумка, раз уж тот не усвоил предыдущий урок, но сильный удар в нос и ладонь, которой тот попытался закрыть ему глаза, нарушили его планы. - Сука, дрянь, урод, тварь, выродок, ненавижу, дерьмо, подонок, м! Удары посыпались на него градом вместе с нескончаемым потоком ругательств, яростные, сильные, словно тот пытался забить его насмерть. Скорее всего, Дейдаре тоже было больно, но он продолжал, как безумный, избивать Итачи , не разбирая, куда бьет, в глаза, виски, нос, губы, превращая красивое лицо в кровавое месиво, глядя куда-то пониже шеи, чтобы не встретить его взгляд. Трусливо, да, но точно безопасно для себя, ведь Учиха был явно не в выигрышном положении для рукопашной. Сначала Итачи был растерян, по-другому не скажешь. Дейдара словно обезумел, лупя его куда попало и улыбаясь этой своей шизоидной улыбочкой маньяка, вечно витающего в своих больных мечтаниях на белой глиняной птице. Опомнившись, Учиха довольно ловко поймал его руку , сжав тонкие белые пальцы. - Хватит... - Сплюнув кровь в траву, тихо, но решительно проговорил он разбитыми губами. - Ты ничего не докажешь этим. - Пусти! - Дейдара, как безумный, задергался, вырывая руку . Итачи отпустил, лишь устало вздохнув. - Ничтожество... - Заткнись, пока я тебя не заткнул, м! - Ты не сможешь, ты слаб... Дальше все произошло очень быстро. Быстро и как в тумане. Итачи не помнил точно, как оказался раком со спущенными штанами. Перед этим его схватили за волосы и ударили головой оземь, и после того, как перед глазами перестали прыгать белые точки, он уже ощутил себя в столь не гениальном положении. - Сука, теперь уж ты мне ни хера своими глазенками не сделаешь, да! Грубый и резкий толчок внутрь. Итачи глухо стонет, закусив руку , ему это знакомо... "Сыночек, хороший мой, какой же ты узенький... Да-а-а, как же я хочу тебя, мой маленький..." Он ощущает все до мелочей, как сочащаяся смазкой влажная головка члена Дейдары протискивается в его отверстие, болезненно растягивая, как пальцы грубо и больно стискивают талию, как дергаются чужие бедра, с силой толкая в него член почти на всю длину сразу, так противно и уродливо... "Ты не можешь победить и знаешь это, поэтому насилуешь, желая хоть в чем-то быть выше меня, но ты не выше... Ты такой же, как и все... ничем не лучше... ты не выиграешь, сделав это со мной... Проиграешь... опять... Ты слаб..." А Дейдара продолжает безумно вколачиваться в него, приговаривая ругательства, словно молитву. - Маленькая... грязная... тупая... шлюха... - Задыхаясь, цедил он, исходя злобой, словно пытаясь выплюнуть свою ненависть. - Кисаме тебя уже растрахал, да? Да тебе еще один надо вставить, чтоб ты... хоть что-то... почувствовал, м... Дейдара кончил быстро, все длилось от силы минут пять... Итачи зажался, жмурясь и морщась, ощущая, как в него выплеснулась горячая сперма изнасиловавшего его подрывника... "Идиот... глупый ребенок, ну и что теперь? Чего ты добился, Дейдара? Глупец..." А с Дейдары словно спало наваждение. Пару секунд он растерянно смотрел в спину Итачи , неподвижно застывшего под ним, потом с мокрым звуком вытащил из него поникший член и его сперма вылилась из растерзанного отверстия, стекая по ногам Учихи в траву... Тот, наконец, оттаял, молча натянул на себя штаны и присел, не поворачиваясь, тяжело переводя дух. Дейдара тоже совершенно автоматически привел себя в порядок, ошарашенный собственной выходкой. "Он сидит? Неужели не больно, м?.." Было больно. Очень. Но Итачи привык. Не впервой. Все вокруг хотят от него только одного, это давно уже не новость. Красивый. Значит, нужно трахать. Так думал его папочка, изнасиловавший его в двенадцать лет, половина АНБУ, Мадара, сделавший то же самое, что и отец, годом позже, Кисаме , взявший его по пьяни месяц назад и Дейдара, оттрахавший только что. Итачи никому из них не мстил за это и даже не пытался. Этим они только доказывали свое бессилие перед ним. А подобное не достойно и плевка в лицо, не то что активации шарингана... - Может, скажешь что нибудь, м?! - Ничтожество... - Блядь! Это словечко неожиданно больно кольнуло Итачи в грудь. Да, он уже слышал подобное в свой адрес, но сейчас из уст Дейдары это прозвучало с такой ненавистью, презрением и ... горечью, с отчаяньем и досадой, словно тому самому было больно оскорблять его... Учиха обернулся, но Дейдары и след простыл. И когда успел? Сбежал. Как и все. Кончил и оставил его одного. Итачи не придал бы этому значения, если бы не щемящее чувство в груди. Стало противно, как когда-то давно, когда он жалобно стонал под собственным отцом, ощущая, как в него изливается семя, прибавляя к разрывающей на части боли ощущение грязи и одиночества. "Тупые, никчемные отродья... Ничего из себя не представляя, желают только мучить и ломать из зависти, из какой то своей... ущербности! Меня всю жизнь такие окружают. Они боятся меня и сознают это. И это уже наказание. Живи со своей завистью и ненавистью и бойся меня до дрожи в каждой клеточке, Дейдара, и пусть они сожрут тебя изнутри. Так уж и быть, живи." Как и следовало ожидать, в тот же вечер после летучки темой дня во всех домиках базы Акацк было: "А кто же так Итачи разукрасил?" Хоть он и умылся и как обычно прятал лицо за воротником, подбитый глаз за длинной челкой не укрылся. Гений отмалчивался, в обычной, презрительно-холодной манере игнорируя разыгравшуюся вокруг него шумиху. Он был спокоен, как никогда. "Кучка недошиноби, как обычно, получила пищу для сплетен и злословия. Ничего удивительного." Удивило только то, что Дейдара еще не растрепал всей организации о произошедшем. "Хм... что ж, он чуть менее дурак, чем я думал. Но только чуть." Блондин был очень доволен собой, но, вопреки ожиданиям, наслаждался плодами своего уродского поступка в стороне, тихо, как Итачи показалось, млея от гордости. Учиху передергивало от отвращения и странного, но очень навязчивого желания дать ему пощечину. Обычную. Непонятно, зачем, просто хотелось, и все. Кисаме , разумеется, сразу достал напарника своей заботой, и все бы ничего, если бы он не болтал без умолку и не донимал Итачи расспросами. Его стараниями через пару дней лицо гения было практически приведено в норму, не считая еле заметного пожелтевшего полукруга под глазом, который, в принципе, внимания не привлекал, если о нем не знать. Два дня Итачи старался не выходить на улицу без надобности, чтобы его не бесили и не провоцировали, а то ведь за убийство коллеги можно было получить от Лидера особо заунывную лекцию на три часа, чего сейчас ему хотелось еще меньше вопросов "А кто это нас так обидел?" Сегодня заняться было решительно нечем, и гений соизволил явить себя божьему свету, за что немедленно поплатился. - Куда торопишься, куколка, м? Нахальный голос, растягивающий слова и вставляющий куда надо и не надо свое чертово "м", пробудил знакомое желание ударить, так, что руки зачесались. Привычно завернувшись в плащ, Итачи развернулся, проигнорировав Дейдару, но тот сегодня явно был намерен потрепать ему нервы. Догнав полусонного Учиху, подрывник толкнул его спиной к стене, грохнув ладони по обе стороны от головы. Итачи отвел взгляд, презрительно фыркнув, бесцветно и вяло роняя: - Отвали... Блондин раздраженно ударил кулаком в стену совсем рядом с его лицом, и Итачи неожиданно ощутил себя какой-то девочкой-целочкой, свернувшей не в тот переулок. Такие уличные выходки были ему непривычны, все же он рос в сильном и относительно, ну, хотя бы внешне, воспитанном клане, а не в подворотне, как, похоже, некоторые. Дейдара довольно оскалился. - Ты всегда такой, м? - Какой еще такой? - Итачи решительно отпихнул подрывника, начиная злиться, но тот настойчиво оттеснил его обратно. - А вот именно, что никакой, м. Безынициативный. Холодный. Он явно пытался задеть, но ничего, кроме раздражения, его слова у Итачи не вызывали. Он хотел уйти. - Мне не с чего быть к тебе небезразличным. - Да ну... Дейдара попытался было расстегнуть его плащ, и Итачи , перехватив того за руку , не так давно пытавшуюся его задушить, резко и с силой заломил ему ладонь в обратную сторону так, что изящное запястье опасно задрожало и побелело, грозя надломиться. От неожиданности тот сдавленно рыкнул, дернувшись прочь, но Итачи держал мертвой хваткой, и стоило тому зарыпаться, как Учиха рванул его на себя, оказавшись с подрывником почти щека к щеке. - Не тро-гай ме-ня, - с высокомерным пренебрежением процедил гений на ухо Дейдаре, четко, по слогам, с расстановкой, словно желая подчеркнуть свое отвращение, вкладывая его в каждый произнесенный звук. - Ты мне от-вра-ти-те-лен. - Ты мне тоже, м. - Прошипел тот, снова пытаясь вырвать руку , но не тут-то было. Напряжение практически ощутимыми искрами бегало между ними, норовя прорваться, как и трясущаяся рука Дейдары - вот-вот хрустнуть костями и связками. - Тогда в чем дело? Зачем домогаться меня? - А ты тут видишь другие кандидатуры, м? - Дейдара упрямо поджал губы, стараясь игнорировать боль. - Слушай, Учиха... - Неожиданно произнес он, резко сменив тон. - Мне жаль, на самом деле, м. - Чего тебе жаль? - Что я сделал это с тобой. Не знаю, что на меня нашло, м... в общем, прости. Это было мерзко. Итачи слегка ослабил хватку. - Ты просишь прощения? - Он недоверчиво приподнял точеную бровь. "Может, и вправду раскаивается, вот только ублюдка не научили просить прощения по-человечески и вовремя, а не сначала доводить, а потом с заломленной ручонкой скулить, как глупый щенок." Язычок высунулся из ладони подрывника, синея и припадочно дергаясь, брызгая слюной. - Да. - Прохрипел его обладатель, сжимая зубы и снова начиная тянуть руку на себя. Учиха отпустил его ладонь, и Дейдара тут же принялся тереть покрасневшее, еще немного, и сломавшееся бы запястье. Язычок залез обратно, а ротик начал кашлять и плеваться. Итачи брезгливо отошел чуть в сторону, демонстративно вытерев руку о штанину. - Тогда в лесу... я действительно хотел тебя, м... ты очень красивый, ты... ты нравишься мне, м. Учиха едва удержался, чтобы не захохотать, запрокинув голову. Ну как же смешон был грозный Дейдара, бормоча эти глупости. - А ты мне - нет. Перестав баюкать ладошку, тот вызывающе заулыбался, недвусмысленно облизнув губы. - Да ну? Я некрасивый, м? Итачи окинул собеседника пустым взглядом, невольно задержав его на лице и волосах Дейдары. - Красивый - Итачи сухо кивнул, пристально глядя ему в глаза, но шаринган пока не активируя, - и это, кстати, твое единственное достоинство. Но это не повод хотеть тебя. Как он снова сумел так близко подойти? Учиха опять ощутил себя зажатым у стены, как девица. Это было неприлично, бедра Дейдары прижимались к нему, и этот чертов мутант был возбужден! - А что повод, м...? - Длинный язык прошелся по мочке уха, скользнув ниже, на шею. По коже побежали мурашки и тело пробрало сладостной судорогой, что не могло не взбесить Итачи окончательно. - Отпусти...! - Ощутив что краснеет, он грубо пихнул Дейдару в плечо, но на этот раз тот был готов к сопротивлению. - Нет... ты на моей территории, Учиха. В этой области я гений, м... - Я убью тебя. - Попробуй... Итачи обожгло жаром прижавшего его к стенке тела, лицо бросило в краску, руки , упирающиеся в плечи Дейдары, задрожали и взмокли, как у школьника на экзамене. Белокурая прядь коснулась щеки невесомой лаской. Светлые волосы красиво блестели на солнце, сразу было видно, что он очень о них заботится. Идеально уложенные пряди льнули к лицу и так приятно пахли фруктовым шампунем... Учиха непроизвольно подался вперед, желая провести по ним ладонью, разумом не успевая за своими порывами. Приятный аромат немного закружил голову, маня вдохнуть снова, уткнуться лицом в эти шелковые пряди... Дейдара повернулся к нему, оказавшись близко, почти целуя, согревая учащенным дыханием приоткрытые губы Итачи , и тот замер, растерявшись окончательно... Оставалось только одно... Секундное прикосновение губ к губам и сразу за жарким выдохом в рот порывистые и влажные касания ласкающих друг друга языков. Итачи сдавленно ахнул, осознав что делает, но Дейдара не дал себя оттолкнуть, прижав Учиху к стене еще крепче, бесцеремонно и собственнически блуждая руками по его телу, засовывая ладони под одежду, поглаживая, надавливая, где нужно, так, что он уже через минуту запрокинул голову, разорвав поцелуй и жалобно застонав. Дейдара снова закрыл его глаза ладонью, приникая теплыми и мокрыми от поцелуя губами к его разгоряченной шее, изощренно зацеловывая и вылизывая такую чувствительную сейчас кожу за ухом, ключицу... - Н-нет, прекрати... - Итачи слабо уперся руками в грудь подрывника, с огромным усилием вынуждая сопротивляться принимающее желанные ласки тело, пытаясь отстранить того от себя. - Я не хочу... - Врешь, м... - Облизнулся Дейдара, погладив и сжав его член сквозь брюки. Учиха обжигающе покраснел, выдохнув и закусив губу. - Кисаме дома? - Шептал тем временем искуситель ему на ушко, дразня мочку острым язычком и тепло выдыхая. - А... нет. - Даже по его шепоту Итачи понимал, что тот, скорее всего, улыбается. - Отлично... Сасори-но-данна дома, так что к тебе, м. ... кровать тихонько скрипнула, принимая вес двух свалившихся на нее тел. Дейдара сел верхом на Итачи , продолжая закрывать ему глаза и целовать, ловко расстегивая и ослабляя ремень на его брюках, высвобождая болезненно возбужденный член любовника. Учиха завозился под ним, пытаясь убрать ладонь с лица, но тот наклонился, вжав его в постель, облизнул губы гения, ловя его короткие выдохи, и нараспев произнес: - А-а-а... то я не знаю, что ты сделаешь, если я уберу руку , м. - Н-ничего... - Итачи почти простонал это, ощущая, как тонкие пальцы обняли его твердую плоть, ритмично задвигавшись по всей длине, принося наслаждение... - Потерпи... скоро уберу... Мягкая подушечка пальца потерла головку, ротик на ладони приоткрылся, выпуская язычок, тут же обласкавший член, заставив Итачи выгнуться дугой на простыне, толкаясь бедрами в руку подрывника... Они сами не заметили, как остались оба совершенно без одежды, разгоряченные страстью, порывисто жмущиеся друг к другу в удушающем желании слиться воедино. Длинные волосы растрепались, липли к влажной от пота коже, забивались в рот, мешая целоваться. Воздуха отчаянно не хватало, казалось, комната наполнилась жаром, а тела раскалены, словно жидкий металл... Итачи пропустил момент проникновения, боль показалась ничем по сравнению с ощущением заполненности и разлившимся по телу удовольствием, когда член Дейдары оказался внутри него. Кажется, Итачи коротко стонал, прогибаясь и царапая его спину, снова и снова ощущая его движения в себе, отдающие, как эхом, болью и наслаждением. Кровать громко скрипела, ударяясь спинкой в стену, перед глазами было темно... Дейдара давно убрал ладонь от лица Итачи , но, даже начав трахать, не открывал глаз. Несмотря на сносящее крышу удовольствие, ему по прежнему не давали покоя проклятые очи распластавшегося и стонущего под ним любовника. - Дейдара-а... - Чувственный шепот пробрал мурашками по спине. Учиха, ты ли это? Расплывшись в развратной улыбке, Дейдара непроизвольно открыл глаза, желая прошептать тому что-нибудь пошлое, но, встретив затуманенный страстью взгляд Итачи , осекся на полуслове, продолжая двигаться, но чувствуя, как улыбка медленно сползает с лица и что-то странное, словно пушистый мягкий зверек, сворачивается клубочком в груди, грея и перебирая когтистыми лапками... Полуприкрытые, черные, как ночь, глаза, необыкновенно красивые и глубокие... Дейдара обнял Итачи , потянувшись к его лицу, но тот вдруг снова зажмурился, отвернув голову. Наваждение спало. Слух вновь наполнился скрипом кровати, стонами Итачи , а может, и их обоих, мокрыми звуками толчков и шелестом сминающихся простыней, но в груди теперь щемило пустотой и мучительно не хватало чего-то... Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 08-12-2011 13:19
