|
| [ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ] |
| On-line: |
| Сатсанг / Общий и Творческий раздел / Моцарт. Реквием. автор Is |
| Страницы: 1 |
|
| Автор | Сообщение |
|
акр Группа: Модераторы Сообщений: 3512 |
Добавлено: 28-11-2008 05:54 |
|
Розия, КВА. Империя Денеб. - Тема диплома... Старшекурсники Логоса замерли, прислушиваясь. Вот оно, миротворчество, к которому их готовили столько лет. Каждый может показать, на что он способен, прежде чем пополнит экипажи, уходящие на окраину Галактики, чтобы из сгустков энергии создавать то, что впоследствии будет цвести и жить под новыми небесами, поддерживая мощь империи Денеба... Без пяти минут боги переглядывались, уже зная наперед, что именно им хочется сотворить, хотя бы в лабораторных условиях Академии космофлота. Дениз, единственная девушка в группе, напряженно всматривалась в лицо Учителя. Ну конечно, остальным будет предложено что-нибудь серьезное, достойное упорного труда мужского интеллекта, а ей, как всегда, достанется нечто среднее между розыгрышем и едва прикрытой иронией, на которую так щедр Мастер. - А вам, принцесса, придется обыграть одну считалочку... Да, " А и Б сидели на трубе..." Справитесь, надеюсь? Дениз упрямо прикусила губу, только глаза полыхнули изумрудами. - Есть, экселенс... Итак, с чего мы начнем? Обхватив голову руками, Дениз пристально глядела на пустой пока дисплей ИС. А и Б...Кто бы мог подумать, в детской считалке - вся страсть и горечь этого мира. Вся красота и музыка, и непреходящая боль и нежность... "А упало. Б пропало. Что осталось на трубе?" "Ваша русская буква И". ИС! Информационная Система приговоренной к гибели планеты. Мерс... Которую и назовем так, без особых претензий - "Моря", как первопроходцы этих мест. Тоннель через гиперпространство - та самая труба, которую будет охранять мой космофлот... Вот он, звездный каталог, вот и подходящая вводная. Альбирео А и Альбирео В... Ну, кто у нас подойдет на роль героя? Гардемарин де Куалю, кто ж еще... Он оттуда родом. Только нет...Не так. Это ее мир, и пишет его она для себя. Тогда... Тонкие пальчики побежали по клавиатуре. "Так рождалась Терра Альбирео." И вот уже все грезы детства, все рассказы и книги перед ней... "Нет, я напишу не то, чего от меня ждут. Я напишу сказку". Пусть этот придуманный мир будет полон света любви, той любви, что переполняет ее сердце, стоит ей лишь украдкой взглянуть на профиль Учителя, даже не встречаясь с ним глазами... И которой никогда не суждено сбыться... Это ее последний шанс, сказать обо всем и не сказать ничего. Мастер поймет, несомненно, для него нет тайн. Но до выпуска так близко, а после уже она будет от него далеко... Пусть Он будет Командором, а она его женой. Анна... Катрина... Как бы ее ни звали, это будет она сама. Эту роль она никому не уступит... А вот фамилию позаимствует...Куалю – значит «остров». Дениз из-под челки стрельнула глазами в сторону одноклассника по Академии и не смогла сдержать торжествующей улыбки. Подлинный Куалю был бы на седьмом небе от счастья, только ленивый не знает, что он безнадежно ухаживает за ней с первого курса... - Дениз... - Мастер прервал долгое молчание после просмотра ее сценария, не зная, что ей сказать... - Что с тобой? Это нельзя сыграть. Это нереально красиво, девочка. И очень больно. Никто из Хроноса не выдержит такой боли... Посмотри, что ты написала. Это ведь гибель Богов, Дениз. Разве я учил тебя убивать миры? - Я сыграю сама, экселенс... " Я люблю тебя... Люблю так, что не смогу жить иначе, чем каждый миг расставаясь с тобой навсегда. И буду писать эту любовь в каждой строчке..." - Я запрещаю вам лабораторные испытания вашей модели. Я сразу ставлю вам зачет, принцесса. Идите. - голос Мастера прозвучал суше, чем требовалось. " Я не слепой, Дениз. Но ты сошла с ума... У творцов нет сердца. Не должно быть! Нельзя быть бессмертным, теряя и теряя энергию на том, что остальные знают, как любовь. Поэтому тебе нет пары в этом мире, Дениз. Иначе бы ты не оказалась здесь, в Логосе, среди мужчин, лучшая моя Ученица... Творец не может быть женщиной." "Тьма... Укрой, прошу тебя. Где найти тот хаос, где можно спрятаться от себя самой..." Она знала, он отвергнет ее так же, как и ее отверженный мир, не удостоив даже учебного спектакля. Ради того, чтобы она однажды смогла творить миры не понарошку... "Ты не прав, Учитель... Ты не можешь ошибаться, но ты не прав..." - Что это? Откуда такой забор энергии? Ваша лаборатория вычерпывает наш годовой бюджет, черт подери!!! - начальник Академии, обычно крайне сдержанный джентльмен, проревел это с экрана селектора. Мастер и так уже в полной растерянности напряженно следил за взбесившимися датчиками. Информационная система вот - вот взорвется от перегрузки, выбрасывая в неведомое пространство информационно-энергетический поток, едва ли не готовый к материализации. Внезапно он вскочил и бросился по коридору, к дверям лаборатории. " Дениз... Не уходи!.. Это игрушечный мир, в нем нельзя жить, там такая энтропия, что... Это всего лишь учебная лаборатория!!!" - Что будем делать? Беспрецедентное ЧП... Тело Дениз в глубокой летаргии, из-под шлема золотистая прядка, хорошо, что не видно под толстыми непрозрачными стеклами глаз, он бы не выдержал их теперешней, кукольной пустоты, а душа... Странница, сорвавшаяся в полет. Все же странница. Как и он... - Как вы намерены ее искать? Что я скажу ее отцу, вы подумали? Вы должны представлять, что с нами со всеми сделают! Не найдется уголка вселенной, который нас приютит... Ступайте с глаз моих, колонель, и не смейте показываться, пока не достанете из виртуальности вашу сумасшедшую студентку... тьфу, гардемарина... гардемарину... Пока Ее Высочество не будет опять с нами!!! - противно было слышать истерические ноты в голосе Женераль - куратора Академии, но понять его труда не составляло. Мастер в который раз перечитывал оставшиеся записи... Но видел вовсе не ряды цифр и символов. Группа молодых людей тесно сдвинулась вокруг него. Боги не умирают. И Дениз еще некоторое время будет жить в своем творении, пока не растает вместе с ним среди тех безжизненных пространств, куда забросил ее случай... - Ну что, мессиры?.. - нет, он никого не может позвать за собой. Что могут эти вчерашние мальчишки, если сам он теряется перед выбором, который должен сделать? - Я пойду с вами, Учитель... - И я... Я... Я... Тринадцать. Вместе с ним. Плохое число... Нет... Четырнадцать. - Это