	Итачи вскрикивает , сильнее вцепляясь в его спину. - Больно? - Спрашивает Дейдара и тут же приникает губами ко рту Итачи , глубоко и упоительно целуя, сдавленно стонет, дрожа в ярчайшем оргазме, наполняя горячим семенем тело любовника и ощущая, как тот дрожит в его руках , изливаясь себе на живот и в ладонь, ласкающую его плоть.... ... из темноты появляется потолок с неясным пасмурным квадратом света позднего дня. Кажется, сознания он не терял, но это было так... Это был самый потрясающий, самый умопомрачительный, самый выматывающий секс в его жизни! И какой конец, о-о-ох... Дейдара расслабленно потянулся, приподнимаясь на локте и поворачиваясь к Итачи . Тот лежал на боку лицом к нему, растрепанный, кожа блестела от пота. Он неровно и сбивчиво дышал, все еще жмурясь и приходя в себя. Рука сама собой потянулась было к нему, желая нежно погладить по щеке, но тут что-то больно кольнуло блондина в грудь и он, мгновенно похолодев всем телом, как от озноба, резко поднялся, наклоняясь за своей разбросанной по полу одеждой. - И все-таки ты шлюха, Учиха, ничего не стоит тебя взять, м! Захотел и трахнул! - Собственный противно громкий в расслабленной тишине голос слышится, как-будто со стороны. Итачи на миг перестает дышать, затем медленно вдыхает, садясь на постели, растерянно озираясь по сторонам, словно потерявшийся ребенок. - Но как же... как же это так?.. - Глухо роняет он в пространство, не веря своим ушам. Дейдара не отвечает, кое-как одеваясь и приглаживая волосы. - Когда захочу еще раз, я тебе скажу, так что не бегай за мной, м. Отдыхай. Оглушительный хлопок двери. Звон вдребезги разлетевшейся об косяк стеклянной вазы и чей-то отчаянный в своей злобе и горечи крик: - Бездарная белобрысая мразь! В ушах зазвенела тишина, в то время как внутри словно что-то взорвалось, как одна из бомбочек этого скота. "Я убью тебя, Дейдара, я тебя уничтожу, ты будешь корчиться у моих ног и умрешь, а потом я скормлю тебя Зетсу и буду смотреть, как он тебя жрет и отплевывается от твоих мерзких блондинистых волос, слабый никчемный сучонок!" Злоба душила, равно как и слезы, тяжелой пеленой застилавшие глаза и срывавшиеся с ресниц... Шаринган в слезах, какая поэзия... Любовник - сволочь, и тебя, молодого и красивого, обкончали и бросили... Как всегда... Да ничем этот кусок говна не отличается от остальных! А ведь он поверил ему, поверил в его "симпатию", отдался. Ошибка, гений. Тебя не любят и не хотят, тебе лишь завидуют и ненавидят. Дейдара называет себя артист... О да, следует признать, он потрясающий актер, аплодисменты! Итачи молча хлопнул в ладоши три раза, зарываясь лицом в подушку и дрожа, давя в себе слезы. Шаринган в слезах - плохой Шаринган, гении не плачут, а если и плачут, то другие об этом ничего не должны знать, никогда... Снова засел на целый день взаперти, сначала не мог вылезти из душа, ощущая себя гадко, без конца натираясь, до красноты терзая кожу... Проклятая слабость практически не знавшего ласки мальчика, изнасилованного собственным отцом! Он думал, что победил ее, что ему это не нужно... Дейдара определенно ему не нравился, Итачи его презирал...Но отрицать, что подрывник был очень красивым и все же не таким уж слабым, было нельзя. Смог же он снова взять над ним верх в постели, заставить, нет... соблазнить его, подчинить своей воле и желанию... заразить этим желанием, заставить хотеть его, раздвинуть ноги, получая при этом наслаждение от ощущения его рук везде, на шее, груди, в паху, двигать бедрами навстречу язычку, ласкающему его плоть так нежно и мучительно сладко... Итачи резко помотал головой, прогоняя мысли и отпечатки ощущений от прикосновений на коже. Она еще помнила его, на нем даже остался его запах, не убитый водой, такой свежий, немного отдающий чем-то теплым и цитрусовым... Итачи очень возбудился и ничего не мог с этим поделать. Рука сама по себе, словно живя своей жизнью, погладила грудь, забравшиеся под тонкую ткань пальцы потерли и нежно сжали сосок, отчего с его губ сорвался судорожный стон. Недолго погладив себя, он развел колени, откинувшись на спину, ослабляя ремень на брюках, нетерпеливо и в то же время медленно, как и Дейдара недавно, сжимая и поглаживая, выгибаясь от изводящего и тянущего удовольствия. Он не мог вспомнить лицо Дейдары, сначала тот зажимал ему глаза ладонью, потом Итачи жмурился, отчего-то избегая взгляда в глаза.... Он никогда не смотрел на партнера во время секса и никогда не хотел этого, это было чем-то слишком уж... интимным. Он открыл глаза всего на пару секунд и сразу же закрыл, почувствовав взгляд Дейдары. Это смутило, обдало жаром с ног до головы, отдавшись в грудь и живот пронзительной судорогой, смутило куда больше, чем тот факт, что он лежал под ним совершенно обнаженный, в женской позе, покорно принимая его в себя... Долго мучиться не пришлось, не прошло и пяти минут, как Итачи уже лениво тянулся к тумбочке за салфеткой, немного учащенно дыша и ощущая себя еще более неудовлетворенным, чем пять минут назад... Красивый подрывник не шел у него из головы, не важно, презирал его Итачи или нет, он продолжал о нем вспоминать. О нем и о том, что между ними произошло... Дважды. * * * Звонко пели птицы, те, другие, которые не глиняные, которые прячутся в шелестящих зеленых кронах, прыгая с ветки на ветку как им захочется... - Кац! Пение обрывается, сменяясь испуганным душераздирающим криком, беспорядочным рваным шелестом крыльев разлетающихся в разные стороны сизых пернатых существ и тихим, словно вздох, звуком шлепнувшегося в траву трупика птички, попавшей в зону поражения маленькой белокрылой бомбы... - Заткнитесь все, м. Минута тишины. А потом, хоть стой, хоть падай, - птичку жалко! По щекам заструились слезы. "Что уж не себя взорвать сразу, м? Только хуже и хуже... черт!" Она же ни в чем не виновата была, эта птичка... гребаная птичка.... Уже неделю Итачи в его сторону даже не смотрел. Не пытался отомстить, задеть... Ничего. На собраниях Дейдара делал вид, что ему все равно, демонстрируя всем свою надменную мордочку, словно ничего и не случилось, и только Итачи не знал, насколько она надменная, потому что не смотрел в его сторону... Учиха был спокоен и отчужден, как обычно, стоял, немного наклонив голову, так, что воротник скрывал его губы и нос. Красные глаза, несмотря на страсть этого цвета, холодны, словно окровавленный лед. Дейдара видел их и далеко, и близко, такие опасные и отвратительные глаза, которые хотелось вырвать, а лучше выколоть собственными пальцами, выдавить, чтобы вся эта проклятая краснота вытекла наружу, выплеснулась потоками крови на щеки, подбородок, шею, грудь.... Не слушая Лидера, он почти физически ощущал, как стекает по его пальцам горячая кровь каждой клеточкой ненавистного ему человека, отродья, твари, выродка, скота, ублюдка Учихи Итачи ... Вот он дергается в предсмертных конвульсиях, его трясет, кровь везде, он хрипит, потому что сорвал голос от крика... А потом Дейдара заталкивает ему в рот кусок глины, точнее нет... он же художник, все должно быть красиво... Нет, длинная сороконожка заползает ему в глотку и наш супер-гений начинает корчиться и задыхаться, выхаркивая кровь, а белая тварь уже копошится где то в его кишках... а потом «Кац»!.. Сейчас блондин не испытывал и сотой доли обычных от этих фантазий торжества и внутреннего трепета, более того, от мыслей о крови его начало мутить... Ему довелось увидеть настоящие глаза Итачи , не те, мерзкие, красные, другие. Черные, как ночь и такие же глубокие и спокойные. Он смотрел в них, отчаянно двигаясь в так сладко стиснувшем его теле, сжимая в объятиях своего соперника и в те минуты любовника, шепча ему что-то ласковое без разбора, целуя... Гений краснел, нежно приоткрывая ротик, и громко стонал, царапая его спину и выгибаясь навстречу не то от боли, не то от наслаждения. Он жмурился, и Дейдара не мог скрыть разочарования, желая снова увидеть его черные глаза, но тот начинал отворачиваться и запрокидывать голову... А потом, когда все кончилось, он снова обозвал Итачи шлюхой и ушел, дико довольный собой. Только вот как-то быстро радость кончилась. Да, он его соблазнил, да, тот позволил взять себя, даже как-то... старался делать что-то в ответ, обнимал, жался, не просто как бревно лежал под ним, без эмоций и реакций.... Утерев глаза, блондин забрался с ногами на подоконник, бесцельно уставившись в окно. Хидан и Какудзу с миссии вернулись, идут к себе, ругаются. Точнее, Хидан орет, а Какудзу делает вид, что глухой. Сейчас придут и будут трахаться, мать их за ногу! Неожиданно эта мысль отозвалась завистью и досадой... Любовь там у них или что, а они ведь всегда вместе. Всегда. Ругаются или молчат... Всегда вместе, словно приклеились друг к другу. Наверное, это... хорошо. Не одиноко. - Подумаешь! У меня есть мое искусство, м... - Отвернувшись от окна, Дейдара слепил птичку и отпустил её летать по комнате. А потом слепил кота и посадил на подоконник. Тот походил туда-сюда и прыгнул ему на колени. Холодный. Гладкий, как камень. Весь белый... Так одиноко Дейдаре еще никогда не было... По стеклу забарабанил дождь, наполняя слух и душу ленивой скукой и серостью. Хидан и Какудзу ругаются, Сасори-данна торчит в мастерской вторые сутки, Лидер и его девушка в постели, скорее всего... Вот и искусство его не спасло. Ему невыносимо больно и одиноко в окружении четырех стен и холодных глиняных существ. Он по прежнему их любит, одна мысль о взрыве заставляет все внутри трепетать, но сейчас хочется не этого... Человека. Другого человека, которого можно было бы обнять в такой холодный и промозглый день, затащить под одеяло, уснуть, слушая биение чужого сердца и ровное дыхание под ухом... Везет Сасори, ему давно это все уже не нужно, а Дейдаре... Прижавшись лбом к холодному стеклу, блондин тепло выдохнул на него, проводя тонким пальцем, рисуя маленькое сердце... Через несколько секунд оно растаяло. Вздох сожаления на красивых губах. "Интересно, а что сейчас делаешь ты? М?.." Еле слышный шепот вслух: - Прости... Шум дождя. * * * После собрания Дейдара практически убежал, не желая находиться среди коллег. Сегодня все были какие то сонные, даже Лидер, и такое количество людей невыносимо раздражало отчего-то. Именно сегодня. Все приперлись! Вовремя! Кроме НЕГО... Кисаме сказал, что Итачи-сану нездоровится, да и на миссию их, как выяснилось, никто отправлять не собирался. Всего-то заслали куда-то по какому-то супер-важному делу Зетсу, Дейдара прослушал... Добежав до дома, устало сел на крыльцо, переводя дух. Ну наконец-то один. Сасори сейчас приползет, начнет ворчать, что, мол, какого хрена ты ломанулся, все собрание носом клевал, не слушал Лидера, бе-бе-бе-бе... Ну, это будет минут через десять или пятнадцать, Хируко же ползает, как древняя черепашища... И , не успев успокоиться, сердце снова сжалось, подскочив к горлу, потому что из соседнего домика показался ОН... Предмет его лютой ненависти и тоски вышел на крыльцо, кутаясь в черный плащ с красными облаками, спокойный и невозмутимый, как всегда... Наверное, Кисаме навстречу пошел, узнать, что было на собрании. И снова идет... идет и не смотрит в его сторону, не поворачивая ни головы, ни глаз. Сейчас он пройдет мимо, как и вчера и позавчера, и внутри все оборвется... Вот сейчас... Нет! Вскочив, Дейдара бросился догонять Итачи , громко прокричав ему вслед: - Учи... Итачи ! Ита.... подожди!!! Тот остановился, но не обернулся. Пару мгновений послушав, как подрывник за его спиной мучается от боли в боку и тяжело переводит дух, гений соизволил таки глухо проронить: - Что тебе? - Куда ты? - На выдохе вопросил Дейдара, как-то и не подумавший, о чем будет с ним говорить и для чего именно он за ним побежал. От бега закололо в груди и боку, но сейчас это было так не важно... - Не твое дело. Ожидаемо. - Ну да... - Дейдара растерянно кивнул, лихорадочно соображая, какой черт понес его за Учихой. - То есть... я... - Если тебе есть что сказать, у тебя на это пять секунд. - Мрачно произнес Итачи , ни на миллиметр не повернув головы в его сторону. - Пять. - Я хотел сказать, что... - Четыре. - Ну... то, что произошло тогда... - Три. - Я не совсем правильно, то есть правильно, но... - Два. - Прости меня, м... - Один. - Правда, прости! - Отчаявшись собрать воедино мечущиеся роем пчел мысли, Дейдара подошел к Итачи со спины почти вплотную, желая любой ценой удержать и донести до него... еще точно непонятно, что, но хотя бы объяснить... - Я... я хотел тебя унизить. - Унизил? Свободен, - тоном, не терпящим возражений, отрезал Итачи , сделав пару шагов вперед, намереваясь уйти. Но вдруг Дейдара, сам от себя того не ожидавший, почти набросился на него, крепко обнял, прижавшись, вдыхая запах волос и кожи... Да, кажется, это корица... - Ну подожди... пожалуйста. - Зашептал в шею, пытаясь унять эту чертову дрожь во всем теле. - Выслушай меня. Учиха вздохнул, но не вырвался . Он стал каким-то... мягким. Теплым. Как тогда, в постели... - Зачем? Я уже понял, чего ты этим хотел добиться, мне от тебя больше ничего не нужно. - А если я скажу, что ты мне небезразличен? - Ты это уже говорил. Напомнить, что ты потом сказал? Дейдара раздраженно повысил голос, но продолжал обнимать его: - Я помню, что я сказал, м! Я серьезно! Ты думаешь, мне легко?! Легко признаться себе и тем более тебе, что ты... ты... - Хм? - ...что ты можешь мне... нравиться. - Нравиться? Да что-то не заметно. - В голосе Итачи мелькнула горечь. Точно. На миг, но мелькнула. Сердце подрывника забилось, как ненормальное. - Да, я все испортил, да... Но ты же... ты же позволил мне это... - И ? - Неужели для тебя это ничего не значило? - А по-твоему, для шлюх такое имеет значение? - Ну прекрати, я же извинился! - Ты и в прошлый раз извинился! И что это изменило? Я не верю тебе больше. - Что мне сделать, чтобы ты поверил мне? - Зачем тебе это? - Я же сказал... ты мне небезразличен. Тут Учиха предпринял первую попытку вырваться из объятий Дейдары. - А ты мне безразличен. Мне нет и не было до тебя никакого дела. И не смей меня больше беспокоить, несносный неудачник. - Говна кусок, м! Итачи медленно повернулся к нему, глядя в глаза. Молча и пристально. Холодное красное безразличие. Дейдара отпрянул от него, отдернув руки , словно от чего-то ядовитого, инстинктивно опустив и закрыв глаз. Учиха презрительно хмыкнул и ушел. Ты неудачник. Неудачник. Неудачник. Бездарность. И мне плевать на тебя. Плевать. Плевать. Плева... - Дейдара... - Неожиданно раздалось откуда-то издалека. - Дейдара! Запылала щека. Вторая. - Дейдара! Перед глазами из темно-синей пучины выплыло, словно луна из-за тучи, кукольное личико Сасори, на котором, как и всегда, не читалось ни единой эмоции. - Данна? - Слабо позвал блондин, ощущая странную, тянущую слабость и шум в голове. - Я где? - Там же, где и упал. - Спокойно отозвался кукольник. - В траве. Дейдара приподнялся, пытаясь прийти в себя, но как морально, так и физически он словно бы находился не здесь и не сейчас. - Я давно тут лежу, м? - Минуты три. Разговор с Учихой не удался? - М... не важно. - Вставай давай. Идем домой. Дейдара автоматически поднялся, ноги словно сами собой понесли его к дому, именно так оно и ощущалось. Сами донесли, сами подкосились, опрокинув на кровать... Сасори не произнес ни слова, даже ничего типа: "Вот, путаешься с этим ублюдком Учихой, бесполезная бесхребетная бездарность, ты позорище всех Акацк, да еще и глупая несносная шлюха..." "Я не шлюха... - Подумал Дейдара, хоть Сасори и не сказал ему этого. - А то, что глупый и бесхребетный, это, похоже, да, м. Я снова проиграл... Сначала в силе, а теперь еще и в любви, да. Но Учиха может и не мечтать, что я дам ему еще хоть один повод возвысится надо мной, нет уж, м! Больше и не взгляну на него, не подойду и даже не подумаю об этом выродке! Вот." - Так вы встречаетесь? - Неожиданно подали голос с соседней кровати. Дейдара вздрогнул, вернувшись из невеселых раздумий в темную комнату и ночь, такую же непроглядную и спокойную, как глаза Итачи без шарингана... Ничего в ней не разглядеть... - А? А что, вы знаете? - Глупо переспросил он, даже не зная, что на это сказать. Встречаетесь? Дейдара сам не мог понять. Похоже, что нет. Теперь уже нет. Да и вряд ли это было, тут правильнее было бы спросить: "Так вы трахаетесь?" - Еще бы. - Легкий смешок. - О том, что у вас роман, знают все, кроме вас. - Кроме нас? - Снова бездумно отозвался Дейдара, не находя в этом разговоре смысла. Его немного ошарашил интерес Сасори к его личной жизни. - Ну да. Кисаме воет уже вторую неделю, что, мол, мой Итачи-сан сохнет по Дейдаре, а на меня ему плевать, и пьет. Хидан распускает про вас пошлые сплетни, а Какудзу предлагал поставить на то, когда вы в следующий раз переспите. А вы, вместо того, чтобы признаться хотя бы самим себе, что нравитесь друг другу, выдумываете всякий бред вроде мести и ненависти. Оно, может, когда и было между вами, но явно не теперь, и уж точно не в твоем случае. Ты влюблен, как идиот, и это очевидно любому, только не тебе и не Учихе. Любовь и так пустая трата времени, а то, чем сейчас заняты вы, так вообще его убийство. Бессмысленная и лишенная логики чушь. - Данна, вы не понимаете. Я ему безразличен. Он так сказал, м. - Ну что ж, тогда это только твоя проблема, слепой идиот. А ты что думал, что он тебе ответит взаимностью? Наивный глупец... Дейдара разозлился. Взбесился, можно сказать, ощутив острое желание ударить Сасори чем-нибудь тяжелым. Будто он сам не знает! Обязательно это все говорить?! Он вообще, кажется, не напрашивался на душевный разговор с этой бесчувственной куклой! Да он лучше со стенкой поговорит, со стулом, с деревом! - Спасибо Вам, так мило с Вашей стороны. - Саркастично усмехнулся подрывник, ощутимо дрожа от переполняющей его злости. - Еще обидься на меня. - Спокойно отозвался кукольник. - Правда глаза колет? - Не ваше дело, м! - Ну, как знаешь. Сасори тоже плевать. Просто это был лишний повод показать Дейдаре, как он бездарен и глуп. "Ну и черт с вами, данна! Я, хотя бы, не обнимаюсь с марионетками и потом не говорю всем, что не одинок и никто мне не нужен! Для простоты нацарапали бы это себе на лбу, м!" Злость на Сасори отбила всякий сон, и Дейдара поднялся, накинул плащ и вышел на улицу, чтобы немного полетать над лесом, хоть ему без надобности это делать запрещено. "Лидер же тоже спит хоть когда-нибудь, да и что вот именно сегодня может случиться, м? К черту всех!" Свежий ветер ударил в лицо, растрепав волосы, размытый ландшафт колыхнулся под крыльями гигантской белой птицы, скользя вниз и растворяясь в высоте... Выше только облака и Луна. Все плохое внизу. На пару часов. Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 08-12-2011 13:20