огромный риск. Вы знаете об этом? - его острый взгляд выдержали все. - И еще. Как только мы окажемся там... Если окажемся! Система автоматически прервет подачу энергии. Я знаю, что, скорее всего, мы вернемся. Но когда... Подумайте. Я ценю ваш порыв, но это моя ошибка... Он мог бы не говорить. Отчего так загорелись у них глаза? Что такого притягательного написала эта девочка? Окраина Галактики... Три базы, планета драконов и людей... Война и любовь. Любовь... - Это белковый мир, мессиры... Мне неизвестно, чем питаются драконы Дениз. Не исключено, что рыцарями... Нет, они ничего не боятся... Потому что не знают, что такое боль белкового тела. Мастер усмехнулся. Ни один мужчина не написал бы подобной жестокости, тем более в дипломе... Но как же прекрасен ее мир, даже в эскизах, лежавших перед ними... - Тогда живо за работу. Куалю, вашу идею с экспедицией мы сейчас впишем сюда... и сюда... Помните, прошу вас. Это ИГРА. Это СОН. Ни я, ни вы не умеем водить звездолеты. Много чего не умеем. И можем все, силою воображения представив это. И обозначив. Остальное за ИС. Она наш четырнадцатый игрок. И наш модератор. Вместо Бога. А мы... там мы станем людьми, мальчики... Пока не вернемся домой. Сейчас мы зададим время...И масштаб...Считайте, это последнее учебное погружение. Разбирайте шлемы, мессиры. До возвращения оставалось 2500 лет... Мастер в глубочайшей задумчивости сверху смотрел на тот мир, что сейчас расстилался перед ним... Где же искать тебя, девочка? В ком ты нашла успокоение? Не составило труда войти сюда по следу, почти догнать ее. Но экспедиция Куалю была сорвана, вопреки выписанной вводной... Дениз исчезла бесследно, как будто растворилась среди этого леса и скал, он ее чувствовал и в пене прибоя, и в криках мерзких зеленовато -бурых тварей, которые вблизи были еще противнее. Где только она нашла такие образы... Как бы то ни было, но один из его добровольцев уже был на грани гибели, а на его дальнейшей карьере в Логосе можно было ставить крест. Гардемарин Куалю отчаянно боролся с разрывом поля, но уже было ясно, что только немедленная ампутация эмоциональной связки сохранит его душу от коллапса. Мастер, из последних сил старался сохранять спокойствие. Мир Дениз по крайней мере теперь был нанесен на навигационные карты. На Альбирео не слишком обрадовались такому подарку, пришлось задействовать все его немалые связи, чтобы к происходящему отнеслись относительно нейтрально, не подливая масла в огонь разгоревшегося скандала. То, что Дениз из семейства правителей Денеба, не облегчило ситуации ни на йоту. Более того, если бы удалось вернуть беглую богиню, ее творение было бы немедленно уничтожено, как непригодное для эффективной эксплуатации, да и не запланированное нигде и никем, а сама она не смогла бы избежать наказания за самоволие, спрос был бы многократно строже, чем сейчас с него... Сколько труда требовала одна прокладка тоннеля на эти задворки Галактики, чтобы обеспечить подачу энергии в этот достаточно безумно спроектированный мир... "Мастеру посвящается." Хорошо, что никто не узнал об этом, Дениз... Богам нельзя любить. Этот неписанный закон Логоса существовал задолго до того, как он сам много-много тому назад пришел в Систему, оставив за ее порогом все человеческие чувства... Вот так и сейчас он думал лишь о том, как поставить задачу ИС таким образом, чтобы понемногу начать исправлять заданный алгоритм, чтобы через какое-то время обнаружить автора этого сырого, нелогичного проекта. Впрочем, не исключено, что он кому-нибудь и понравится. Так, как нравится ему, перед собой можно быть честным... То, что весь его выпускной класс был придан Альбирео и брошен на исправление и доработку новорожденного мира, было правильным. Он сам оставался Куратором, но не мог оставаться здесь так долго, как ему хотелось бы. Он был действительно опытным и высококлассным Творцом, и не посчитал репрессией свое внезапное назначение в дальнюю экспедицию, в галактиках хватало пустынь... Но с преподаванием он попрощался, подав прошение об увольнении от дел Академии. Он отвез на Дессу молодого Куалю. В госпитале только печально качали головами, исподволь готовя его для "Долины вечных снов". Крайне сложно было убедить искалеченного юношу навсегда расстаться с той частью души, где жили все его эмоции. Два зародыша новых душ будущих детей в его поле довершали безысходную картину. Женский полевой зачаток был совсем сформированным, второе образование еще не дифференцировалось, однако уже существовало... Поразительно, никто не догадывался о том, что чувства Куалю и Дениз был настолько сильными и, главное, взаимными. Мастер не знал до этого, что такое ревность, не знал, что легкое болезненное саднение в области сердца, то ли укус, то ли ожог, позднее будет обозначено этим словом, как одна из самых жестоких душевных болей... Мастеру стоило насторожиться уже в этот момент. Но он слишком доверял профессионализму Логоса, тех, кто вел мир Дессы... Совершенству их систем защиты. Устойчивости самого мироздания империи Денеба, полного света и радости, насыщенного морями энергии, которую никто преднамеренно не направлял во зло... Когда Мастер вернулся из своей командировки, его сразила новость о скоропалительном по всем меркам замужестве самой младшей сестры. Юная Анна вышла замуж за того самого калеку -гардемарина, получавшего диплом уже в альбирейской академии космоплаванья на Дессе. Куалю выкарабкался благодаря жене, ее любви и состраданию, но Мастер не мог понять, кто, когда написал ее судьбу, полную грядущих тяжелых испытаний для этой нежной сероглазой девочки, ведь никто на Денебе не сомневался в силе ее бескорыстия и ее верности... Когда у четы Куалю родилась дочка, Мастер не удивился тому, что от матери в ней не было практически ничего, даже имя -и то напоминало ему о так и не зарубцевавшейся ране. Принцесса Дениз - его беда и его вина... Он и сам не знал, почему дороги судьбы больше не приводили его на Денеб. Задержавшись в системе Альбирео, он постепенно выправлял свою карьеру. На Дессе жила Анна и племянники. Если и догадывался он о несчастье, сама она никогда не пожаловалась брату. Когда внезапно зять ушел в "Долину вечных снов", Мастер впервые ощутил леденящую тревогу, такую, что мороз пробежал по спине от догадки... Но он подавил ужас и с целеустремленностью холодного аналитика стал вглядываться в окружающий его мир. Пелена как будто упала с глаз, когда он узнал, что