	* * * Еще неделя протянулась для Дейдары безликой серой депрессией. Даже Сасори на него не сердился, видно и его постоянный дождь ввел в транс. На деревьях у их домика уже появились нацарапанные надписи, гласившие что-то типа " Итачи + Дейдара-тян" и тому подобное, и это было самое приличное. И подрывник даже знал, кто страдает этой дребеденью... Оторвать бы ему руки , да вот бесполезно - пришьют... Итачи , судя по всему, было все равно. Дейдара почти не видел его, и это, с одной стороны, очень облегчало жизнь, но с другой... Он скучал. Прошло достаточно времени, чтобы собраться с силами и признать это. Сасори-данна был прав, да, эта бесчувственная кукла попала в точку, - подрывник был влюблен. Без памяти, безнадежно и отчаянно, в человека, который глубоко его презирает. "Если я не подойду, он не подойдет... Если я не обниму, он не обнимет, если я не окликну, он не остановится... Он пройдет мимо и ничего не почувствует. А почему мне так тоскливо от этого? Почему я не могу позволить ему пройти мимо, м? Точнее, могу и позволяю, но каждый раз это отдается во мне такой острой болью и сожалением... Я пообещал себе не возвращаться к нему никогда, не подходить, не думать... Не целовать его, кусая до крови, не сжимать его запястья до онемения, не вдыхать его запах, немного сладковатый, похожий на корицу, не срывать с него одеяло, заключая в объятия, сладкие и болезненные своей силой и безнадежностью, не ласкать его кончиками пальцев и язычками, доводя до исступления, не упиваться его стонами, кружащими голову, сводящими с ума жалобными всхлипами, вырывающимися из его нежного мягкого ротика, не врываться снова и снова в распростертое подо мной жаркое тело, напряженное и дрожащее от боли и наслаждения, так покорно принимающее меня в тот момент и уже через миг стискивающее изнутри так, что волна острого удовольствия сотрясает меня, бросая в дрожь, заставляя несдержанно кричать и выгибаться, ощущая лишь бесконечное наслаждение, смешанное со сладкой болью от его пальцев, царапающих мою спину до крови... Он прошел мимо, пока я думал об этом, а я и сам не заметил, как закусил губу, непроизвольно сжавшись, как от холода, на самом же деле от охватившего меня безумного жгучего желания, такого же бездонного и дикого, как моя ненависть, м." Дневник Дейдары, - толстая потрепанная тетрадка, - изо дня в день теперь повествовал о его переживаниях об их с Итачи первой и последней ночи взаимного желания и страсти... Это было почти два месяца назад, а такое чувство, что вчера. Чем больше проходило времени, тем чаще он вспоминал об этом, смакуя каждую подробность, воскрешая в памяти каждое ощущение и каждый звук, торопливо записывая, каждый раз новыми словами, но все то же, а потом яростно дроча болезненно возбужденный член, кончая с его именем на губах и оставаясь совсем без сил... "Ты как мое вдохновение, Итачи , ты моя темная муза, я ненавижу тебя... Потому что все, что я делаю, все во имя тебя, только тебя! Я хочу стать лучше ради тебя, я натренировал глаз, чтобы противостоять тебе... Все ради тебя... Я думал, что живу лишь искусством, это так, но... нет искусства без музы, и ты моя муза, моя проклятая темная муза..." Дейдара корил себя, корил бесконечно за то, что оттолкнул от себя тогда еще не любимого, но точно желанного человека из мести, из-за дурацкой, ничего теперь не значащей ненависти... После драки кулаками не машут, но чего, действительно, чего он добился?! - Может, поговоришь с ним еще раз, а? Дейдара? - Что? - Подрывник вздрогнул, закрывая тетрадь и возвращаясь в реальность, в которой Сасори уже с минуту добивался его внимания. - С Учихой. Кисаме говорит, он стал замкнутым и постоянно очень грустный. Не так уж ты ему, видимо, безразличен... Дейдара удивленно уставился на кукольника: - Вы в порядке, данна? У вас что, приступ доброты? - Не передергивай, идиот, мне просто надоел твой кислый вид! - Раздраженно буркнул тот, отворачиваясь к Хируко. - Если это не прекратить, Учиха начнет выть на Луну, ты испишешь всю бумагу, что у тебя есть, своими стишками и любовными письмами, или что ты там черкаешь целыми днями... Хидану будет негде царапать про вас надписи, а Кисаме сопьется от того, что его Итачи-сану грустно и он ему ничего не говорит. - Вот только не приписывайте мне Апокалипсис в Акацках, м! - Подрывника тоже охватило раздражение. - Мало ли, из-за чего Учихе грустно... Кисаме и так пил, а Хидан пусть пишет дальше, может, научится писать слово "сперматозоид" без ошибок, м! - Да ты завалишь любую миссию в таком состоянии, даже самую пустяковую! Посмотри на себя, ты похож на тряпку! Мало того, что влюбился, как придурок, так еще и распускаешь тут сопли дни напролет, вместо того, чтобы хоть что-то делать! Раз уж не трахаешься, тренируйся хотя бы, или ты уже и бомбочки делать разучился? Совсем крыша от любви поехала? - Сказано это все было с неприкрытым пренебрежением. Да, не понять теперь данне, что такое любовь. А если и понять, то не прочувствовать, нет. - Поехала... кажется. Сасори только головой покачал. - Молодой дурак... Помолчав с минуту, Дейдара с почти детской надеждой в голосе произнес: - Ему... правда так грустно? - Кисаме говорит, что да. Сам не хочешь выяснить? Дейдара призадумался, и вдруг глаза его распахнулись, загоревшись знакомым Сасори азартным огоньком. - А знаете... терять то нечего, м... Подрывника как ветром сдуло. - Даже плащ не одел... - Кукольник осуждающе покачал головой. - И-ди-от . Только что кончился очередной дождь, земля противно хлюпала под ногами холодной грязью, но Дейдара мог поклясться, что таким горячим не чувствовал себя еще никогда. Его сжигало изнутри нетерпение и желание, так, что уже море было по колено, что там какие-то грязные глупые лужи... До домика Итачи и Кисаме пара метров и ... вот он снова сам идет навстречу. Останавливается в паре шагов, заметив Дейдару, и отворачивается, собираясь уйти, но тот снова обнимает его, на этот раз оказываясь лицом к лицу, не собираясь никуда отпускать... - Я не пущу тебя, даже не вырывайся , м! - Горячо прошептал Дейдара в его губы, не помня себя от разрывающих на части эмоций, захлестнувших его так резко и сразу через край. Ощущать его в своих объятиях неповторимо, непередаваемо хорошо... Все правильно... Наконец-то.... - А я и не вырываюсь , - спокойно отозвался Итачи , и через секунду его губы накрыли губы сгорающего от нежности и страсти подрывника. Крепко обняв Дейдару за шею, Итачи приоткрыл рот, впуская чужой язык, отвечая с несвойственной ему чувственностью и настойчивостью. Минуту они не могли оторваться друг от друга, постанывая и возбужденно дыша сквозь поцелуй, сжимая друг друга в объятиях... Голова кружилась, и Дейдара с сожалением отстранился от Учихи, хватая губами влажный, перенасыщенный после грозы озоном воздух, не выпуская того из объятий, шепча без умолку, целуя вдруг обмякшего в его руках Итачи в шею. - Я скучал... Я так скучал... Прости меня, прости... Я лю... Итачи?! Тот безвольно запрокинул голову, руки соскользнули с плеч Дейдары, повиснув, словно у марионетки, колени подогнулись. Учиха потерял сознание. - Твою ма-а-а-а-ать! Такой дикой смеси страха и разочарования в одном вопле лес еще не слышал... Итачи помотал головой, ощущая себя в горизонтальном положении. Кажется, это снова случилось, хорошо, хоть не на улице упал. Виски гудели, словно от похмелья. Кстати, об улице... Он же вроде выходил на крыльцо... - Ты как? - Раздалось со стороны. Итачи повернул голову на знакомый голос, обнаружив рядом полулежащего Дейдару с распущенными, немного растрепавшимися волосами и с полотенцем в руках. Было уже темно. Нервный, дергающийся свет теплыми пятнами играл на его красивом лице, шее, ключицах... Без хвоста и плаща Дейдара выглядел как-то так... мило, по домашнему. - Ты сознание потерял, м. - Я понял. Подрывник улыбнулся уголками губ, с наигранным сожалением вопрошая: - Я так плохо целуюсь, да? Итачи непонимающе нахмурился: - О чем ты? - А ты не помнишь, что было до того, как ты упал? Итачи хотел было ответить, что нет, но осекся, вспомнив ощущение губ на своих губах, неразборчивый ласковый шепот, крепкие, почти болезненные объятия, тепло тесно прижатого к нему тела... - Кхм. А где я? - Стараясь унять охватившее его волнение и смущение, Итачи огляделся, обнаружив себя в незнакомой, полутемной комнате, освещаемой несколькими красными свечами, окутывающими пространство вокруг себя завораживающим теплым сумраком.... - У меня, м. Сасори нет, он в мастерской, так что не стремайся. - Я и не стремаюсь. Дейдара помолчал, потеребив полотенце в руках, словно собираясь с мыслями, и немного отчаянно, с несвойственной ему неуверенностью проговорил: - Останешься на ночь? Итачи вспыхнул, и, стараясь это скрыть, сердито буркнул: - Ну, знаешь!!!.. - Да или нет? - Не дав ему договорить, Дейдара требовательно посмотрел на него в упор, не опасаясь шарингана, да и не было причин. Глаза Итачи были черными и глубокими, такими же, как и тогда, красивыми... - Тебе нехорошо, а на улице скоро опять будет дождь, уже поздний вечер, темно... Ну? Итачи ощущал усталость. Конечно, не настолько сильную, чтобы не дойти до дома, но он ловил себя на мысли, что не хочется куда-то идти. Лежать было вполне приятно и комфортно, вот только Дейдара... Итачи охватили смешанные чувства, ведь он же не сказал ему, что простил, хотя... кажется, простил. - Да... наверное. - Помолчав, Итачи кивнул, откинувшись на подушку. - Если не будешь приставать ко мне. - Как скажешь, м... - хмыкнул тот, словно Учиха сморозил какую-то нелепость, встал с постели и снял майку. - Раздевайся. - Что? - Итачи снова покраснел, готовясь разозлиться и, если что, отстаивать свою честь. - Ну не в грязной же верхней одежде ты будешь спать? - Уточнил подрывник, продолжая раздеваться. - Могу дать тебе кимоно, оно, правда, красное и в него еще одного такого, как ты, можно засунуть... - Нет, я... сплю без одежды. - Какое совпадение, м. - Дейдара весело заулыбался, бесстыдно сняв обтягивающие черные трусишки, которые, собственно, и одетые на него ничего особенно не скрывали. Итачи жадно впился взглядом в точеную фигуру, чувствуя, как горят уши, как больно он прикусил губу и как низ живота наполняется напряжением и теплом... Дейдара сел на постели, продолжая улыбаться и краем глаза наблюдать за Учихой, медленно и плавно лег под одеяло, грациозно потягиваясь, как большой ленивый кот. - М... ну же, ложись, я не смотрю. Я даже отвернусь, вот. И повернулся к нему спиной, так, что одеяло соскользнуло, обнажив бедро... Итачи заставил себя не смотреть на него, на гладкую спину, по которой так хотелось провести ладонью, отвернувшись, сел на край постели, неловко раздеваясь, ощущая холод и дискомфорт, словно находился на приеме у врача. Кое-как сняв одежду и сложив ее на стул, он забрался под одеяло, стараясь не задеть Дейдару, повозившись, улегся на бок спиной к подрывнику. Тот молча лежал, не шелохнувшись. Тихо потрескивали горящие свечи. Негромко вздохнув, Итачи слегка охрипшим голосом произнес: - Ну... спокойной ночи? - Ага. - Весело ответил Дейдара, и, развернувшись, обвил руками талию Итачи, прижавшись со спины обнаженным телом. Учиха практически взвыл, вздрогнув как от ожога, возмущенно задергавшись: - Дейдара! - А мне холодно... - Заявил тот, поворачивая Итачи на спину и ложась на него сверху, решительно раздвигая коленом его ноги и потираясь бедрами. - Ну же, Учиха, перестань ломаться, в конце концов! Ты позволил себя поцеловать на улице, ты даже мне ответил, лег голый со мной в постель, хотя мог валить, в общем-то, домой, в чем дело?! Длинные волосы Дейдары падали на его лицо, щекоча и легонько покалывая. - В том, что ты считаешь меня... - Итачи отвернул голову на бок, но тот схватил его за подбородок, заставив смотреть на себя. - Не считаю! Ты мне нравишься! Я сто раз уже извинился, я не знаю, как еще тебе доказать... черт... - Сбавив тон, Дейдара прижался лбом ко лбу Итачи, заглянул в глаза и понял, что тонет в них безнадежно и стремительно. - Я не могу больше так... я... Взяв в ладони его лицо, Дейдара прижался губами к его губам, неожиданно мягко и нежно целуя, поглаживая пальцами по щекам, неторопливо и чувственно лаская языком язык... Учиха напрягся было, всего секунда отделяла его от того, чтобы скинуть с себя зарвавшегося нахала, но он не шелохнулся и ярость погасла. Была велика вероятность того, что сейчас они снова проведут вместе ночь и Дейдара опять скажет ему какую нибудь гадость, думая, что это очень умно, и будет ходить потом с триумфом победителя, но ведь... судя по всему, он действительно искренне... скучал по нему. "Если что, я убью тебя... на этот раз точно. Если снова посмеешь меня оскорбить." Итачи расслабился, ответив на поцелуй. Ладони подрывника заскользили по его шее, легко и щекотно поглаживая, мягкие подушечки пальцев обвели ключицу, язычки легонько коснулись груди... - М-м-м, видишь, как хорошо? - С сожалением оторвавшись от сладких губ Итачи и с удовольствием лицезря его смущение, Дейдара слегка отстранился. - Все хорошо, да-а-а... Оставляя язычки на ладонях ласкать его соски, подрывник спустился ниже, доведя дорожку быстрых и горячих поцелуев до низа живота. Итачи выгнулся, непроизвольно вздрагивая и зажимаясь, ощущая, как тот широко развел его колени в стороны... - Что ты?.. - Тш-ш-ш... - Дейдара приложил пальцы к его губам, вскользь целуя в уголок рта, лукаво улыбаясь. Он был весь разгоряченный, чувствительный, но нет, надо немного потерпеть... Сейчас он хочет доставить удовольствие Итачи. - Просто лежи... м. Я хочу тебя поласкать, тебе понравится... Итачи доводилось многое позволять своим партнерам, но только считанные единицы проявляли к нему нечто, заставляющее теряться и таять, - отдачу. Он обжигающе покраснел, ощущая умелые и ласковые прикосновения к своему возбужденному члену. Пока это только нежные поглаживания, но и они заставляют его выгибаться и тихонечко стонать от наслаждения, желая большего и отдаваясь во власть ласкающего его человека. Дейдара мягко и очень развратно улыбался, вылизывая своим умелым язычком его пах, не торопясь переходить к самому главному, гипнотически медленно скользя ладонью по каменному от возбуждения члену Учихи, сознательно мучая его, делая удовольствие сопоставимым с мукой, с жаждой, с безумным желанием продолжения... Наконец, насладившись сладковатым вкусом кожи, Дейдара, прикрыв озорные глаза, потерся об него лицом, часто выдыхая, и капелька смазки соскользнула с головки, размазываясь по щеке. - Дейдара... - Итачи почти стонет это, прикусывая пальцы и жмурясь. - Дейдара, это так... - Молчи... Чувственно шепчущие идеально красивые губы страстно обхватывают головку его члена, вбирая внутрь, в жаркий влажный рот, и Итачи не может больше на это смотреть, запрокидывает голову и беспомощно постанывает, ощущая себя в его полной власти. Дейдара бросает секундный взгляд на любовника, скользнув губами ниже, немного сжав их, мягко посасывая, расслабляя горло, постепенно глубже забирая в рот, так медленно и приятно водя ловким язычком по всей длине. Не выдерживая острого удовольствия, Итачи отчаянно извивается на простыне, вплетая пальцы в светлые волосы, сжимая гладкие пряди, желая глубже насадить на себя этот горячий ротик, но Дейдара не позволяет, придерживая его, давя ладонями на грудь, принуждая лечь всей спиной на постель и расслабиться. Учихе остается только подчиниться и беспомощно, жалобно стонать, кусая пальцы. "...