душа той, которую он долгие годы считал своей сестрой, перешла во внучку принцессы Дениз. Он знал совершенно точно - без жесточайшей травмы полей такое попросту невозможно. Если все они есть здесь, и Анна, и ее дочь, и Анна-Катрина... Если они есть... Он смотрел на племянника, как в зеркало. Чем старше становился Эдмон, тем резче проступали фамильные черты Анны и него самого, тем меньше было в нем от ушедшего из миров Адмирала Куалю. Когда ему исполнилось тридцать, Мастеру пришлось поверить в то, отчего душа стыла каким-то первобытным ужасом, от которого все чаще хотелось беззвучно кричать, от невозможности проснуться, чтобы не видеть сна про себя, в котором боли и какой-то болезненной неотрывно притягивающей прелести было поровну. Мастер еще и еще возвращался на Терру, мир этот уже прочно вошел в список баз Альбирео. Но только он знал наверняка, что это Зазеркалье, псевдо- Альбирео, и небо над ним, и земля - все тот же самовольный проект, разросшейся ИС, уже самостоятельно воспроизводившей то, что заложила в нее несчастная влюбленная фантазерка, затянувшая в свои сети не только Учителя, но и двенадцать душ тех, кто искренне считали ее почти сестрой и другом... Дениз, ты не могла знать всего... Мастер сам только в теории слышал о таких вещах, когда ИС подавляла своего Творца. В то время, когда он начинал самостоятельную работу, системы, державшие под контролем искусственный интеллект, были безусловно надежными и никому не приходило в голову их отключать. Бездна разверзлась перед Мастером... Где искать ключи к этому миру, он не знал. Если Дениз растворилось в этой информационной системе, слившись воедино со своим замыслом, как он и предполагал до погружения, он обречен. Вместе с мальчиками, безоглядно вошедшими сюда за ним. И нет другого пути, как принять навязанные правила этой дьявольской игры. Решение как будто ждало в засаде, когда он ослабеет от своего открытия. Впрочем, сопротивляться уже не было сил. Он смотрел на молодого командора " Авроры" и видел себя. Когда подошел срок его перехода, он воплотился в того, кого безжалостная Дениз создала его племянником в этой псевдожизни. Ничего не изменилось. Кроме того, что душа его теперь была как будто ободрана от всех защитных оболочек, так, что и восторг, и радость, и нежность он ощущал много ярче, чем за всю прежнюю жизнь. И еще одно было ново до отчаянной боли, но придало его существованию какой-то неведомый доселе смысл. Он ПОЛЮБИЛ этот искусственный, безумный мир, полюбил всеми силами души. Ушло ощущение ненужности, все стало на места. Молодое тело, такое, каким было оно много лет назад, хотело жить, но совсем иначе, чем он привык. Он никогда ранее не существовал в белковом скафандре, и ничего страшного не было в этих переодеваниях Странника, наоборот...Уходя в Океан и возвращаясь домой, обнимая Кэти и видя ее полные счастья глаза, он уже не вспоминал даже вскользь, что он должен был сделать... И однажды он забыл, что он однажды прочел про этот хрупкий сладостный мир, сотканный из грезы и отчаяния, прочел и отверг в испуге... Забыл, чьи изумрудные глаза наблюдают за ними во тьме террианских ночей, забыл, что он сам бог, и более не сопротивлялся... Творец Дениз написала для него то, что он сам никогда бы себе не подарил. Что такое зависть? Что такое ревность бога к самому себе, если он женщина?.. Как это, любить, когда теряешь, Мастер узнал, когда на Терру пришла война... Десса, Альбирео. - Поручик, вы хотите быть лебедем?.. -Ха-ха-ха-ха… Оглушительный смех вчерашних гардемаринов, оценивших новый анекдот, привезенный с Земли чьим – то родственником – шпионом, прокатился от стены к стене в маленьком зальчике дорогого ресторана. Сегодня здесь были все свои, и за столиками обмывали новенькие погоны и назначения именно Странники. Те, кто два часа назад пополнил их ряды, получив распределение туда, где все гуще собирались туч и над имперским присутствием Альбирео. Адреса портов и корабли были у всех разные, но место службы оставалось неизменным уже для нескольких поколений: Терра. Командор Куалю рассеянно осмотрел зал. Где-то среди этого подвыпившего молодняка гуляли и два сокола, пардон, лебедя, с его «фрегата». Один был племянник его шурина, другой, чуть постарше – из тех, кто умудрился устроиться в такую глухомань по блату. В галактике были и другие планеты, с более разумными аборигенами и мягким климатом, и тем более без летящих по весне на север драконов… Командор не удержался, и передернул плечами в эполетах. Парадная форма была излишне красивой, настолько, что ни одна женщина с Дессы не могла пройти равнодушно мимо, и не проводить взглядом высокого гибкого офицера, в котором даже на расстоянии чувствовался прирожденный командир, и такой же властный и горячий любовник. Вот только это имело значение несколько дней в году, когда он прилетал сюда за пополнением и заодно, без всякой уже надежды, в специальный сектор отдела кадров, ведавший подбором жен для командного состава колониальных экспедиций. Потому что природная возможность перемещения на другие планеты класса «Земля», как обозначали их в быту, не маясь с шифрами астрономических каталогов, была доступна далеко не всем. Странники составляли отдельную касту внутри расы сеньоров. И последнее время, чем больше мужчин - странников разлетались по разным уголкам Вселенной, тем меньше рождалось на Дессе чистокровных девочек, их будущих жен. Это была основная и самая болезненная издержка той работы, которой командор Куалю занимался с большим удовольствием, и даже страстью. Терра была для него прежде всего Океан. Он давно жил там, по местным понятиям он был богом. Ничего удивительного в этом не было, год Терры был в десять раз короче года Дессы. Его две жены из аборигенок уже состарились, а сыновья имели внуков. Но это были не те внуки и не те сыновья… И его замок, «Цветок из камня», венчающий сопку, все так же пустовал без хозяйки… Местные жители звали бы его супругу госпожой Лиинамари… Куалю задумчиво приглядывался к молодым лейтенантам. Кое у кого на безымянных пальцах уже блестели обручальные колечки, но практически все эти браки были временны. Редко кто возвращался назад навсегда, а жить наездами получалось недолго. Однажды на пороге дома решительно вставал один из Целителей, или Правителей, даже Воителей местного разлива, и Страннику ничего не оставалось, как помахать ручкой неверной подруге. Потому и почти не было от этих браков детей. Антвер и племянник Ренэ оккупировали столик у окна, и количество бутылок на нем выглядело устрашающе… Куалю решительно прошел в глубь зала и остановился напротив племянника своей сестры, мутно глянувшего на командора пьяными злыми глазами. Но разве Куалю был виноват в том, что из трех претендентов на руку подросшей девушки комиссия выбрала именно его, хотя бы потому, что командору уже тридцать четыре, а этим двоим лоботрясам – чуть больше двадцати. На Терре эта разница в возрасте совсем незаметна, но здесь… - …Она не из Странников. Нет. Точнее, из Странников ее мать, чистокровных Странников древних как мир линий. Анна-Катрина дель Пелла из Целителей Аргоса. В общем, командор, это единственный вариант, который вам подходит полностью. Совместимость ваших полей почти идеальна… Вы так давно не видели свою племянницу? - Зав. Сектором с изучающим любопытством, улыбаясь, смотрел на оторопевшего от так |
|
|
акр Группа: Модераторы Сообщений: 3512 |
Добавлено: 28-11-2008 05:58 |
|
такой новости Куалю. Каэтана, как звал дочку шурин на свой манер… Кэти – Анна. Киска Ана, бабушкина внучка… Только глянув на ее изображение в мониторе, он сразу понял, что в жизни не угадал бы своей судьбы… Этот аргоский тип лица у дочери Дениз, да, благородный, безусловно... Однако иной, чем у него. Изящное тело, сейчас красивые, даже слишком, линии бедер и рук, но она едва достанет ему до плеча, она обязательно начнет полнеть, после первых же родов. И… он ждал другую… Вот уже немало лет приходящую в мучительных одиноких снах, с которыми он свыкся, как с явью. Высокую и тоненькую, под стать ему, с лавиной золотистых волос и прозрачно - зелеными очами в пол - лица. На миг он остро пожалел, что судьба распорядилась так, но сотрудники сектора Итэн знали свое дело, и от их выбора отказываться было не принято. Браки совершаются на Небесах… Пододвинув себе стул, Куалю присел напротив, пристально глядя на хранящих молчание молодых людей. - Ну что, мессиры… Может, хватит? Время еще есть. Можете положить рапорта. Я дам им ход. Ищите себе другой корабль и другого командора. Холодный острый взгляд серых глаз одного скрестился с полыхнувшими нешуточной яростью черными глазами второго, помоложе, но, уже через несколько мгновений Ренэ проиграл эту дуэль, опустив голову и разглядывая в своем бокале что - то такое, что было видно только ему одному. Антвер, штурман, демонстративно отвернулся от Куалю, не желая даже встречаться с ним взором. - Я знаю, что вы росли по соседству… знаю, что ты любишь ее, Морис… Это Рок. Запомните накрепко. Это моя женщина. Только моя. Никто из вас ее не получит, пока я жив. Кстати. Если надумаете, мое обручение завтра в одиннадцать. Я вас приглашаю. Куалю, чуть усмехнувшись, встал. – Честь имею. Не буду вам мешать… Идя к выходу, он спиной ощущал их тяжелые взгляды. - Эдмондо… Теплое доверчивое сияние карих глаз. Две маленькие ладошки в его ладонях. Взгляд открытый и бесстрашный, в нем – отблеск звезд и ощущение бескрайнего полета… и свет, и тьма… Странница. Как и он. Это правда. Просто он таких не видел. Никогда не видел… - Ты пойдешь за мною? -Да. «Поручик, вы хотите быть Лебедем?..» Земные идиоты… «Я ждала тебя всегда…» - чуть наклонив головку к нежному открытому плечику, светящемуся перламутром, Каэтана легко и послушно кружилась в свадебном вальсе, даже не догадываясь о пленительной грации своих движений… Шестнадцать лет, и память ее короткая, девичья. Гимназический выпускной бал и аттестат, с которым не стыдно поступать куда угодно. И белый, с тисненой эмблемой летящей распластанной птицы, бланк ее судьбы… Гипербирео - Терра… Куалю вел ее в танце, но ему казалось, что это кружение по янтарному паркету в карусели искрящихся хрустальных люстр – уже не здесь. «Мы умеем летать…» Взмах ее темных ресниц, как крыльев бабочки, неуловим… Какое это блаженство, ее невесомая рука на плече… Он и не знал… Волны музыки, как океанский прибой, вся их дальнейшая жизнь... Пусть будет тысяча земных лет. Это много под голубыми небесами… Других не дано и не надо. Гипербирео - Терра… Два герба. Его и ее. Белое поле с алой полосой. Белое поле с тремя красными львами. Пурпур на белом. Сеньоры Альбирео… Шесть лет спустя. Марс. - Отец… Я улетаю. - Опомнись, Каэтана. Там восстание. - Позаботься о мальчиках… Они обязательно должны учиться… Оба сына перед нею, беспробудно спят. Серебристые колечки волос и темно-русые. Ангелы. Такими их рисуют люди. Глухая темень за окнами, хотя уже утро. - Мне пора … Я вернусь. Мы вернемся… Мы вернемся! Ее тающий голос, и стук каблучков по мрамору из глубины лестничных пролетов… « Не споткнись… Только не споткнись…» День спустя. Терра. - Залп!.. Залп! Канонада разрывов. Берег, самый далекий берег, сразу ставший чужим, небо «в тысячах солнц и летающих колесницах». Люди, умирающие под их лучами, под ядовитым дождем, стекающим с разверзшихся небес, не успев ни понять, ни восстать… Два мира на одной планете, и одна война. Гипербирео. Мятежная Атлантида. Кто кого. - Экселенс… - связист возник неслышно, потоптался за его спиной. Командор Куалю, не глядя, протянул руку к листку дешифровки, не отрываясь от перископа… - Ваша супруга… Она на подлете к Терре, просит, чтобы вы ее встретили… «Господь милосердный... она сошла с ума…» Лед на плитах аэродрома… Лед…и пепел. И какие – то силуэты на оплавленных камнях, города в руинах, она проезжала их без остановки, останавливаться нельзя нигде… Комбинезоны и глухие шлемы. Все одинаковы, как клоны. Никого не узнать. Ни хитонов, ни туник… И холод, непонятный, невообразимый, от него вянет и осыпается зеленая буйная листва, розы в снегу. Мертвые розы… И дома у нее больше нет… Край наползающей тьмы, еще несколько дней, и солнце больше не взойдет никогда. Раскиданные гранитные блоки, как будто гигантский ребенок играл и наступил ногой на их домик. Хрустальный замок ее мечты. Цветок из камня. Лиинамари. « Где же искать теперь Лиз и няньку? С ней все хорошо, с ней все должно быть хорошо, иначе…» Каэтана удерживала остатки самообладания из последних сил. Если бы не шевелящийся под сердцем ребенок, она бы действительно потеряла рассудок от нахлынувшего волной ужаса…«Мы не увидим синевы небес? Эдмондо… Услышь меня! Услышь! Услышь…» Шесть лет тому назад. Терра. Изумрудный немигающий взгляд из-под кожистого века… «Это дракон?» - Каэтана осторожно встала коленками на узкий мраморный карниз, чтобы поближе рассмотреть неведомое чудище, грузно