у тебя красивый голос... особенно в такие моменты, когда тебе хорошо, когда ты выгибаешься и стонешь...Постони еще, какая же это музыка для моих ушей, симфония страсти..." Дейдара глубоко берет член в горло, медленно опуская ладони к паху, одной рукой обхватывая его у основания, сжимая и поддрачивая, а вторую аккуратно просовывая под ягодицы. - Дей...да-а-а-ра... - Итачи вздрогнул, зажимаясь, почувствовав, как мокрый язычок на ладони блондина лижет его сжатую дырочку, постепенно проникая кончиком внутрь. - Тебе не нравится? - Невинно поинтересовался подрывник, освободив свой бесстыжий ротик и сыто облизнувшись. Итачи стыдливо зажмурился, еле слышно шепча: - Ты сводишь меня с ума... - О, да-а-а...этого я и хочу... м-м... Напряженный язычок вошел в него, лаская изнутри его узенькую тесноту. Когда-то давно подобные ласки ощущались грязными и унизительными, но не теперь. Все стало... проще. Не было необходимости что-то терпеть и переносить, тело принимало это. И тело, и сознание... - Ты позволишь? - Дейдара спрашивает, не желая больше насиловать его и причинять боль. Всей еще живой душой он хотел доставить ему удовольствие. - Да... * * * Уже рассвело, но было пасмурно и серо. На улице снова шумел косой дождь, словно укрывая их обоих от всего и ото всех на несколько часов... Они так и не уснули. Дейдара задремал только под утро, как вдруг его спихнули с плеча, на котором он лежал. - Куда ты? - Сонно пробормотал блондин, потягиваясь и открывая глаза. Итачи сидел на постели, немного наклонив голову и опираясь локтями на колени. На фоне пасмурного серого прямоугольника окна его силует таял по краям, теряя грани и очертания, словно тонул в утреннем свете, мягко скользящем по его профилю... - Что теперь? - Глухо произнес он, не глядя в сторону любовника. - М? - Тот тоже приподнялся, непонимающе уставившись ему в спину и просыпаясь окончательно. - Что дальше? - Бесцветно роняет Учиха, словно речь идет о чем то будничном. - Мы снова это сделали... Только не это. Только не снова этот проклятый безразличный тон! Дейдара, с несвойственной ему нерешительностью, подсаживается ближе, робко касаясь плеча, боясь всем своим существом, что Итачи оттолкнет... - Да. И сделаем еще раз, и еще, м... - И все? - На миг Учиха оборачивается, сердито сбрасывая его ладонь и садясь на край постели, ища взглядом свою одежду. - Ты хотел только этого, да? Страх потерять его пронзил грудь ледяной иглой. Если он сейчас уйдет, бегать за ним не будет смысла... - Куда ты? - Ты такой же... - Со злостью цедит Учиха, приподнимаясь, не глядя на Дейдару, лихорадочно соображая, куда же бросил вчера вещи, не замечая их на стуле под своим носом. - Тебе нужно только трахать меня, и все... мне надоело... - Да стой же... - Дрожа от неуправляемого страха, Дейдара схватил его за плечо, решительно оказываясь вплотную, обвил руками талию, крепко прижимаясь. - Не все... это не все. Тот замер, опустив голову. - Хм? - ...ты нужен мне.... Итачи распахнул глаза, во второй раз услышав от него нечто неожиданное. - А? - Ты меня слышал... Не знаю я, что мы будем делать, м. А пока останься... Останься, и все. Итачи сел обратно на постель, позволив обнимать себя. Он молчал минут пять, а Дейдара немо ждал его вердикта. Он даже боялся дышать, поскольку знал, что насильно мил не будешь, как бы ему этого не хотелось, и, если Учиха не захочет, он найдет способ его отшить раз и навсегда, это сомнению не подвергалось. Итачи был напряжен, он упорно обдумывал услышанное, это чувствовалось, и, наконец, глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. - Дейдара... - Произнес он, слегка повернув голову в сторону любовника, спокойно, но с неуловимой, разбавленной безразличием горечью, - ...это не имеет смысла. А теперь Дейдаре уже явственно захотелось стукнуть этого чертового гения по затылку, да покрепче. Они об отношениях говорят или решают гребаное уравнение, черт бы побрал этого Учиху?! - А что имеет, м? Мы умрем все. Ничего не имеет смысла, прекрати его искать, просто наслаждайся этим... Итачи почти улыбнулся. - Сексом? - Близостью, дурак... - Дейдара выразительно закатил глаза. Учиха, конечно гений, но его способность все извращать и смешивать с грязью бесила нещадно. - Не будь таким циничным, м... Тот с сомнением покачал головой. - А ты... витаешь в облаках. - И мне там очень хорошо... хочешь со мной?.. Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 25-12-2011 16:41
	Название: Роковая ошибка Автор:Bast Бета: йа сама блин х) Пейринг: Итачи /Его девушка/Шисуи Рейтинг: G Жанр: Романтика и драма... От автора: Хех, моя первый фанф который я написала достаточно давно и не в трезвой памяти х) Действия чередуются (наши дни/воспоминания)... Моя версия почему Итачи вырезал клан... Дисклеймер: Чисто мой бред х) Права размещения и публикации: 2. Где угодно, главное укажите кто автор)) Статус: Закончен Наши дни Осенний ветер ласково коснулся лица темноволосого парня, пытливо посмотрел в красные, грустные глаза … Тихим шепотом он просит этого парня рассказать ту историю, из-за которой его, обычно холодные, хитро прищуренные глаза такие грустные.… Превратившись в холодный вихрь, толкает шиноби вперед, словно приглашая пойти с ним… Итачи закрыл глаза , вспоминая прошлое… Как же недавно все было!! Стоит закрыть глаза и память заботливо подсовывает ему картины… Клан.. Он часто вспоминает свой клан, который вырезал по приказу Старейшин.. И всегда он вспоминает ее...Высокая, подтянутая фигура, бесшумно и легко скользящая по земле,длинные красные волосы,туго стянутые в "хвост",блестящие,бездонные глаза , вспыхивающие двумя черными искрами,постоянная улыбка,обрамленная сладкими губами...воспоминания..Но как же хочется снова увидеть ее,коснуться этих пушистых волос,впиться в эти томные губы... Итачи заставил себя резко встать и схватился за голову,словно пытаясь избавиться от цепей,сковавших душу...ее кровь...ее горячая кровь на его руках...Он прислонился спиной к высокому дереву и со слезами на глазах вспомнил... «Что же я наделал?» *** Воспоминания Спустя несколько секунд память услужливо подсунула ему сцену знакомства с Бэри. Они встретились случайно. Итачи опаздывал на миссию. Шел быстро, временами бежал. В одной безлюдной улице парень налетел на замечтавшуюся девушку в руках которой были бумаги. Итачи с чертыханиями отлетел, а из рук девушки в разные стороны разлетелись листочки, исписанные чьим-то мелким почерком. Девушка с милой улыбкой,щурясь от теплых лучей солнца,начала собирать утрату в папку. Учиха ее рассматривал. Что-то в этой девчонке его зацепило. Тихо прошептав «Рыжик», парень подошел к ней и с крайне серьезным выражением лица начал помогать. - Мы ведь встречались раньше… - сидя на корточках и подбирая документы, сказала незнакомка с обворожительной улыбкой. - Разве?- немного смущенно отведя глаза , спросил Итачи . - Конечно. Я тебя знаю ты Итачи . Я Бэри. Бэри Учиха. – девушка в улыбке обнажила белоснежные зубы. - Хм. Странно, почему я тебя раньше не замечал? - растерялся Итачи . -Ну…Возможно, ты был слишком занят, - улыбнулась Бэри. – Но я думаю, мы наверстаем упущенное. Она грациозно, по-кошачьему протянула руку для приветствия. - Что ж, тогда приятно познакомится, - сказал Итачи , пожимая тонкую ладошку девушки. *** Наши дни Это было началом того жаркого сна, которым до сих пор бредил Итачи . Мужчина открыл глаза . Солнце спускалось за горизонт, озаряя все вокруг огненно-кровавым светом. «Бэри...» - прошептал он одними губами и воспоминания новой волной накрыли его холодными волнами боли.. *** Воспоминания Он увидел ее снова через несколько дней. Случайная встреча на поляне зеленого, летнего леса. Итачи искал место, где бы он мог спокойно провести остаток дня. Вдруг тихий шум поманил его за собой. Парень прошел несколько десятков метров и чуть не вылетел из кустов на знакомую девушку. «Рыжик?» Она стояла в вечерних лучах солнца, озаряемая светом. Легкий, облегающий костюм для тренировок подчеркивал стройность нежного тела. Длинные волосы были спутаны, а выбившаяся прядь непослушно упала на серьезное лицо. Девушка быстрым и ловким движением спрятала ее за ухо. Красный блеск шарингана манил. Итачи не мог отвести восхищенного взгляда от Бэри. Она быстро метнула кунай в дерево, отскочила в сторону, оттолкнулась ногами от ствола соседнего дуба и метнула еще один кунай в куст, за которым прятался Итачи . Парень быстро отскочил и наткнулся прямо на растерянную Бэри. Сначала девушка замялась, но потом широко улыбнулась: - Привет…Не ожидала тебя здесь увидеть. Что-то случилось? - Нет… С чего ты взяла? – удивленно моргнул Учиха. - Просто, - не сдержавшись, хихикнула девушка. – У тебя такое серьезное и хмурое лицо, что… - Что здесь смешного? – сурово перебил Итачи постепенно краснея – У меня лицо всегда такое. Парень недовольно посмотрел на рыжеволосую девушку. Та замолчала, задумчиво смотря на него. Она боялась, что эта ее мечта сейчас развернется и уйдет, а Итачи старался в мельчайших подробностях запомнить «Рыжика». Первой не выдержала Бэри. -Ну…прости...мне пора… Она собрала свои кунаи, повернулась к парню спиной и пошла в сторону дома. Итачи не поверил своим шаринганам…« Стой ..» Парень схватил девушку за руку. - Что? – девушка повернулась к Итачи лицом и удивленно посмотрела ему в глаза . Именно в этот момент все слова вылетели из головы юноши. - Бэри, я могу.. Я могу…проводить тебя… до дома? – неуверенно и смущенно сказал Итачи . - Нани? Конечно… – широко улыбнулась «Рыжик»…… *** Наши дни Стоящий у могилы парень расслабился…. Он был весь во власти памяти…Тот вечер был началом их романа… *** Воспоминания -Как красиво…-сказала Бэри. Двое влюбленных отдыхали на берегу тихого озера, окруженного со всех сторон высокими, стройными деревьями. Солнце, лениво зевая, постепенно скрывалось за горизонтом. Именно здесь, среди роскоши великой природы, сидя на мягком ковре из зеленой травы, Итачи впервые понял, как много значит для него блеск черных глаз любимой девушки. Бэри сонно растянулась на траве, нежась в исчезающих лучах света и положив голову на колени Итачи . Парень нежно гладил ее длинные, огненного цвета волосы и смотрел в черные, бездонные глаза . "Как же она прекрасна" - думал парень - "почему меня так притягивает к ней?". Итачи оторвал взгляд от красивых глаз и поднял голову вверх, смотря в сереющее небо. -Знаешь, Бэри...Ты...необычная девушка. Девушка пристально посмотрела на задумчивое лицо парня. Потом кокетливо усмехнулась. -Надеюсь, я необычная девушка, но в хорошем смысле - игриво сказала она. Ее взгляд изменился. Теперь она с нежностью и теплотой смотрела на Итачи . Как сказать ему, что на самом деле лежит на ее сердце? Как намекнуть на те разрывающие душу чувства, что сковали подобно цепям? А если она потеряет его? Если случайно разрушит эту тонкую неопределенность в их отношениях?...Если увидит его удаляющуюся спину?... Итачи опустил голову и снова погрузился в темноту этих спокойных глаз ."Как сказать ей о своих чувствах? Как показать ей на сколько она дорога мне? Как объяснить ей что мое сердце разрывается на миллиарды кусочков от единственного прикосновения к ней...?"-думал Итачи -"неужели я никогда не разрушу эту стену, которая стоит перед нами...но...я..." -Люблю...тебя... Резкий порыв ветра унес обрывки слов в неизвестность. Удивленные и полные слез счастья глаза Бэри смотрели в уставшие и мутные глаза Итачи . -Я люблю.... тебя.. - еле слышно, только для нее повторил парень, наклонился и заслонил от солнца лицо девушки. Наконец, их губы, так долго ждавшие друг друга, смогли встретиться. В этот момент наслаждения для этих двоих не существовало ничего, кроме учащенного биения двух сердец, соединенных одной судьбой...Наконец они были вместе…И в эту темную ночь не было счастливее их. *** Наши дни Солнце почти село. Итачи не выдержал и закрыл лицо ладонями. Его сильные плечи стали подрагивать, но даже сейчас ни один человек в мире не подумал бы что преступник класса S способен плакать…Со стороны это было похоже на истерический смех, но только мокрые ладони и соленый привкус во рту знали страшную тайну…Новая волна ужаса прошлого накрыла мужчину… *** Воспоминания Молодой Итачи спешил с миссии. В домах, на улицах его клана мягко горел свет и манил к себе своим уютом. Начинал накрапывать мелкий дождик эхом раздававшийся по крышам. Учиха знал что отец скорее всего погружен в работу у себя в кабинете, мать хлопочет на кухне, а маленький брат ждет возможности потренироваться. Завернув за очередной угол парень увидел свой дом. На кухне горел свет. Виднелся силуэт матери, убиравшей посуду со стола. Где-то на втором этаже упала книга и послышались неторопливые шаги отца. «Опять Саске…»-подумал Итачи и ускорил шаги. -Та даима…-добродушно и громко сказал парень, прикрывая за собой раздвижную дверь. -Окаэри… Как обычно мать встречает его у порога, помогает снять с уставшего сына защитную одежду и провожает на кухню. Там вкусно пахнет ужином и крепким чаем. Сверху доносится суровый голос отца. Итачи ужинает и уходит к себе в комнату. Все так привычно, до боли знакомо и отрепетировано до автоматизма… «Глупый клан…Глупые обязанности…Глупая жизнь…»-думал Учиха сверля глазами потолок в мрачной комнате. Суровые будни, тяжелые миссии…Время течет быстро и не оставляет следов. «Бэри…Шисуи..Как они?»-мечты уносили Итачи далеко вперед строя планы о счастливой жизни. Он жив, у него есть семья, работа в которой он достиг многого, любимая девушка, лучший друг…Вот оно, его счастье…Оно рядом, его можно потрогать, надо только протянуть руку. Окрыленный мечтами парень одевает чистую одежду и выпрыгивает через окно на улицу. Он спешит туда, куда несут его чувства, не подозревая что это это врата ада… *** Воспоминания В этот раз Бэри отпустили достаточно поздно и теперь она спешила домой, прижав к груди сверток. Вечер выдался холодным и противный сквозняк «пробирал до костей.» Девушка почти бежала по пустынным улицам недостроенного района и проклинала тот день когда согласилась стать медиком. Но несмотря на пасмурную погоду после дождя, на душе у Бэри было тепло. Она крепче прижала к себе сверток. « Итачи так давно хотел его…Думаю он очень обрадуется»- промурлыкала она себе под нос. И смело шагнула в темноту недостроенных домов не подозревая о том что ждет ее в будущем… *** Воспоминания Шисуи был опечален. Он медленно шел низко опустив голову вниз и нахмурив брови. Его память работала как сломанный видеомагнитофон, постоянно прокручивая один и тот же момент. Детская привязанность переросла в чувства, то окрыляя, то падая вниз как раненая птица. Отчетливо врезались в память эти немного уставшие, но всегда лукавые темные глаза , беспечная улыбка…шаринган…Пушистые волосы..