мостившееся на ограждении декоративной башенки. Балансируя толстым хвостом и переступая сильными короткими лапами, уродливая рептилия, буро-коричневая, с более светлым горлом и грудью, беспокойно оглянулась на восторженный возглас, встретившись глазами с юной хозяйкой Лиинамари. Несколько секунд они смотрели друг на друга, но после Каэтана готова была поклясться, что ЭТО не было тем, что описывали справочники по фауне Терры… ОНО, по весне прилетающее сюда на гнездовья и охраняемое законом, оно не было тупиковой ветвью в эволюции птиц этого странного края скал и океана. Той безмозглой, крикливой тварью, что умела только прицельно гадить на палубы кораблей космофлота, особенно стараясь при утреннем подъеме флага, чем вызывала страстную ненависть у всех поголовно офицеров за патологическое влечение к только что надраенным и прибранным поверхностям. Обожаемой няньками универсальной страшилкой для офицерских детей, не желающих есть на завтрак манную кашу… Перед Каэтаной, замершей на карнизе, разворачивала и сворачивала перепончатые крылья отнюдь не безобразная форма аборигенной жизни. Нет, это была разумная, скорее всего женская особь… Несомненно разумная. В тонкой прорези зрачка плеснулось столько человечески понятного чувства, что Каэтана от неожиданности по - детски приоткрыла рот, не зная, позвать ли мужа, или продолжить наблюдать самой… Злобный и цепкий, полный затаенной тоски и какого-то непонятного ей сожаления, взгляд пристально ощупывал ее лицо, нежную шею и плечи, грудь, едва прикрытую легкой тканью. Наваждение было настолько сильным, что Каэтана даже зажмурилась и неловко тряхнула кудрями, качнувшись и потеряв равновесие… Жесткие, совсем не ласковые руки сдернули ее с подоконника. Куалю едва сдержал нервный возглас, шумно взлетевшая тварь ответила мерзким воплем, обдав командора и его любопытную жену невыносимым смрадом тухлой рыбы. Чудовище, сошедшее как будто со старых рисунков планеты Адда, взмыло ввысь, и еще долго и тяжело маневрировало на фоне утренней зари, пока не скрылось за грядой сопок… - Кто тебе позволял отключать полевой экран? Черт побери, не смей этого делать без моего ведома!.. Каэтана прерывисто задышала от волнения, всеми силами стараясь скрыть свой испуг и беспричинно поднявшуюся в душе обиду… Куалю, впрочем, тотчас совладал с собой, мельком поглядывая в зеркало, привычно продолжал сборы на службу. По его замкнутому, побледневшему лицу невозможно было понять причину его неожиданно резкого недовольства, только длинные тонкие пальцы, чуть подрагивали, сноровисто и безошибочно застегивая пуговицы на кипенно-белой сорочке. Командор в минутном раздумье покопался в шкатулке, выбрал запонки, и Каэтана все так же безмолвно, как будто повинуясь какой-то безотчетной программе, заложенной однажды и навсегда во всех альбирейских жен, тихо скользнула к нему, помогая привести в порядок манжеты. Когда она подняла голову и рискнула встретиться с ним взглядом, он уже подавил и раздражение, и тревогу, в серых глазах снова засветилась снисходительная, в общем, необидная ирония, за которой он прятал обычно свои чувства к юной девочке, волей Империи ставшей его долгожданной законной женой. Но Каэтана внезапно разглядела то, что еще полчаса назад совершенно не заметила бы, как не замечала и раньше, все четыре счастливых недели своего замужества. На самом донышке зрачков застыла та же самая тоска безумного сожаления, что и у дракона. 10 лет тому назад. Альбирео. Десса. Эдмон де Линор Куалю, штурманец космофлота, только что получивший погоны, в нетерпении нарезал круги по гардеробной, ожидая, пока денщик на живую нитку пришьет новые знаки различия. До парадного прохождения времени было чуть–чуть. Никому в голову не приходило заменить эту стародавнюю, но весьма неудобную традицию, разве что втихаря заставляли возиться с иголкой слуг. Правда, старик командор, его отец, пришел бы в суеверный ужас, полагая, что такие вещи настоящий волк звездных морей должен делать сам. Но его космофлотская юность, прерванная на самом взлете карьеры, осталась в преданиях. Всю последующую жизнь он бороздил моря родной планеты, а теперь вообще уже не покидал берега, к неописуемой радости матери Эдмона. - Ну, все, хватит, давай, давай сюда… - Куалю выхватил свой новенький, черный с золотом мундир, так, что нитку оборвал уже в полете, набросил на себя, восхищенно косясь на эполеты, жестко легшие ему на плечи, на двойной ряд горящих на солнце пуговиц с эмблемой Лебедя. Два деланно небрежных взмаха расчески по волнистым завиткам густых темно - русых волос, и вот уже какой-то, самому себе незнакомый молодой офицер из зеркала стремительно шагает по коридору, на ходу натягивая белые лайковые перчатки, расплываясь в самой дурацкой мальчишеской улыбке и догадываясь, что, едва он сбежит по лестнице жилого этажа в вестибюль академии, он немедленно окажется в распростертых ему материнских объятиях, от которых в такой день никуда не деться даже суровому звездолетчику… Смущенно стрельнув глазами по сторонам, Куалю тотчас увидел сходную картину поздравлений, и успокоился. В толпе никто и не думал скрывать сво их чувств, тиская и разглядывая сыновей и братьев так, как будто видели их впервые. Впрочем, так оно и было. Из переростков - гардемаринов их класс шагнул в совсем другую жизнь. Эдмон на минуту замер, позволив матери, привставшей на самые носочки туфель, дотянуться до своей гладко выбритой щеки и кончика тонкого холеного уса, предмета гордости и неустанных забот. В глазах м-м де Куалю сразу задрожали восторженные слезы. Эдмон, ловко высвободившись, перецеловал матери руки, не дожидаясь, пока она расплачется, четко щелкнул каблуками перед старым командором и, легко лавируя среди приглашенных, стал пробираться к выходу на плац….. - Хотел бы я взглянуть, во что превратилась эта Терра… - тяжело опираясь на трость, отставной адмирал Куалю подставил супруге локоть. Парад по случаю выпуска закончился, и теперь они медленно шли к воротам, даже не надеясь, что сын к ним вернется до завтрашнего утра. Это было бы против еще одной вековой традиции… Старшая дочь, занятая своим семейством на базе Марса среди все того же гипербирейского пограничного захолустья, выбраться на семейное торжество так и не смогла. – Надеюсь, они догадались зачистить хотя бы крупных хищников! Что-что, а омерзительных со всех точек зрения хвостато-чешуйчатых монстров на Терре хватало. - Я бы всех этих защитников