Легкий порыв ветра ударил в лицо, как будто стремился ворваться в уставшую голову и навести там свой, понятный только хаосу порядок…Начался дождь. Парень машинально поправил рукой растрепавшиеся волосы и поднял лицо вверх, надеясь что холодные капли приведут его в чувство и помогут унять душевную боль. «Это не правильно, не честно…Так нельзя…Я не могу этого допустить…» Шисуи закрыл лицо ладонью и потоки воды смывали с бледного лица соленые слезы … *** Воспоминания Итачи привычно завернул за магазин и вышел наконец на дорогу, ведущую к госпиталю. Он знал что Бэри возвращается домой именно здесь. Они часто сидели вдвоем, уединившись в каком-нибудь недостроенном доме, много говорили, целовались и проводили сладкие мгновенья друг с другом. Засунув руки в карманы он от нечего делать пинал по пыльной дороге маленький камушек. Его сердце то замирало, то сново начинало бешено биться в предвкушении встречи. Чтоб унять волнение он сильно сжал кулак в кармане и попробовал думать о другом. «Надо будет проведать Шисуи…В последнее время мы немного отдалились друг от друга… У него дела, он теперь собирается стать джонином»- Итачи усмехнулся-«Вот дурак…С его силами он без проблем им станет…» Учиха вспомнил своего лучшего друга. Они с детства были вместе, поддерживали друг друга, многое пережили… Итачи временами казалось ничто не разрушит их союз. Они были сильны, красивы, успешны и счастливы. Минуты проведенные вместе были приятными и не забываемыми. Начался моросящий дождик. «Как не вовремя»-подумал Итачи и бесшумно скользнул в темноту за угол дома. *** Воспоминания Бэри не верила себе…Ее глаза врали, сердце предательски громко стучало. Все тело затрясло то ли от холодных капель дождя, то ли от происходящего… Хрупкие пальцы не удержали сверток и он медленно упал на пыльную дорогу. Звякнул метал и ткань, прикрывающая подарок упала. Лезвие блеснуло среди темноты домов. На какое то мгновение в нем отразилось растерянное лицо Итачи . «Неправильные дома, неправильное место, неправильный день…это все не правильно!!!»-думала она. Метал на подарке блеснул кровью. *** Воспоминания Итачи не знал что сказать. В один момент все слова просто выпали из головы, оставив гниющую пустоту. Да и нужно ли было что-то говорить…Слова теперь казались глупыми и ненужными. Из транса его вывел звонкий удар метала. Он еще раз посмотрел на Бэри, словно проверяя свои глаза . Потом медленно перевел взгляд на Шисуи. Его лучший друг стоял обреченно, с опущенной головой но все еще продолжая сжимать руку девушки. Та глупо прижимала ладонь к губам, ложно надеясь что этот поцелуй не достиг цели. В ее темных глазах играл огонек ужаса а рыжие волосы прилипли ко лбу и щекам. Шисуи поднял глаза и в упор посмотрел на друга. Итачи ждал… -Прости- тихий голос нарушил тишину- Прости…но это конец нашей дружбы… Парень вздрогнул. Серьезное лицо его лучшего друга, отсутствующий взгляд Бэри и этот подарочный кинжал так удобно упавший между ними. На дождь уже никто не обращал внимания. Итачи наклонился и поднял красивое лезвие. Бэри сделала шаг в сторону и вырвалась из объятий Шисуи. Тот вздрогнул, но не шевельнулся. На мгновение ему показалось что Итачи активировал шаринган. -Значит это конец…- голос Учихи был холоден и безразличен. Он оглядел уже бывшего друга с неприкрытой ненавистью и посмотрел на Бэри. Она, как жертва происходящего напоминала мокрого котенка, вжавшегося в стену белого дома. Ее мокрые от слез глаза искали правду в собственном отражении в большой луже. У Итачи сжалось сердце. Больше всего на свете ему хотелось кинуться к ней, прижать к себе, согреть, успокоить, пообещать, что все будет хорошо. Его сердце горело в огне…Но он не двинулся с места. «Глупый клан…Глупые обязанности…Глупая жизнь…»-пронеслось в голове у Итачи и он медленно пошел в сторону дома, крепко сжимая в руке красивый подарок любимой девушки… *** Наши дни Солнце совсем село. На холме не было никого кроме темноволосого парня в черном плаще с красными облаками. Он медленно встал. Уставшие от крови глаза в последний раз остановились на могиле. Мужчина высунул руку из под плаща и посмотрел на красивое лезвие. Даже сейчас оно остается блестеть несмотря на то, сколько родной крови ему пришлось выпить…Настоящий клинок Учихи…клинок как память о прошлом и как бессмертный дар, вечной любви. -Готов?- Кисаме поправил свой меч. Его маленькие злые глаза выражали сочувствие к напарнику и сам не зная зачем он подошел и коснулся плеча Итачи . Учиха вздрогнул. -Она останется с тобой…-неуверенно проговорил человек-акула. -Нет…пусть она останется с ним… Итачи встал. -С ним она не будет стадать так, как будет со мной... Они медленно стали спускаться вниз а Итачи казалось что он снова видит ее радостное лицо, теплый взгляд, счастливую улыбку и алую кровь на своих руках, сжимающих клинок. «Люблю…тебя…»-снова только для нее повторил ветер... Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 01-01-2012 20:55
	Название: Драбблы Автор: Musicfan Бета: Saske Uchiha Рейтинг: от G до PG-13 Персонажи: Учихи, Основатели Размер: драббл Статус: закончен Дисклеймер: стандартный Размещение: свободное Предупреждения: кое-где AU в рамках мира Кишимото и возможный ООС От автора: вообще-то, изначально драбблов было пятнадцать, но в одном из них не оказалось яоя. Прочитать его можно здесь. "Ученик"; Шисуи/ Итачи ; PG Ночь за пределами бара отдаёт прохладой и запахом мяты. Итачи едва успевает нырнуть в ближайшие кусты, прежде чем его желудок исторгает своё содержимое. Прислонившись к дереву, Шисуи краем глаза наблюдает, как его приятель блюёт, стоя на четвереньках. - Пить ты совсем не умеешь, - замечает он . Итачи сосредоточенно молчит, боясь потерять равновесие и рухнуть лицом в зловонную лужицу. - Тебя вообще нужно многому научить, - говорит Шисуи. - Например? – спрашивает Итачи , тяжело дыша. - Пить, играть в карты, загорать на солнце, трахаться… Новый мучительный приступ скручивает внутренности Итачи . Когда отпускает, ему кажется, что вместе с выпивкой из него вышла и половина кишок. - А научи, - сплёвывает он . – Трахаться – научи. Шисуи тихо смеётся. "Братья"; PG; Мадара/Изуна - Я видел многое, - произносит Изуна, водя кончиками пальцев по лицу Мадары. – Я видел землю, хлюпающую от крови погибших за день; я видел, как мужчина закрывал своим телом возлюбленную, прежде чем я пронзил их обоих клинком; я видел, как сгорали в воздухе птицы, затянутые в мой Катон; я видел перекошенные в предсмертной агонии лица живых и спокойные лица мёртвых. Я видел, как на смену закату из-под земли выкатываются звёзды и как из голубого моря выныривает розовое солнце; я видел носящих соломенные шляпки девочек, которые раскрашивают цветы, каждый лепесток – своим цветом, и продают их доверчивым чужестранцам; я видел, как спеют ягоды красной смородины у нашего дома и как воробьи отряхивают крылышки после дождя, - Изуна касается уголков рта брата. Тот вслепую ловит губами его пальцы. - Я видел твоё лицо, - говорит Изуна. - Этого достаточно. А скоро ты снова увидишь меня, - он улыбается. Мадара целует его руку. "Красота"; Мадара/ Итачи ; PG-13 - Какие красивые у тебя пальцы, - говорит Мадара, прижимая запястья Итачи к подушке. Любопытный месяц прилип золотыми рожками к окну, заглядевшись на длинные трепещущие ресницы юноши, чьи пряди волос чёрными шрамами выделяются на белизне подушки. - Такие тонкие, длинные, изящные… Итачи мучительно морщится, когда Мадара слишком сильно и глубоко толкается в него , вдавливая всем телом в жёсткую скрипящую кровать. - Так бы и сломал, - шепчет старший Учиха и целует в упрямо сжатые губы. Выгнувшись дугой, Итачи прижимается к нему гибким сильным молодым телом и кончает. "Уговор"; Мадара/Тобирама; PG-13 Не так представлял себе Тобирама эту ночь: это он должен был трахать Мадару, прямо на холодном полу или в спальне, чтоб кровать скрипела и шаталась под ними. - Ну так что, герой-любовник? – усмехается наглый Учиха, откидываясь на спинку кресла. Темнота обтягивает его лицо, будто какая чёрная ткань. – Любишь трахать – люби и минет делать. Тобирама опускается между его широко расставленных ног, всё ещё с сомнением глядя на его твёрдый член с влажной головкой. - Но завтра!.. – напоминает Сенджу об их уговоре. - Да-да, всенепременно… - бормочет Мадара, когда жёсткие горячие губы Тобирамы обхватывают его возбуждённый орган. – И язычком поработай, так, да… "Призрак"; Саске, Итачи ; G Саске просыпается посреди ночи в холодном поту. От мысли, что Итачи должен был вернуться уже несколько дней назад, бешено бьётся сердце. За окном висит бледная, как лицо утопленника, полная луна. Саске приснилось, будто Итачи стоял на пороге его спальни. Брат пришёл с миссии, улыбнулся. Была такая же ночь и полнолуние. Итачи подошёл к его кровати, сел на пол. Саске попытался его обнять – но руки прошли сквозь тело брата, только холодок пробежал по коже. Саске старается отогнать кошмар, вспоминает, как они с Итачи вместе тренировались, как брат улыбался, уходя на задание, но лунный свет такой холодный, что в мыслях Саске сон сам по себе прокручивается раз за разом. Тихо скрипит дверь в спальню. Саске вздрагивает и оглядывается. На пороге стоит Итачи . Он едва заметно улыбается и подходит к кровати. - Привет, - говорит он , садясь на пол. – Ты почему не спишь? Мальчик невольно отодвигается, чувствуя, как внутри всё заледенело от ужаса. - Эй, что с тобой? – обеспокоенно спрашивает Итачи и протягивает руку. Отскочив, Саске забирается под одеяло. Он чувствует: если это не Итачи , если это призрак, то он сойдёт с ума. - Саске? Что случилось? – от заботы в словах брата почему-то хочется плакать. Саске сжимается в комочек, пытаясь сдержать слёзы. - Саске! – голос Итачи звучит совсем рядом. Через мгновение край одеяла отодвигается, и юноша крепко прижимает Саске к себе. Тот сначала замирает, а потом, выдохнув и всё-таки всхлипнув, обнимает брата за шею. - Братик… Как хорошо, что ты вернулся. - Конечно, вернулся, как же иначе? – смеётся Итачи . - Мне приснилось, что ты умер, - говорит Саске. Итачи молчит, вспоминая, как близок он был к смерти. - Я живой, Саске, - наконец произносит он , привычно улыбаясь. – А тебе пора спать. Саске послушно кивает и ложится в постель. - Полежи со мной, - просит он . Итачи забирается в кровать и прижимает Саске к себе. - Ты ведь не умрёшь, правда, братик? Итачи треплет мальчика по волосам, вновь и вновь вспоминая миссию, едва не стоившую ему жизни. - Нет, Саске, конечно не умру, - наконец отвечает он , проводя пальцами по щеке брата. Тот улыбается и, уткнувшись в плечо Итачи , засыпает. "Сходство"; Тобирама/Изуна; PG-13 У Изуны очень изящные ступни. Тобирама ведёт губами по взъёму, целует выступающую косточку щиколотки, отмечая, что через тонкую кожу едва заметной синевой просвечивают вены. - Чего ты хочешь? – хрипло спрашивает Сенджу, вглядываясь в безучастное лицо, перевязанное белой лентой на уровне глаз. – Я сделаю всё… - Я хочу, чтобы на твоём месте был Мадара, - буднично отвечает Учиха. - Ненавижу! - Тобирама наотмашь бьёт любовника по лицу. Ему невыносимо понимать, что, несмотря на всю боль, Изуна любит брата сильнее. - Вот так, уже лучше, - смеётся Учиха, хищно улыбаясь, и слизывает кровь с разбитой верхней губы. Сенджу сжимает его запястья, едва не ломая их, и, дрожа от ненависти, грубо целует его . - Да, теперь похоже… - шепчет Изуна и, запрокинув голову, подставляет шею под жадные ласки. "Ревность"; Шисуи/ Итачи /Саске; PG-13; AU в каноне Жаркое лето сменяется душной осенью, которая, как кажется Саске, будет тянуться бесконечно. В сентябре, как в июле, в высушенной солнцем траве качаются высокие цветы с крупными жёлтыми соцветиями на конце покрытых мелкими колючками стеблей, и над кварталом Учих в бледном полуденном небе парит хищная птица. Итачи ночами пропадает у Шисуи, возвращается под утро. Приносит пахнущие мёдом мелкие яблоки, словно они вдвоём только тем и занимаются, что грызут их. Саске бесится. Он представляет своего брата, своего Итачи в объятиях этого парня. Представляет широкие ладони Шисуи на тонкой талии Итачи , представляет, как тот стонет под ним , как Шисуи хватает его за волосы и вжимает лицом в подушку. Представляет тщательно, до тошноты и бессонницы. - Сегодня не жди, - снова говорит Итачи , улыбаясь чуть виновато и смущённо, и оглядывается на Шисуи. - Яблочко? – спрашивает тот, протягивая Саске жёлтое яблоко, и, приобняв Итачи за плечи, собирается уходить. Саске берёт яблоко и сжимает в руке так, что белая суховатая мякоть с треском разлетается в стороны. Итачи и Шисуи удивлённо оглядываются. В воцарившемся молчании слышно, как где-то вдалеке играют дети. Ничего не говоря, Саске подходит к брату и, оттолкнув его товарища, прижимает Итачи к облупившейся стене дома. Его губы пахнут яблоками и сухим летом. Саске кажется, прошла вечность, с тех пор как они в последний раз были так близко , что он мог смотреть брату в глаза. В голове всё плывёт, и Саске, забыв обо всём, целует Итачи , жадно, торопливо, мечтая, чтобы тот запомнил это на всю жизнь. Итачи совсем не сопротивляется, и Саске, осмелев, одурев от его покорности, терзает мягкие податливые губы, кусая их до крови и лаская языком, и неожиданно понимает, что руки брата гладят его поясницу. Позади смеётся Шисуи. - Я же говорил, сработает, - произносит он . – Как приревнует тебя – так сразу и… Ловя затуманенный взгляд Итачи , Саске не может удержаться от полубезумной улыбки. - Ты целуй его , не отвлекайся, - горячая крепкая ладонь ложится Саске на шею, прижимая к брату. - А ночью будем вместе, - дыхание Шисуи щекочет его ухо, и мелкие волоски, тянущиеся вниз от затылка, встают дыбом. - По крайней мере, пока не научитесь. А то вы же оба… гении, - усмехается Шисуи, касаясь языком его щеки. – В таком деле-то, глядишь, и не сориентируетесь… "Безумство"; Тобирама/Изуна; PG - Я не позволю ему сделать это, - говорит Тобирама, беря лицо Изуны в ладони. - Ему ?.. - с едва уловимой улыбкой спрашивает тот. - Я убью любого за тебя, - Сенджу вглядывается в чёрные глаза, чувствуя, как ярость плавит создаваемый долгими годами панцирь внешнего хладнокровия. – Даже если это приведёт к новой войне между кланами. - Не говори глупостей, - повернув голову, Учиха целует его в центр ладони. - Я сам так хочу. Тобирама, словно очнувшись от сна, растерянно смотрит на любовника. - Такого не может быть. Изуна тихо смеётся. - Глупый. Ты ни-че-го не понимаешь. Сенджу думает, что он и впрямь ничего не понимает. - Но ты же не сможешь видеть! – говорит он . - Зато он сможет! С минуту они глядят друг другу в глаза, а потом Изуна касается губами запястья Тобирамы, отчего полупрозрачные белые волоски на его предплечьях встают дыбом. Жидкий огонь растекается по его венам, испаряя остатки самообладания. Сенджу приходит в голову, что только ради этого парня, этого сумасшедшего с извращённым чувством долга и нездоровой любовью к брату, он действительно может развязать войну, и ему становится немного жутко. Но, когда Учиха нажимает языком на пульсирующую жилку на его запястье, Тобирама понимает, что он стоит любого безумства. "Подчинение"; Итачи /ОЖП; Шисуи/ Итачи ; PG-13; AU в каноне От саке сразу становится жарко, и Итачи теряет нить разговора. - О чём задумался? – хлопает его по спине Шисуи. Сидящая перед ними девушка смеётся. Итачи смотрит в фиалковые глаза и извиняется. - Ты так не то что семнадцатилетие – ты и семидесятилетие девственником встретишь, - толкнув его в бок, громко шепчет Шисуи. Итачи испуганно оглядывается на девушку, но та продолжает улыбаться. - Да ладно, мы же все знаем, зачем собрались, - Шисуи подмигивает приятелю. - Действительно, - снова заливается смехом девушка, потом внезапно замолкает и, взглянув на парней очень-очень серьёзно, спускает с плеч кимоно. Сиреневатый, под цвет глаз, шёлк скользит по белой коже и, обнажив грудь, останавливается. Итачи мучительно