аборигенной фауны скормил этим тварям по одному, до полного просветления их кабинетных мозгов… Но, противореча жесткому сарказму его слов, глаза старого командора смотрели с полным равнодушием. Первопроходец Терриона, еще один искалеченный Странник, чья адская работа в свое время выковала тот могучий Меч Империи, который сейчас принимал в свои руки его единственный сын. В составе самой первой, неудачной экспедиции старший Куалю прокладывал гипертоннель в те безлюдные места на задворках галактики, которые после стали пограничными базами. Это пожалуй и все, что он помнил об этом времени. Если бы после рокового исчезновения Из, его напарницы и друга, он не согласился на ампутацию их полевой связки, его невыносимые муки уже давно закончились в Долине вечных снов. Любое последующее воплощение автоматически проявляло этот душевный разрыв. От таких ран исцелять не умели до сих пор. Командор так же равнодушно поглядел на взволнованную жену. Ему казалось, она давно привыкла к своему положению, довольствуясь титулом и счетом в банке взамен его холодной отстраненности робота. Но то, что он в душе больше не мог испытывать сильных чувств ни к кому, ни к ней, ни к детям, на самом деле было той драмой, про которую можно было рассказать только в узком кругу Странников. Никто другой не понял бы страданий этих надменных замкнутых на своей миссии сеньоров Альбирео, державшихся закрытой кастой несмотря ни на какие изменения времен и политических раскладов. Кто бы ни был у власти, космофлот Гиперпространства, острие Меча, было делом их, и только их рук и интеллекта… - Если скажешь, я буду хлопотать за Эда. Мне слишком много должны, чтобы отправлять его в эту чертову дыру. Служить сразу в метрополии не получится, но лет через пять-десять он обязательно попадет в систему Денеба. Ты хочешь домой, Анна? Большие серые глаза вспыхнули надеждой и тотчас погасли. - Он не согласится. Он хочет быть командором… И ему нужен Океан… я не знаю, что можно с этим поделать. Оторвать язык нашему зятю нужно было много раньше… За его аргосские россказни… М-м командорша так и не могла смириться, что судьбу ее дочери решили чужие люди. На заре ее юности никто не слыхивал про сектор И-10. И то, что брак ее дочки был счастливым и многодетным, нисколько в ее глазах не повышало престижа зятя, Странника родом из совсем других краев, которые казались принцессе Денеба чем-то вроде пресловутой Терры. Три года спустя. Терра. Куалю в глубокой меланхолии перебирал струны гитары. Он никого не хотел видеть после долгого изнурительного похода. Захолустный гарнизон. Так, кажется, бросила в сердцах Дениз, недолго задержавшись у брата в свой последний приезд, и укатившая в столицу с первым транспортом. Охрана терминала… Аэропорт, космопорт и метро до Марса и Футона. Через Луну проездом… Океан. Безбрежный он только, когда смотришь с берега… Зато он уже в полушаге от командорства. И «фрегат» его – отнюдь не планетарная тарелка. Но в остальном… О, Господи… Необъяснимые приступы тоски начали его мучить недавно. Еще в первый год своей службы здесь он на очередную получку приобрел огромный кусок дикой земли в этих баснословно дешевых краях. Лес и скалы вокруг бухты, относительно недалеко от самой базы. Это было удобно и тем, что обеспечивало безлюдье. Заказав по каталогу не меньше, чем копию своего родового замка, где в детстве он провел немало веселых дней, он недолго радовался обустройству. Ностальгия не заставила себя ждать. Он перебрался обратно в свою маленькую холостяцкую квартиру в Луостари, и все вроде наладилось, настолько, что несколько альбирейских месяцев миленькая аборигенка старательно исполняла роль супруги бога. И старилась на глазах. Куалю печально усмехнулся. Все офицеры постарше твердили только об одном. Нельзя привязываться, нельзя пускать в сердце женщин из местных. Они другие, почти без памяти и разума. Глупо страдать из–за этого, и драться на дуэлях с товарищами по службе после каждой автономки, рискуя вылететь из рядов космолетчиков навсегда. Но у молодняка эти вещи в головах укладывались с трудом. Куалю до сих пор с содроганием вспоминал, сколько непонимания и горя пережил, когда вышвырнул из этой же квартиры свою первую подружку на Терре, застав ее по возвращении с другим… Если бы не Барнейль, неустанно подливавший вина юному лейтенанту в ответ на каждый его всхлип в тот черный вечер, и позднее не раз учивший его уму-разуму за чаркой, впечатлительный не в меру альбирейский маркиз мог бы наломать дров… После этого эпизода сердце Куалю оделось броней. Увлечение розами пришло внезапно, благодаря супруге начальника терминала, точнее ее приближавшимся именинам. Цветы с Денеба с трудом приживались не только здесь. Матери Эдмона стоил немалых нервов ее розарий на Дессе, но тогда Куалю не интересовался усилиями садовников, особенно когда гувернер отчитывал его за очередной куст, поломанный случайно залетевшим туда мячиком. Может и потому, что мать теперь была далеко, и видел он ее только в редкие отпуска, но довольно быстро вокруг Лиинмарского замка образовались цветочные террасы, своим великолепием превзошедшие все цветники в округе и удостоенные восхищенного внимания м-м адмиральши. Бал по случаю именин прошел, корзина лейтенантских роз произвела фурор, в Лиинмар зачастили гости. И скоро Куалю получил определенную известность благодаря именно этой причуде эстета, выделившей его из своры молодых офицеров как нельзя более выгодным образом. Многие умели поднимать платонические ухаживания на достойную высоту и оттачивали до совершенства свои интеллектуальные таланты на абсолютно недоступных для блуда женах старших офицеров. Но в этих играх чувств и ума не было никакой грязи. Ну, почти не было… Каждый украшал жизнь маленькой колонии как мог. Правда, у букетов и стихов через некоторое время объявился неожиданно приятный побочный эффект. Куалю стал капитан-лейтенантом на год раньше срока… Впрочем, Куалю и в самом деле оказался дельным офицером, о чем не без гордости поведал теще его опальный шурин. Муж Дениз от него букетов не получал, так что его отзыву можно было верить. Беспечная его жизнь, омрачаемая не так уж сильно служебными трудностями, закончилась в одночасье. Прошлой весной Куалю угораздило случайно подбить дракона, перевернувшего всю его д альнейшую жизнь. В сумерках он не заметил, что параллельным курсом следует это «проклятие Терры». Осталось загадкой, зачем вдруг оно рванулось ему наперерез. Неловко