краснеет. - Нравится? – спрашивает девушка. Итачи кивает. Во рту пересохло. Шисуи сказал ему накануне: «Да перед тобой любая будет рада раздвинуть ноги». Сейчас он совсем не уверен, что это правильно – спать с одной из тех «любых». - А потрогать дашь? – хитро спрашивает Шисуи. - Ему - да, - так же лукаво отвечает девушка. - Слышал? – ухмыляется Шисуи. – Нельзя упускать такой шанс. Итачи словно оцепенел. - Давай помогу, - говорит Шисуи и, взяв друга за руку, прикладывает его ладонь к груди девушки. Та коротко вздыхает, глядя Итачи прямо в глаза. Её грудь не очень большая, но мягкая и красивой формы. Шисуи уверенно ведёт рукой приятеля по тёплой нежной коже. Возбуждение захлёстывает его мгновенно, но – не такое, не правильное, и Итачи , отдёрнув руку, бросается из дома. Пахнущий недавним дождём воздух остужает разгорячённые щёки. Юноша прячется во дворе чьего-то дома, пытаясь унять дрожь во всём теле, пока лучи закатного солнца, словно размешанная в воде кровь, заполняют улицы. - Ну ты и идиот, - раздаётся позади голос его друга. Итачи молчит. - Почему ты сбежал? – Шисуи пристально смотрит на него . - Чувство… такое странное… - Итачи отводит взгляд, путается в словах, боясь сказать пряителю и в то же время желая, чтобы он узнал. - Чувство? Стояк, может быть? – смеётся тот. - Да. Но… не из-за неё. Итачи поднимает глаза на Шисуи, по тому, как резко оборвался его смех, догадываясь, что друг всё прекрасно понял, и боясь его реакции. - Так, значит? – совсем тихо спрашивает Шисуи, и Итачи кивает. – Ну и отлично. Шисуи прижимает его к стене, и Итачи стонет, когда уверенная рука сквозь ткань штанов трогает его восставший член. Итачи хочется, чтобы Шисуи командовал им , как в тот момент, когда заставил дотронуться до груди девушки. - Говори, что мне делать, - захлёбываясь желанием, шепчет юноша. - Открой рот, закрой глаза. Начнём с поцелуев, - ухмыльнувшись, говорит Шисуи и проводит указательным пальцем по раскрытым розовым губам. "Череп"; Тобирама/Мадара; PG - Это что? – спрашивает Мадара, задумчиво рассматривая покрытый лаком человеческий череп на столе своей спальни. - Череп, - невозмутимо отвечает Тобирама. - Ладно, перефразирую. Чей это череп? – едко интересуется хозяин дома. - Одного старейшины. - Вот как? – в глазах Учихи появляется интерес. – И как же его звали? Сенджу называет имя. Мадара удивлённо приподнимает бровь, потом, хитро прищурившись, берёт череп в руки и, поднеся к лицу, пристально рассматривает. - Как же так, - прищёлкнув языком, наигранно сокрушается он . - Такой хороший человек был. - Да, был, - невозмутимо повторяет Тобирама. - И как говорил хорошо, мол, нельзя допустить междоусобиц среди кланов и что угрозу нужно предупреждать, а не разгребать последствия. - Учиха любовно гладит череп по макушке, заглядывая в пустые глазницы. - Наверняка, проживи он чуть дольше, смог бы переманить на свою сторону других старейшин… Чёрные глаза Мадары сияют, словно спрятанные в тени ресниц драгоценные камни. Ярко-красный шёлк кимоно мягко облегает его тело, и кажется, что он перемазался в крови. Сев ближе , Сенджу почти физически ощущает исходящий от любовника жар, и желание пробирает его до костей. Рукав кимоно скользит по предплечью Учихи, обнажая тонкую белую кожу. Тобирама отбирает у него череп и уверенно ставит обратно на стол. На губах Мадары всё ещё играет злая улыбка, и Сенджу, крепко схватив его за запястья, прижимает к кровати, придавив сверху своим телом. Учиха чуть хмурится, но его дыхание остаётся спокойным, а взгляд – насмешливым. - Ты же понимаешь, если он вдруг был прав… - шепчет Тобирама ему в самое ухо. - То что? - Мадара ухмыляется шире. Сенджу сжимает зубы от ярости, но Учиха, высвободив руку, проводит ладонью по его волосам, и Тобирама, уткнувшись губами в маленькую складку на сгибе локтя любовника, ощущает сладковато-пряный дикий запах его кожи. – А череп нужно будет поставить на видное место, - тем временем мурлычет Мадара. - Всё-таки такой человек был… "Другая ночь", Саске/ Итачи ; PG-13; AU в каноне Вздохи и стоны кажутся особенно непристойными в ночном безмолвии. Саске стоит на коленях, прогнувшись в пояснице и держась руками за спинку кровати; Итачи лежит между его широко раздвинутых ног, лаская ртом его член и одновременно двигая двумя пальцами в его анусе. Сочащаяся лунным светом ночь расчерчивает комнату сеткой теней. Саске вспоминает другую ночь и другие тени, тонким кружевом лежащие на улицах Конохи. Саске возвращался домой поздним вечером. Апрельский холод пробирался под лёгкую одежду, мелкими мурашками скользя по коже. Большая полная луна балансировала на флюгере дома, за которым спряталась показавшаяся знакомой тень. Позади раздался шум, и чьи-то крепкие жёсткие руки схватили Саске, сдавив шею. Ужас – ледяной, безжалостный – мгновенно сковал всё тело. В том, как незнакомец держал его , было что-то такое, от чего становилось ясно: живым он Саске не отпустит. Но в следующий миг мальчик краем глаза увидел тёмную фигуру в форме АНБУ, бесшумно скользящую в бледном свете, державший его человек обмяк и, прежде чем Саске сообразил, что к чему, упал на землю. - Не смотри, - услышал он чей-то голос, и руки, уже другие, бережные, изящные, затянутые в чёрные перчатки, легли ему на плечи. Мальчик дрожал, не в силах пошевелиться. - Ты в порядке? – голос, искажённый маской, казался сухим, как будто шелест мёртвой травы. Саске кивнул и, повинуясь какому-то странному идущему из глубины души, где спрятано всё неправильное, порыву, всё-таки обернулся. Человек в форме АНБУ стоял, опустившись на одно колено. Белый жилет пересекала тёмная полоса, и Саске почему-то сразу понял, что это брызги крови незнакомца, который напал на него . Чуть поодаль лежало что-то тёмное, в очертаниях чего мальчик не хотел узнать человеческое тело. - Кто это был? – шёпотом спросил Саске, понемногу успокаиваясь от присутствия человека в маске. - Преступник. А сейчас беги домой, хорошо? – сказал тот, и мальчик бросился со всех ног. Итачи в ту ночь вернулся поздно. Саске ждал его , прислушиваясь к малейшим шорохам в доме. Когда раздались шаги, он выглянул в коридор. На светлом жилете старшего брата темнела полоса засохшей крови, и мальчик, увидев её, вспомнил, что запах спасшего его человека из АНБУ показался родным. Закрыв глаза, Саске раз за разом прокручивает эти воспоминания. Опасность – тёмный силуэт в лунном свете – прикосновение рук в тёмных перчатках – искажённый маской голос – пятна крови на жилете – и понимание, что это Итачи … Саске толкается в рот брату, одновременно сжимаясь на его пальцах. Итачи идеальный любовник – умелый и заботливый. Итачи – тот самый человек, который спас его , убив преступника. На этой мысли Саске кончает на лицо брату. "Искупление"; Итачи /Саске; PG-13; AU в каноне Из-под двери тянется струя холода. Саске дрожит, стоя на коленях на ледяном полу. - Прости меня, братик, - шепчет он , пытаясь прикрыть обнажённое тело. – Пожалуйста, прости… Итачи сидит в кресле, подперев рукой щёку. Полоса лунного света делит комнату надвое, и Саске находится в её светлой половине, а Итачи – в тёмной. Влетающий в открытое окно ветер колышет шторы. Саске невольно трёт замёрзшие руки и обхватывает себя за плечи. Он уже не помнит, за что извиняется, и заставил ли брат его встать на колени или же это было его собственной идеей. Итачи вздыхает. Саске видит бинты на его предплечье и вспоминает, как сегодня опять подвёл его в бою. За это и извиняется. – Если ты хочешь загладить свою вину, то, может, сделаешь мне приятное? – произносит Итачи , расстёгивая брюки. Саске подползает к нему , не вставая с колен, и нерешительно касается губами его полувозбуждённого члена. Закрыв глаза, младший скользит по нему языком, чувствуя, как плоть твердеет под ласками. Получается, что Саске помогает ему возбудиться, и это гораздо унизительнее, чем если бы брат просто трахал его в рот. Итачи ерошит волосы на затылке младшего, глядя, как лунный свет скользит по его гладкой спине. Не то чтобы ему действительно доставлял удовольствие весь этот спектакль, но, раз уж маленькому глупому брату легче представлять всё это как искупление грехов, то Итачи согласен подыграть. В конце концов, у Саске хорошо получается, - рассуждает Итачи , когда Саске берёт его член в рот и, лишь пару секунд помедлив, пропускает в горло. Воздух с улицы холодит кожу. Главное – чтобы со всем этим ползаньем на коленях Саске не простыл, - думает Итачи и, протянув руку, захлопывает окно. Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 01-01-2012 20:56
	"Солнце"; Хаширама/Изуна; G С Хаширамой небо становится ярче, а солнечных дней – больше. Вдыхая запах разросшегося около дома жасмина, Изуна подставляет лицо под лучи солнца, но вместо мягкого тепла его кожи касаются первые холодные капли дождя. Сенджу тихо чертыхается, понимая, что его ложь раскрыта. - Пойдём домой, - говорит он , беря Учиху за руку. - Ничего, - тот улыбается. - Я и дождь люблю. - Я не знал… - произносит Хаширама, отводя Изуну под навес над крыльцом. - Ты говорил только про солнце. - А какие сегодня облака? - Серые, - Сенджу проводит рукой по его щеке, от белоснежной повязки на глазах до уголка губ. – Но у горизонта уже проглядывает солнце. - Снова обманываешь? – спрашивает Учиха. - Нет. Теперь правда, - говорит Хаширама и смотрит на тонкую полосу золотого света, тянущуюся из-под облаков. "Параллели"; Мадара/Саске; PG-13; элементы БДСМ Мадаре и в голову прийти не могло, что парень, которому он отводил роль орудия для достижения своей цели, станет его одержимостью. В совещённой тусклой лампой комнате тени дрожат по углам. Саске не издаёт ни звука, когда кнут опускается на его уже покрытую красными полосами спину. Уперевшись ладонями в стену, он крепче сжимает зубы; от боли тени почему-то кажутся более яркими, а свет, наоборот, бледнеет. Мадара проводит указательным пальцем вдоль свежего следа от удара. Кнут всё-таки порвал белую кожу, и несколько тускло блестящих капелек крови скатилось из раны. Стерев одну из них, Мадара подносит руку ко рту и слизывает отдающую железом красную жидкость, а потом прижимает молодого любовника к себе, жадно целуя его шею, и тот, доверчиво запрокинув голову, трётся об него , пачкая одежду своей кровью. Мадара знает, что на его месте Саске представляет другого. Тому, кого представляет себе этот мальчик, принадлежит его душа, - рассуждает Мадара. - Это может быть либо его товарищ, Наруто, сильный и правильный, либо готовый ради него на всё брат со светлой улыбкой. Но кто конкретно? Раз за разом, связывая Саске грубыми верёвками или трахая практически насухо, Мадара надеется, что тот выдаст себя, быть может, назовёт его Наруто или посмотрит так, как мог смотреть только на Итачи . У Мадары тоже были сильный и правильный товарищ и готовый ради него на всё брат. Теперь ему кажется: когда он узнает, кто преследует Саске, то поймёт, чья тень караулит его самого в ночи, ожидая его смертного часа, чтобы забрать своё по праву - его душу. Саске вздрагивает, когда взрослый любовник целует его спину, вдыхая запах его пота, отдающий жжёными листьями, как у всех Учих. Мадара гладит его плечо, касается тёмных волос под мышками и ведёт пальцем вдоль позвоночника, заставляя юношу выгнуться. «Назови… назови имя», - мысленно шепчет Мадара, но Саске только вздыхает чуть громче, чем обычно, и Мадара, уже охваченный желанием, теряя от него голову, впивается губами в след от кнута. Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 19-03-2012 23:33
	Автор: Nastufka_HollowSoul Название: Мой Ангел (банальщина знаю) Статус: закончено Бета: nightmare_R Дисклеймер: Всё автора Рейтинг: NC-17 *автор затруднилась оценить* Пейринг: ОМП/ОМП Жанр: драма(старалась написать) Размещение: *требования выполнены* Размер: драббл. Саммари/предупреждение: Смерть персонажа, намёки на инцест. Во второй части вообще кошмар что О_о Имён в фике никаких не существует, кроме одного, и то женского. Приспичило мне. Автор честно старался написать что-нибудь слёзное. Я не знаю, получилось, не получилось... Вам в общем решать. Я был с ним знаком, можно сказать, с пелёнок. Мой первый враг, мой первый друг, мой самый важный в жизни человек. Моя первая самая горькая безответная любовь… Начиналось наше общение с банальных драк, а потом над нами подшучивали родители: «Первая дружба начинается с кубика, полетевшего в лоб» Я потом, и правда, ходил с, так называемой, «звездой во лбу»; моего брата это изрядно веселило. Мы делились первыми «тайнами», смеялись и рассказывали о своих мечтах. Вскоре у него осталась всего лишь одна мечта: он хотел летать. Он говорил, что теперь я стал его самым лучшим другом, раз он рассказал мне свою самую заветную мечту. А для меня он стал Ангелом. Мы были самыми лучшими друзьями. Иной раз на пьянке ли, в драке, а позже и на семейных сборищах он твердил: «Такого брата и друга я ни на кого не променяю!» Мне лишь оставалось улыбаться в ответ, ломаясь внутри от его слов, убивая себя об невидимые стены, лишь бы не заплакать, лишь бы он не понял, не уничтожил бы мой хрупкий иллюзорный мир, в котором я жил одними надеждами. По ночам я мечтал, что когда-нибудь… А потом у него появилась его любовь. Светлана, по всем параметрам подходила ему: добрая, отзывчивая, красивая – ангел воплоти. Не чета я ей с моей порочной любовью. Я видел, как горели его глаза при встрече с ней. Всю ночь после их венчания я, сотрясаясь под одеялом, беззвучно плакал. Господи, за что мне это? Я не знаю, как пережил этот день, ведь я подавал ему кольца и ощущал, как зарываю себя в могилу. Позже у него появился сын. Я стал его крёстным отцом, так как другую кандидатуру даже не рассматривали. А ведь он исполнил свою мечту! Он летал. Я не раз приходил на авиашоу, в которых он участвовал, но не кричал вместе с толпой, не разделял их непонятной звериной радости. Я лишь смотрел, как мой Ангел летает, и был счастлив. Однажды мне позвонила Света, услышав через всхлипывания её просьбу приехать, я схватил куртку и выбежал из квартиры. Уже не зная, что думать, мчался на всех порах к Его дому, и всё внутри сжималось от ужаса. Светлана плакала в гостиной над письмом с уведомлением. Мне всё сразу стало понятно. Мой Ангел улетел и больше не вернется. Я совершенно не помню, что делал в тот день, что говорил. Помню, Света отвела сына к нашей матери, своих родителей она не знала — детдомовская. Я с ней ещё долго сидел. Мы молчали: она о чём-то думала и смотрела в окно, а я не мог найти сил уйти из этого дома. Мне всё казалось, что брат только ненадолго вышел, и сейчас вернётся. Теперь я сижу и пишу это глупое, наивное письмо, чтобы мой Ангел знал, как я его любил. Вспоминая одну цитату: «По настоящему любит лишь тот, кто уходит вслед за своей любовью» - грустно улыбнувшись, иду на крышу. Наша мать не пережила потери. На её похоронах я даже и не знал, что делать. Все слёзы я уже выплакал, и мне казалось, что вместе со слезами я выплакал душу. Я стал практически всё время проводить с племянником. Света вся погрузилась в работу и попросила забрать его на время к себе. Работа у меня по своей сути была надомная, и я мог позволить себе такую роскошь – посидеть с ребёнком, раскрашивая картинки или лепя под его счастливый смех различную чепуху. Светлана мне давала какие-то инструкции, как кормить маленького карапуза, дала различные книги и указания и практически отошла от воспитания сына. С каждым годом он всё больше напоминал мне брата: жесты, глаза, заспанное личико по утрам. Светлана старалась проводить больше времени с сыном, но работа, в которую она погрузилась с головой после гибели Ангела, не позволяла вырвать даже кусочек времени на личную жизнь или даже на лишнюю минуту сна. Со дня гибели моего брата я очень боялся, что малыш тоже будет мечтать о полётах. Он знал по рассказам моим и своей матери кем он был, но его не тянуло в небо. Я был этому рад. Счастью нашей семьи исполнилось уже 14 лет. Первый паспорт, я помню, как мы бегали с документами, и с каким гордым видом он ходил. На его день Рождения мы со Светой и отцом порешили и купили ему новенький «Харлей». Мальчишка был дико счастлив. В его личную жизнь ни я, ни Света не вмешивались. Но после пары раз его возвращения домой поздно ночью с совершено мутным взглядом и улыбкой до ушей, что-то неприятно резануло по нервам. Ревность? Неужели снова? Снова этот кошмар, когда я не могу протянуть руку к своему счастью. В одну из таких ночей, когда я снова ждал его возвращения наготове с суровой отповедью и уже третьей по счёту бутылкой пива за дверью послышались нервные попытки открыть дверь и тихие всхлипывания. Встав и раздражённо поставив пиво на стол, я направился к двери. Но тут она распахнулась, и моему взору предстал зареванный и разбитый малыш. Наткнувшись взглядом на меня, он постоял пару мгновений и рванул ко мне. Крепко обняв и плача мне в рубашку, начал мне что-то сбивчиво говорить. От него характерно несло выпивкой и были признаки близкой истерики, поэтому пришлось затащить его в ванную. Малыш немножко успокоился и, оставив его отмокать в ванной, я отправился расстилать постель. Спустя 15 минут малыш показался из ванной. В халате, босиком прошлёпал мимо меня и, пряча глаза, скрылся в своей комнате. Не выдержав, я отправился за ним. Не могу оставить всё на самотёк. Я знаю этого паренька я пелёнок, я не мог терпеть, когда моему счастью плохо. Малыш сжался под одеялом в комок и плакал. Не зная, что делать, я осторожно присел на край кровати и провёл по худой спине. Мальчишка затих, а потом из-под одеяла появились две руки, которые обняли меня за талию. Видимо случилось действительно что-то ужасное. В обычном состоянии он бы не позволил себе подобного. Осторожно гладя его по мягким волосам и слушая его сбивчивый рассказ, я наверное не один раз изменился в лице. Малыш встречался с парнем и этот парень, подвыпив, чуть его не изнасиловал вместе с друзьями. Мальчишка крепче обнял меня и снова начал всхлипывать. Я не знал чего мне хотелось больше: найти и оторвать все конечности у этих имбецилов, или спрятать мальчишку ото всех и никуда не отпускать от себя. Но тут всхлипы прекратились, и вопрос разрезал навалившуюся тишину: - Ты меня теперь презираешь? Совершенно бездумно я подхватил малыша подмышки и, притянув к себе, поцеловал. Он дёрнулся и затих, широко распахнув глаза, а я просто не мог остановиться целовал брови, скулы, глаза. А потом когда исступление прошло, и я осознал, что делаю, я вскочил с кровати и выбежал из комнаты. Опустившись за свой рабочий стол и положив на скрещенные руки голову, я стал понимать, что теперь уж точно ничего не исправишь. «Надо уехать, чтобы я и близко не мог подойти к мальчишке. Надо поговорить со Светой. Надо, надо, надо….» Тут я почувствовал, как кто-то меня обнял со спины и уткнулся носом мне в шею . Осторожное прикосновение губ к щеке и тихий шёпот о том, что я самый лучший дядя на свете, и что он меня любит, и что если я люблю его несколько больше чем положено – это не страшно… Мне хотелось смеяться. Это не несколько большая любовь, подобного вообще не должно быть. Повернувшись к нему, я собирался всё это объяснить ему, но малыш оказался проворней и, не дав мне сказать и слова, осторожно прикоснулся губами к моим. Его левая рука опустилась мне на плечо, а пальцы правой, слегка подрагивая, уцепились за футболку. Уже не видя смысла сопротивляться, я перехватил инициативу и углубил поцелуй. Подхватив малыша на руки, я отнёс его к себе в комнату и опустил на кровать. Парнишка весь сжался и затих. Я навис над ним и просто рассматривал его лицо. Ещё видны дорожки слёз, зрачки чуть расширены. Я снова осторожно прикасаюсь к его губам и чувствую, как он отвечает, робко, но постепенно смелея. Развязав пояс халата, осторожно провёл подушечками пальцев по мягкой коже, слыша прерывистый вдох. Продолжая вести пальцами вдоль тела, аккуратно целую жилку на шее и слегка её прикусываю, ответом мне становятся резкий выдох и тихий стон. Добравшись рукой до паха, я нежно перебираю рукой яички и смотрю в лицо моему сокровищу. Скулы тронул румянец, дыхание сбилось окончательно, глаза закрыты. Он тихо постанывает и выгибается, цепляясь пальцами, то за меня , то за простыни. Наблюдая за изменениями выражения его лица, я опустился к его паху и осторожно подул, мальчик распахнул глаза и шокировано посмотрел на меня , покраснев ещё больше. Улыбнувшись, я осторожно провёл языком по чуть вставшему члену и взял головку в рот. Малыш резко откинул голову на подушку и выгнулся, постанывая. Я не знаю, сколько продолжалось это безумие. Помню пальцы, впившиеся мне в затылок, как мальчишка метался подо мной . Помню громкие стоны и как малыш пытался их заглушить, прикусив ладонь. А перед самой разрядкой он сделал то о чём я , и мечтать не мог - он выкрикнул моё имя. Совершенно сбитый с толку я смотрел в его абсолютно счастливые глаза, уставшие, но счастливые. Помню его расслабленную улыбку, когда мы вместе принимали ванную, сил у него почти не осталось, и я носил его везде на руках. Но я был только рад. Позже укутав его в одеяло, притянув к себе и уткнувшись носом в его влажные волосы, я думал, что надо поговорить с его матерью об оформлении моей опеки над ним. И теперь осторожно выцеловывая что-то на шее у моего сокровища по утрам под его довольное мурчание, я думаю, что, наверное, у каждого есть человек, который становится для него его Ангелом. Может и я когда-нибудь стану им для малыша ? Прикрепления: •Если пожелаешь кому-нибудь счастья, то кто-нибудь другой будет страдать. (с) Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 31-03-2012 09:28
	Автор:Хао Я слышу твой тихий плач. Я подхожу к тебе и нежно провожу рукой по твоим волосам. Ты что-то шепчешь, но я не могу разобрать ни слова. Я прошу тебя повторить, и ты вновь шепчешь: - Я этого не хотел... Мне становится смешно. Ты лжешь, опять лжешь мне. Ты хотел этого, иначе не сделал бы. Я говорю это тебе, и ты начинаешь плакать сильнее. А я вновь задаю себе тот же вопрос, что и всегда: "Почему я не убил тебя тогда?" И сам же на него отвечаю: "Потому что я люблю тебя!". Ты продолжаешь плакать, повторяя одно и тоже: - Прости меня... Я ласково улыбаюсь тебе и прижимаю к себе. Ты утыкаешься носом мне в шею и продолжаешь плакать. Меня уже начинают раздражать твои истерики. Каждый раз, когда я прихожу к тебе, ты плачешь. И я вновь повторяю: - Не плачь, не надо. Я ни в чем тебя не виню. Ты тихо всхлипываешь. Как же мне надоели твои слезы! Почему ты не улыбаешься, когда я рядом, почему ты плачешь? Задавать этот вопрос тебе нет никакого смысла. Это лишь вызовет новый поток слез. Я легонько пихаю тебя на кровать, и ты покорно ложишься. Покорность. Еще одна черта в тебе, которая меня раздражает. Я со злостью срываю с тебя рубашку. Склоняюсь и целую тебя. Требовательно, жестко... Ты не протестуешь, ты просто расслабляешься и позволяешь мне делать с тобой все, что я захочу. Я спускаюсь губами к твоей шее и начинаю покрывать нежную кожу поцелуями. Затем спускаюсь еще ниже, на обнаженную грудь... Чем ниже я спускаюсь, тем быстрей бьется твое сердце. Я снимаю с тебя брюки, но ты опять молчишь. Иногда мне хочется причинить тебе боль, чтобы ты перестал быть таким покорным. Но я не стану этого делать. Ты все равно не будешь сопротивляться мне. Ты лишь испугаешься, а я этого не хочу. Я осторожно касаюсь губами твоего члена. С твоих губ срывается тихий стон. Никакого сопротивления. Я погружаю твой член себе в рот и начинаю посасывать. Нежно провожу языком по головке... Стоны становятся громче. Твои ладони с силой вцепляются в одеяло. Твое тело вздрагивает от каждого моего движения. Я постепенно увеличиваю темп, доставляя тебе все большее наслаждение. И вот ты кричишь особенно громко и сладко, и мой рот наполняет твой сок. Такой же сладкий, как и ты сам. Я вновь целую тебя в губы, передавая с поцелуем твой собственный вкус. Я раздвигаю твои губы и проникаю в рот языком, углубляя поцелуй. Ты обхватываешь меня за шею руками. Я хочу сделать следующий шаг, хочу овладеть твоим телом. Это звучит смешно, ведь твоей душой я уже овладел. Но могу ли я это сделать? Я не хочу причинять тебе боль, только не сейчас... но ты так покорен, так спокоен. - Ты позволишь мне зайти дальше? - тихо спрашиваю я, поглаживая тебя по щеке. Ты замираешь на секунду, прекрасно понимая, о чем я тебя прошу. Затем медленно киваешь и закрываешь глаза. Ты не хочешь видеть, что я буду делать... Чтож, как хочешь. Я аккуратно переворачиваю тебя на спину. Ты по-прежнему не сопротивляешься. Я развожу твои ноги в стороны, открывая своему взору твое девственное отверстие. Ты тихо вздыхаешь. Я провожу рукой по твоей влажной от пота спине, спускаясь к ягодицам. Задерживаю ладонь у копчика, затем убираю руку. Ты весь напрягся в ожидании того, что сейчас произойдет. Я осторожно погружаю в твое невинное тело головку моего члена. С твоих губ срывается громкий крик. - Тише, маленький, тише - нежно шепчу я, продвигаясь глубже. Ты лежишь, покорно принимая толчки и лишь руки, вновь с силой вцепившиеся в одеяло выдают твою боль. Но ты не сопротивляешься. Ты никогда мне не сопротивляешься, никогда... Я двигаюсь все быстрее, глубже... Ты кричишь, не переставая... Я знаю, что тебе больно, знаю... Но вот твое тело расслабляется, и крики превращаются в стоны... Твои пальцы больше не сжимают одеяло, и я вижу на твоих губах легкую улыбку... И вот, наконец, я достигаю пика и кончаю в тебя. Ты жадно втягиваешь в себя воздух. Я без сил падаю рядом с тобой и слышу твой тихий голос: - Мне еще никогда не было так хорошо... - Мне тоже, малыш, мне тоже - отвечаю я, переворачивая тебя на спину. Я смотрю в твои глаза и, кажется, что в них отражается целая вселенная. Ты так прекрасен... Даже не твое тело, хотя оно, безусловно, идеально, а твоя душа... Такая же чистая и невинная, как была когда-то у меня... Но с тех пор прошло очень много лет, я изменился, стал жестоким... И только с тобой я становлюсь таким же, каким был много лет назад... Ты помог мне осознать мои ошибки, помог мне измениться... За это я тебе очень благодарен... Ты и сам знаешь это, ты чувствуешь меня так же, как и я тебя... И сейчас я знаю, что ты хочешь, чтобы я обнял тебя и пообещал никогда не бросать, всегда быть рядом... Но могу ли я это обещать? Да, могу. Я нежно обнимаю тебя, прижимаю к себе и тихо шепчу тебе на ухо: - Я всегда буду рядом, малыш, я никогда тебя не покину... Ты радостно улыбаешься и также тихо говоришь мне: - Я люблю тебя... От твоих слов мне становится тепло на душе. Но ты ждешь ответа, и я говорю тебе: - Я тоже тебя люблю... И целую тебя так нежно, как только могу. Ты обнимаешь меня, страстно отвечая на поцелуй... Это самый счастливый день в моей жизни... И теперь так будет всегда, я об этом позабочусь, мой маленький... Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 31-03-2012 13:01
	автор: Эльверт название: Процесс распада бета: Lido пейринг/персонажи: Итачи/ Микото (мама братьев Учиха, если кто не помнит) рейтинг: R жанр: дарковый ангст предупреждения: См. пейринг. Гетный инцест, педофилия, тараканы в голове у Микото . Возможно ООС. дисклеймер: Не мое. примечания: Не спрашивайте меня, почему я взялась за такой пейринг. Не знаю. Но меня и саму это пугает. Посвящается милой Lido, "У тебя очень странные способы выражать свою любовь к Итачи" (с) моя подруга В комнате прохладно. Не холодно, но как раз достаточно для того, чтобы пальцы, сжимающие чашку, стали особенно чувствительны к теплу. Микото рада этому - в огромных просторных помещениях их дома любое яркое чувство кажется драгоценностью. За окном давно стемнело; Саске спит наверху, спокойный и безмятежный в уютном мирке своей комнаты. У Фугаку сегодня ночная миссия, и вернется он поздно. Они с Итачи сидят друг напротив друга за низким чайным столиком – простой, обычный момент между матерью и сыном. Они не разговаривают – им не о чем говорить. Итачи подносит свою чашку к губам, и рукава легкого домашнего юката соскальзывают, открывая худые острые запястья. Микото не нравится, когда Итачи носит традиционную одежду: она идет ему, подчеркивает природное изящество, обрамляет красоту, – словно прекрасные ножны для остро заточенного клинка, - слишком явно демонстрирует уродливую правду, которую Микото не хочет видеть. Повседневный наряд шиноби сидит на мальчике странно и неловко, но ему удается хоть немного скрыть зеркальную поверхность, сделать металл тусклым. Микото не любит оставаться наедине со своим старшим сыном. Он пугает ее – пугает своей холодностью, своей идеальной безупречностью. Он вежлив, послушен, всегда делает то, что ему говорят, но Микото страшно – потому что она не знает этого человека. Итачи чужой ей. Чуждый. Она помнит, как когда-то – давно, так давно! - она прижимала его к груди, крошечного, новорожденного, как вся ее жизнь заключалась в этом мальчике, ее продолжении, ее плоти и крови. Она полюбила его, едва увидев, и она любовалась и восхищалась каждой его чертой, упивалась им, жила им – своим ребенком. Воспоминания кажутся злой насмешкой. Материнские ласки размягчили бы его, не позволили бы стать тем, кем он стал, - идеалом, совершенством, - и Микото покорно отпустила его, не сказав ни слова против; ее долг был заботиться о семье, долг маленького Итачи – оправдывать ожидания. Иногда Микото ненавидит свой клан. Долгими ночами, когда мерное дыхание Фугаку и оглушительное в тишине тиканье часов вводят ее в состояние полусна-полубреда, она думает о том, что было бы, если, что будет, если, и в мареве ее фантазий у нее есть другая семья – счастливая, не обремененная долгом клану. А порой, когда за завтраком - как всегда, идеально приготовленным, идеально сервированным, ведь она – дочь Учиха, жена Учиха, мать Учиха, – над столом опять повисает неуютное молчание, потому что Итачи не хочет говорить, Фугаку не знает, что сказать, а Саске боится произнести хоть слово, ей хочется закричать, ударить кухонным ножом о стол, ударить их – лишь бы изменить все это, разбить, сломать! Но она лишь улыбается и начинает разговор – потому что так она приучена, так надо и так должно быть. - Спасибо за чай, - Итачи чуть наклоняет голову и ставит чашку на стол. Микото отрешенно кивает и бросает на него краткий, осторожный взгляд. Он сидит, аккуратно сложив руки на коленях и опустив глаза. Чужой. Нездешний. Уже давно – не ее сын. Микото избегает смотреть на него, потому что какая-то ее часть знает, помнит – и сжимается от вины и тоски. Итачи двенадцать лет, но меньше всего он похож на ребенка. Его движения всегда отточены и грациозны – ни следа детской неуклюжести. Его слова вежливы и выверены – он не умеет болтать, говорить просто так. Его глаза непроницаемы – мысли Итачи скрыты ото всех. Его улыбка бесстрастна, его гнев холоден – воплощенный идеал шиноби. Иногда Микото ненавидит Итачи. Она помнит, как раз за разом она залечивала его раны, полученные во время тренировок. Как ее тонкие пальцы двигались быстро и искусно, почти механически – слишком часто ей приходилось это делать. Уже в четыре года у Итачи руки изрезаны острыми краями сюрикенов, ноги покрыты ссадинами и синяками, а костяшки пальцев разбиты в кровь. Постижение азов искусства шиноби – тяжелая и изнуряющая работа, требующая старания и умения терпеть боль. Микото приучила себя не вздрагивать, заслышав звук падения или краткий вскрик, доносящиеся со двора: Фугаку делает то, что должен – он растит наследника и профессионального убийцу. А Итачи не плачет – от слез его отучили в первую очередь. У Микото есть Саске, чтобы любить и растить его, но она так и не смогла забыть, что у нее два сына. Иногда она ненавидит себя. Микото отставляет свою чашку и поднимает взгляд на Итачи. В желтоватом полумраке комнаты его кожа кажется светящейся. Они сидят всего в метре друг от друга, но между ними будто пролегло непреодолимое расстояние. Когда Итачи стал таким далеким? - Позволь, я расчешу тебе волосы, - говорит Микото , сама не зная почему. Мальчик немигающе смотрит на нее, потом наклоняет голову. - Конечно, мама. Микото выходит из-за столика, идет к зеркалу, берет шкатулку, в которой хранит расчески, заколки и украшения, и усаживается за спиной у Итачи. Осторожно развязывает шнурок, стягивающий хвост, запускает