сманеврировав в последний миг, и едва не разбив дисколет при совсем не мягкой посадке, Куалю очутился на земле, и, прихрамывая, не без отвращения побрел к завалившемуся на бок животному, чье неестественно вывернутое, окровавленное крыло распласталось на камнях. Дракон жмурился от боли, но дышал. Можно было все бросить, как есть. Скорее всего, ему не пришлось бы даже платить штраф, в его действиях не было злого умысла. И наверно, он бы так и сделал, если бы не приоткрылся зеленый-зеленый, налитой совсем человеческой слезой нереально прекрасный на уродливой морде мерцающий глаз. И снова бессильно закрылся. Выругавшись от охватившего смятения, Куалю набрал номер ветеринара заповедника… - Усыпить? Но зачем?!! Док, вы же сами сказали, угрозы ее жизни нет… Нет, я не позволю. Док, это мои владения… Можете жаловаться! Да, и командору эскадры… И губернатору… А вот это вряд ли, Господь вашей кляузы не примет… Выпроводив ветеринара, Куалю крепко задумался. На подстилке из травы перед ним ворочалась совсем еще молодая рептилия, с него ростом. Она не сможет летать, если не прооперировать ее крыло. А оперировать бессмысленно, она не будет после терпеть и сдерет швы, и заново сломает штифт, и покалечит кость еще больше. Ветеринар знал наперед, чем это должно кончиться. Но какая красавица… Рыбу он достанет, это не проблема. А вот насчет операции… |
|
|
акр Группа: Модераторы Сообщений: 3512 |
Добавлено: 28-11-2008 05:59 |
|
- Слушай , Энди … Я тут дракона покалечил. Ты у нас бог-целитель, что тебе стоит… Через два часа довольный корабельный врач загружал в свой багажник приборы и ящик отменного коньяка из фамильных погребов Куалю –старшего, дракониса мирно дрыхла, отходя от процедуры, положенной при переломах только личному составу космофлота Гипербирео, а совсем спятивший от переживаний хозяин составлял запрос главному биологу заповедника. Так у Куалю к розам добавился персональный дракон. Куалю бесцельно бродил по окрестностям своего замка. Проложенные заботливым лесником тропинки, которые ему самому было в жизни не вытоптать, поскольку на это не хватило бы ни времени , ни сил, с каждым разом уводили все дальше в скалы. Он уже привык к сопению за своей спиной. Он не хотел задумываться, почему вместо собаки за ним неотлучно следовала, переваливаясь на коротких сильных лапах сначала Дракониса, после просто Ниса. А после уже и имени не требовалось, стоило лишь подумать. Но об этом Куалю предпочитал никому не говорить. И еще об одной вещи говорить не хотелось даже на регулярных контрольных проверках службы психоанализа, занимавшейся вопросами душевного здоровья офицеров Терриона, хотя если бы его хоть раз уличили в закрытии мыслей, ничего хорошего за этим бы не последовало. Куалю и не закрывался в той части, что обыденно списывали на счет устойчивой эротической фантазии, имевшей неизменный год от года облик, и о которой его аналитику было слушать скучно. Высокая зеленоглазая блондинка, чем-то неуловимо напоминавшая его старшую сестрицу Дениз, как будто прописалась в его сновидениях. И честно говоря, от этого глюка радости было больше, чем от реальной жизни. Ни о какой душевной близости с местными женщинами тонко чувствовавший маркиз де Куалю уже и не мечтал. А без этого все остальное было похоже на комплекс приятных физических упражнений для поддержания тонуса. Когда родился его первый бастард, он ждал его появления, и встретил с восторгом, потому что ему говорили, что дети иногда наследуют кое – что и от отцов. Но местное время летело с такой скоростью, что довольно быстро ему стало ясно, что стремительно растущий, как цыпленок бройлер, полукровка - сын не более, чем иллюзия. Гораздо в большей степени, чем его ночная бесплотная гостья… И еще Куалю стоически молчал о том, что видение жило именно в Лиинмаре. А так быть не могло. Хотя бы потому, что ночей в гарнизоне и на базе он проводил предостаточно. И он все чаще уезжал в замок при первой же возможности. Задумчиво болтаясь по террасам розария, он неизменно в конце концов подходил к вольеру, и однажды поймал себя на мысли, что зверюга ему улыбается. Независимо, принес ли он ей кусок свежей трески или нет… Это наблюдение стоило того, чтобы не забыть о нем. Местные жители до полного неприличия любили подарки. Особенно поражало это в самках аборигенов, но здесь Куалю давно уже стал скатываться в расизм, настолько, что уже получил не один выговор от коменданта гарнизона. Местные и полукровки работали даже на базе, и по неписанным законам любой оттенок пренебрежения к младшим братьям по разуму карался строго. Но Куалю ничего не мог с собой поделать. Поэтому он был потрясен, уловив нечто, характеризующее наличие памяти и благодарности у чудовища, от кого по самой природе, казалось, бесполезно было ждать чего-то, кроме пресловутого пищевого рефлекса. Впрочем, как выяснилось совсем скоро, это была не единственная странность его богоданного приобретения. Как только крыло полностью зажило и окрепло, Ниса начала летать. Но ни разу она не оставалась в замке, когда Куалю там не было. И каждый раз он, торопясь назад, все с большим страхом думал, что настанет день, когда она улетит навсегда. Приближалась осень, а с нею и пора миграций драконов к югу. Можно было бы однажды просто закрыть сеткой вольер, но Куалю не мог допустить мысли, что может насильно лишить свободы живую тварь только из прихоти. И, наконец, подошел день, когда в небе стали раздаваться гортанные крики сбивающихся в стаи драконов. Все чаще он видел, как чутко прислушивается Ниса к клекоту в скалах, сколько ожидания в ее все более вытягивающейся гибкой шее. Она заметно подросла за лето, и теперь ее голова качалась где-то над его макушкой. В тот вечер он уже не мог спрятать бесприютной грусти, и терзал гитару совершенно безжалостно, как будто плакался всему свету на свое неизбывное одиночество. По карнизу знакомо прошуршали крылья, но он даже не повернул головы, поглощенный импровизацией. Казалось, пальцы сами ложились на струны, и его руки были лишь орудием для того, чтобы полная невыразимой тоски мелодия звучала во мраке этой промозглой осенней ночи. Неожиданно что-то тяжко шлепнулось с подоконника на мраморные плиты галереи. Куалю вздрогнул. Противный запашок тухлятины вошел в залу первым, за ним появилась шишкастая голова на длинной шее, в дверной проем втянулись перепончатые обвисшие крылья и хвост… Она никогда раньше даже не пыталась проникнуть в