пальцы в чуть спутанные пряди, разглаживая их, потом берется за расческу. Волосы Итачи унаследовал от нее – густые, тяжелые, они угольно-черной волной ложатся ему на плечи, мягкие и послушные под ее чуткими руками. Они почти не дают бликов, как будто эта непроглядная чернота поглощает лучи света, впитывает его в себя. Они ускользают от нее, антрацитовыми змеями струясь меж пальцев, и кожа Микото на их фоне кажется совсем белой. Она откладывает расческу и чуть отстраняется. Итачи сидит, не шевелясь, в той же позе, что и все это время. Черная волна лежит неподвижно, рассыпавшись по его плечам, и вдруг на Микото накатывает странное, дурнотное чувство. Слишком свободно, незавершенно. Повинуясь неожиданному порыву, она начинает укладывать его волосы в прическу. Ловко, легко Микото управляется с послушными прядями, собирая их в сложный узел, умело отделяя нужные от тех, которые оставляет распущенными. Итачи не сопротивляется – он по-прежнему недвижим. Удерживая свое произведение одной рукой, Микото выбирает самую красивую заколку из тех, что у нее есть, и аккуратно закрепляет прическу. Тонкие шелковые ленты ложатся поверх густой смоляной черноты, изящные бусины добавляют бликов. Микото любуется на свою работу, и сердце громко бьется где-то под горлом. Внезапно она резко вскакивает на ноги; не хватает, чего-то не хватает. Ее взгляд обегает комнату и останавливается на вазе, стоящей на столе. Цветы, откровенно-алые цветы с широкими бархатными лепестками. Да, да, то, что нужно! Она вынимает их из вазы и спешит назад; ее руки движутся рвано, будто в лихорадке. Она обрезает стебли и начинает вставлять цветы в волосы Итачи, постоянно отклоняясь, чтобы оглядеть всю композицию. Итачи не шевелится. Наконец Микото закрепляет последний цветок и удовлетворенно откидывается назад. Ее руки перестают нервно бегать, но сердце по-прежнему колотится слишком быстро, а дыхание становится прерывистым. Тогда Микото осторожно берет Итачи за плечи и поворачивает к себе – мягко, чтобы не нарушить созданную ею гармонию. Она оглядывает своего сына, и воздух застывает у нее в легких. Бесстрастное изумительно красивое лицо, гладкая матовая кожа цвета сливок, темные глаза под длинными пушистыми ресницами, ленты в волосах и сложенные на коленях руки – Итачи похож на фарфоровую куклу. Совершенство, старательно созданное кланом Учиха. Совершенство, когда-то бывшее ее сыном. И тут в ней словно поднимается огромная, могучая волна. Она переполняет ее, захватывает тело, уносит за собой, кружит в водовороте, не давая дышать, не давая мыслить, и Микото накрывает губы Итачи жарким, безумным поцелуем. Он не сопротивляется – слишком удивленный, не ожидавший подобного от своей матери, - но Микото уже не может думать связно. Она запускает пальцы в его волосы, которые только что так бережно разглаживала, чувствуя, как отдельные пряди выбиваются из узла. Она заставляет его приоткрыть рот – но заставляет ли? Ведь Итачи – послушный сын, идеальный ребенок, он всегда был им, - и захлебывается его вкусом, не в силах насытиться. Краем уха она слышит, как выпадает из его волос заколка, и его прическа рассыпается, а ее пальцы сминают какой-то из цветов. Она отклоняется на спину, увлекая его за собой и не прекращая целовать. Вина, ненависть, усталость, обида сменяют друг друга, свернувшись в обжигающий клубок в сердце, но сильнее всего, главнее всего – острое, болезненное чувство: любовь? Она развязывает пояс его юката, цепляется за ткань, обнажая его плечи, скользит руками по узкой спине, покрывая короткими жаркими поцелуями его шею. Прикасаться к нему, ощущать его, смять расстояние, взять его – вновь… Она чувствует, как Итачи дрожит, но ее тело понимает эту дрожь по-своему; ее пальцы пробегают по его груди, легко дотрагиваются до розовых сосков, спускаются ниже, ниже. Итачи резко выдыхает, и Микото улыбается ему в шею, продолжая ласкать его. Сладковатый аромат цветов смешивается с ароматом его кожи и ее духов, мир вокруг плавится, в ушах раздается слабый звон, все будто в тумане. Она высвобождается из своей одежды, не очень понимая, что и куда бросает, и притягивает Итачи к себе. Комната наконец-то перестает расплываться перед взглядом, и Микото видит над собой его лицо. Его глаза широко распахнуты, искусанные губы приоткрыты, волосы рассыпались по плечам, челка прилипла к мокрому лбу. Несколько цветков запутались в его волосах, и бархатные лепестки опадают, медленно скользя вниз – дурманно-алые, словно обрывки умирающей плоти. Разрушенное совершенство. Микото издает низкий, мучительный стон, и, сильно, до боли сжав узкие мальчишеские бедра Итачи, толкает его на себя. Да. Да, да, да! Тепло, жар, единение. Она чувствует, как он хватается ее за плечи, а его дыхание щекочет ложбинку между ее ключиц, она чувствует его – на себе, в себе. Снова – часть ее, как тогда, давным-давно, когда он был крошечным кусочком жизни, который она носила в свей утробе, ее ребенок, ее мальчик, ее, только ее... Они снова были одним целым – он и она – и никто, никто не отнимет его у нее. Она сжимает его в своих объятиях, пытаясь слиться с ним, вернуть его – к себе, туда, откуда он вышел. Разрушить, уничтожить, обратить вспять! Она продолжает держать его бедра, хоть это уже и не нужно – Итачи сам двигается в ней, резко и неумело. Микото кричит от отчаяния и восторга, поочередно разрывающих ее изнутри, по щекам текут слезы, а тело содрогается в неконтролируемых спазмах. Когда Итачи чуть слышно вскрикивает, на миг застывает, а потом обессилено падает на нее, она этого даже не замечает, плача от горько-сладкого физического наслаждения. Спустя несколько минут Микото приходит в себя; ее дыхание выравнивается, мысли выстраиваются в какое-то подобие порядка. Она наконец-то находит силы сфокусировать взгляд и смотрит вниз. Итачи лежит, повернув голову набок и едва касаясь приоткрытыми губами ее груди; его зрачки расширены, пальцы как-то беспомощно согнуты, еще по-детски пухлые щеки горят лихорадочным румянцем. На хрупких плечах – темные следы от ее поцелуев. Когда Микото понимает, что наделала, она не может издать ни звука – крик ужаса застывает у нее в горле. Цитировать
Kuro Misaki the Cyborg Сообщений: 5807	Добавлено: 12-08-2012 21:31
	Название: «Колыбельная» Автор: Бессмертная Учиха Бета: Тру Отаку Email: itahida@mail.ru Жанры: слеш, «в характере», сонгфик, ангст, Deathfic, Персонажи: Хидан, Какузу/Хидан, Кейтаро, другие Рейтинг: R Дисклеймер: Масаси Кисимото, все фанфы, мое, выдуманное Статус: закончен От автора: не могу ничего сказать Размещение: с этой шапкой и с моим авторством Загляни ты в сердечко мне И скажи "уходи" зиме Маленький мальчик с ужасом смотрел, как горит его деревня. Он стал бежать. Кругом горящие дома, убегающие люди, кричащие матери, плачущие дети и радостные враги. - Пленных не брать. Хриплый голос незнакомца прогремел в нескольких шагах от ребенка. Обернувшись, он заметил мальчика. На его лице появилась алчная улыбка. - Иди сюда мальчик, я тебя не трону. Ребенок побежал по улице, мужчин за ним. Возле одного дома мальчик остановился. Мужчина больше не преследовал. Перед его глазами показались двое. - Прошу Вас, не убивайте моего ребенка! - Заткнись селянка. В руках у воина был младенец. Женщина умоляла его, как могла. - Если хочешь близости, то я тебе дам, только не убивай ребенка. На лице у воина появилась улыбка. - Я не смею не подчиняться приказу. Младенец плакал. Незнакомец швырнул его об стену дома. Вмиг плач прекратился, а на стене появился длинный кровавый след. - Неееееееееееееееееееееееееееееееееееееееет!!!! Крик матери был ужасен. Солдат грубо схватил её, содрал платье и стал насиловать. Мальчик в страхе отошел назад и побежал в другой район. Повсюду лежали тела. Кровь заливала улицы. Ребенку было ужасно страшно. Никогда он такого не видел. Ветер воет, а ты грей меня Небо стонет, а у нас весна.. Иногда его путь пересекали небольшие отряды воинов. Приходилось прижиматься к стене. Где же мама и папа? Смятение перемешалось со страхом. Надо было поскорее их найти. Вдруг он их увидел, они были на главной улице. Там шли бои. Родители бились во всю. Мальчику хотелось побежать к ним и увести от этого побоища. - Вот он! Обернувшись, ребенок увидел того незнакомца и толпу воинов. Мужчина все еще улыбался. - Уничтожьте его. Мальчик побежал к родителям. - Мама, папа, помогите!!! Родители обернулись. - Хидан?! Хидан, убегай отсюда. - Папа, меня убить хотят!!! - Пусть только попробуют. Хидан подбежал к матери. Женщина метнула кунай прямо в глаз нападающему и схватила сына за руку. - Уходим, Хидан. - Но как же папа? Лицо женщины на миг стало грустным, но она улыбнулась. - Папа нас догонит. И они побежали прочь от места битвы. Хидан никак не мог понять, почему на них напали. Он так хотел, чтоб родители и он спаслись. Тут на него попала сетка. Мальчик не удержался и упал. - Мама, помоги. Женщина подбежала к нему и распутала сети. Еще она успела убить парочку воинов. В ответную в неё полетели сюрикены. Отбив их, мать Хидана стала в боевую позу. - Жалкие отребья, вы хотите сбежать от нас? Если так, то у вас не получиться. Хидан прижался к маме. - Уходи, Хидан. - Нет, я не уйду без тебя. - Заткнись и беги отсюда. Или ты хочешь, чтоб мои с отцом жертвы были напрасны? Ребенок посмотрел на ту, которая дала ему жизнь. Она настаивала на том, чтоб он уходил. Раз так, то надо идти. Мальчик заплакал. - Прощай, мама. - Пока, сынок. По лицу женщины текли слезы. Именно так он её и запомнил. Разгони ты тоску во мне Неспокойно у меня в душе Гигантский сюрикен прорезал воздух и снес голову. Фонтан крови накрыл Хидана. Шок овладел им. Кровь была везде: на руках, на теле, на лице, на губах. Жуткая боль в сердце. Совладав с собой, Хидан зло посмотрел на врагов. - Я вам отомщу. Вы и ваши дети будут плакать кровавыми слезами. Эти слова почему-то рассмешили захватчиков. Они залились хохотом, но когда перестали, то ребенка уже не было в деревне. Попроси у облаков Подарить нам белых снов В лесу было на удивление тихо. Мальчик устал ходить. Он не ел и не спал уже целую неделю. Хидан заблудился в чащобах. Его деревня стерта с лица земли, родители мертвы, преследователи не отставали ни на шаг. Они до сих пор шли за ним, будто на них наложили джутсу. Ребенок по-тихоньку стал сходить с ума. Шок, еле пережитый, после того страшного дня, давал о себе знать. Хидану мерещилось, что враги вот-вот его схватят. Он невольно пел колыбельную, которую ему пела мать. Хрипловатый уставший детский голос нарушал тишину леса. Вскоре он дошел к какому-то шалашу возле пещер. Возле постройки сидел мужчина и грелся на солнце. Мальчик, не замечая ничего, подошел просто к незнакомцу. Последний удивленно посмотрел на ребенка. - Как тебя зовут, мальчик? - Загляни ты в сердечко мне, И скажи "уходи" зиме… Незнакомец заметил, что мальчик смотрит прямо перед собой и не замечает его. Голос ребенка, не смотря на усталость и хрипоту, был звонким. Мужчина хотел было выгнать этого голодранца, но вдруг подумал о том, что этот мальчик сгодится. Хидан закашлялся и словно очнулся. - Где я? Кто вы? - Ты ко мне пришел из тех кустов, а еще и спрашиваешь. Мальчик оглянулся. Он всё понял. Опять у него был приступ сна с открытыми глазами. Один раз он чуть было не утопился в озере таким образом. - Извините меня, если что-то не… Тут ребенок увидел еду. Желудок проревел. Чувство голода, которое и так точило тело стало в три раза сильнее. Незнакомец понял, что к чему. - Садись, покушай, я разрешаю. Мальчик сел возле мужчины и с жадностью накинулся на лепешку. Вдруг незнакомец вырвал из рук подъеденный хлеб. - Тебе много нельзя. Как я понимаю, ты долго был без еды. Так что ты умрешь, если много будешь кушать. Ребенок посмотрел на него. В его глазах было одиночество. - Меня зовут Хидан. - Меня – Кейтаро. Этот странный мальчик был подходящий для ритуала. Мужчина хотел было уже приступить к убийству, как вдруг ребенок упал ему в ноги. - Кейтаро-сама, пожалуйста оставьте меня возле себя. Я буду исполнять любую работу, делать всё, что Вы хотите, только, пожалуйста, не прогоняйте меня. У меня никого не осталась, мне некуда пойти, пожалуйста, дайте мне быть с вами! Это было неожиданно. Кейтаро не знал, что ему делать. Мальчик так горячо просил, что ему уже было как-то стыдно убивать его после этого. - Ну, если ты готов принять веру Джашин, то… - Я согласен. Что мне нужно сделать? Ребенок был абсолютно серьезен. - Для начала ты должен кого-нибудь убить. Тут зашуршали кусты и на поляну выбежали шиноби. - Вот ты где, гаденыш. Ну, сейчас я точно тебя прикончу. Это был тот захватчик, который убил мать Хидана. Он пошел вперед, сопровождавшие его почему-то остались на месте. Хидан посмотрел по сторонам и увидел косу. Схватив её, мальчик встал перед Кейтаро. - Не приближайся ко мне. Шиноби захохотал. - Вы только посмотрите, ребенок схватил косу и думает меня убить. Ха-ха-ха. А вы чего стоите, дибилы? Шиноби не сдвинулись с места. - У него странная коса, командир. Там три лезвия. - И что с этого? Всё равно это сопляк. Вы трусы. Всегда мне надо всё доделывать за вас. Хидан сжал рукоять оружия. Оно было тяжелым. Возможно, он бы и выдержал его, но мальчик был так ослаблен, что еле держался на ногах, только желание мести заставляло его не падать. Кейтаро почувствовал жажду мести, исходившую от ребенка. Значит, они убили родителей и уничтожили его дом. Что ж, интересно будет понаблюдать за действиями этого мальчика. - Я не шучу, козел. Если приблизишься, то я снесу тебе голову. Фиалковые глаза стали алыми. Враг ступил на один шаг ближе. - Вот я подошел и что? Ты ничего не сможешь мне сделать. Он повернулся к сопровождающим. - Видите, а вы боялись при… Договорить шиноби так и не успел. Голова покатилось по земле. Тело упало на колени и свалилось на бок. Хидан поднял за волосы голову. - Я же предупреждал, а ты меня не слушал. Какая досада, что ты мне не можешь возразить. Лицо ребенка выражало искреннюю радость. Кейтаро это заметил. Теперь он точно знал, что делать с этим мальчиком. Шиноби разбежались кто-куда. Хидан улыбнулся и побежал за ними. Догнав одного из них, он вручил ему голову. - Не забудь своего командира. Человек заорал и убежал с криками: «Демон, демон…». Когда Хидан вернулся, Кейтаро встретил его с объятьями. - Ты достоин быть служителем Джашина. - Я твой напарник. - Я думал, ты будешь старше, а ты еще такой сосунок. - Я не сосунок, м*дак. - Какузу. - Хидан. Ночь царила вокруг. Костер освещал лицо бессмертного. Какузу о чем-то задумался. Вдруг Хидан стал водить палкой по деревяшкам. Его напарник вмиг разозлился. - Что ты, как ребенок? - Какая тебе разница. - Большая. - У меня не было нормального детства. Я имею право. Какузу посмотрел на парня. Хидан не притворялся. Вдруг бессмертный стал рассказывать о своей жизни. Напарник его внимательно слушал. Ему даже стало жаль этого парня. Когда Хидан закончил, мужчина подсел к нему поближе. - А любовь? - Что любовь. У меня была одна любовь, и она была любовью ребенка к родителям. - А как ты думаешь, тебя кто-то любил? - Родители…и всё. - А тебе её давали? - Тебя что, заело на ней? И почему это вдруг ты спрашиваешь? - Просто… Какузу снял маску и приблизился к напарнику. - …хочу дать её тебе. Их губы встретились. Хидану было наплевать на то, что это ненормально. Если этот человек готов дать ему любовь, то пусть дает, ведь бессмертный так давно не ощущал её. Эта ночь была самой сладкой, самой лучшей. Бой с Шикамару длился очень долго. И вот наконец Хидан сможет убить его. Но вдруг земля ушла из-под ног. Он проиграл. Вся жизнь пролетела перед глазами бессмертного. Его семья, радостный девятый День Рождения, уничтоженная деревня, смерть родителей, Кейтаро-сенсей, убийство, сладкая месть, первый ритуал, вступление в Акатсуки, знакомство с Какузу, первое занятие любовью, вечная боль, колыбельная…На глазах выступили слезы, слезы маленького мальчика. - Со мной сила моего учителя. А в ответ ему слышатся едва слышные слова: Ночь плывет и мы за ней В мир таинственных огней Цитировать

Страницы: 1

Отвечать на темы могут только зарегистрированные пользователи