дом! Нужно было немедленно выгнать ее вон, пока зловонная куча не украсила натертый до блеска наборный дубовый паркет. Но Куалю было так скверно на душе, что он готов был разделись свою печаль хотя бы с нею, раз более никто на этой планете не пришел его утешить и согреть. В каком-то ожесточении на себя и свою слабость, он вспомнил очередной урок старпома и достав из бара новую бутылку коньяка, вытащил зубами пробку и припал к горлышку… Дракониса что-то гукнула. И подошла почти вплотную, так что Куалю с отвращением разглядел вдруг повисшую на ее морде обильную слюну. Он уже был достаточно пьян, чтобы покуражиться, потому что, повинуясь какому-то импульсу, вдруг протянул ей початую бутылку. - Будешь?.. Ниса… Ниса плавно, церемонно кивнула. Его в академии готовили ко всему. Не передать, сколько и каких тестов на профпригодность прошел он уже здесь, пока получил офицерский допуск. Но нервы его сдали в самый обыденный, многократно случавшийся с ним момент. Ну что, казалось бы, такого? Гостья, настоящая, по всему, леди, ответила согласием на предложение выпить по рюмочке, сидя перед горящим камином… вот только пальцы разжались сами, и бутыл ка с грохотом покатилась по полу, а сам хозяин почти без чувств рухнул в кресло. Он не помнил своего полуобморока – полусна целиком. Это было слишком страшно. Тонкий раздвоенный язык, скользящий по его лицу и голой груди с такой узнаваемой нежностью, что сердце готово было остановиться от шагнувшей из снов яви. Очи, сиявшие над ним ярче взлетных прожекторов его «фрегата», изумрудные, женские, обещающие так много, что первым желанием было немедленно умереть от близости несбыточной мечты, достаточно было протянуть руки… И ужас от расплывающейся перед глазами, разверзшейся над ним чудовищной пасти, полной игольчатых грязных зубов. Когда он очнулся от холода, уже брезжил рассвет. Камин прогорел дотла, вокруг валялись пустые бутылки. Дрожа от озноба, и обеими руками держась за гудящую от боли голову, Куалю тупо смотрел на тщательно подлизанную коньячную лужицу, о которой можно было догадаться лишь по сыроватому пятну. Одно свидетельство происшедшего было несомненным. Тонкий аромат дорогого коньяка пробивался сквозь удушающую вонь изрядной горки драконьего помета, кокетливо громоздившегося посреди пушистого альтаирского ковра. Ниса улетела на юг той же ночью. Он думал, что больше никогда не увидит ее. Он не хотел ее видеть. И молодая женщина из его видений больше не тревожила его ночей, как будто дракониса забрала ее с собой. Куалю все списал на свое неумеренное пьянство, и попросил отпуск. Невыносимо захотелось домой, так, что психоаналитик только удрученно покачал головой и поддержал его рапорт. Но, послонявшись некоторое время по длинным анфиладам отчего дома, он так и не нашел успокоения. Первой заволновалась мать, и только тогда старик – командор, привыкший жить чувствами жены, обратил внимание, что сына что-то гложет. С отцом скрытничать было бессмысленно, да Куалю больше и не мог держать эту боль в себе. Признаться посторонним, что он влюблен в дракона, оборачивающегося прекрасной незнакомкой, похожей на его старшую сестру до головокружения, это уже влекло за собой диагноз, рискующий перейти в приговор. И уж подавно отсекающий мечту когда –либо получить шевроны командора. Но отец при всей своей душевной черствости понять его мог… Старый адмирал выслушал сбивчивую исповедь сына и надолго задумался, причем так глубоко, что ничего подобного Эдмон ранее за ним не наблюдал. Впрочем, говорить больше не хотелось. Озвученная беда выглядела еще большим бредом, чем была на самом деле… Наконец, Куалю-герцог нарушил молчание вздохом сквозь стиснутые зубы, желваки перекатились под обтянутыми сухой кожей скулами в последний раз. Адмирал встал, порылся в ящиках бюро, вытащил пыльную шкатулку, достал из нее тоненькую пачку старых снимков, таких старых, что они пожелтели и почти стерлись. - Погляди… Куалю - маркиз безразлично взял карточки полувековой давности, без ошибки узнав в стройном молодом человеке своего невозможно молодого отца, тогда и не отца еще вовсе, а едва оперившегося выпускника академии, почти что его ровесника… И, подавив возглас, вдруг впился глазами в стоявшую рядом с ним молодую женщину в такой же офицерской форме. Если бы не летный шлем и совершенно нетипичная для домохозяек выправка, можно было бы подумать, что это ради шутки смонтировала сама Дениз. Но с первого же взгляда ему стало ясно, что это отнюдь не его сестра… - Кто…это? – молодой Куалю сосредоточенно вглядывался в вожделенные до одурения черты. - Это Из. Дениз, принцесса Денеб. Моя напарница и… единственная любовь, Эдмон… Другой в моей жизни уже не случилось. Бесстрастный голос старого адмирала противоречил словам, но эмоций, всколыхнувшихся в душе молодого Куалю, хватило бы на десятерых… Куалю –отец предупреждающе поднял ладонь. - Не горячись. Она исчезла на Терре много лет назад. Почти пятьсот по террианскому времени… Из не могла уцелеть, душа ее истощилась и распалась много раньше, чем ты появился на свет. А я угасал с такой скоростью, что мы все равно не успевали вернуться. Я не смог больше выносить этой безнадежной боли, Эдмон, и я слишком хотел жить. Мое поле подлатали, но, видимо, не сумели разделить нас совсем. Прости, нам с твоей матерью не стоило заводить детей. Потому что ваши поля сформировались от того большого чувства, что связывало меня вовсе не с ней. И если ты хоть как-то похож на свою мать, и твои черты усреднено можно отнести и к ней, и ко мне, то Дениз… Нашу дочь Анна только выносила, едва выносила… Эд, я не мог допустить, чтобы от Из ничего не осталось… - то, что сделала Анна, было подвигом, на который отваживались нечасто. Инородное поле за семь месяцев едва всерьез не покалечило ее саму. - Не переживай так, мой мальчик. Это всего лишь активизировался эмоциональный след, не более. Тебе нельзя служить на Терре, я сразу подозревал, что это не кончится добром… Куалю-отец хрустнул переплетенными пальцами, еще постоял, через плечо глядя на снимок, подрагивавший в руке сына. - Давай сюда. Не стоит тревожить покойников. Не хватало еще, чтобы ты и здесь потерял сон… Но все время до конца отпуска молодой маркиз спал ночами, как убитый. Наваждение рассеялось, то ли благодаря сухому объяснению старого командора, то ли усилиям дочки командорского садовника. Радость оттого, что подружка его гардемаринской юности до сих пор была расположена видеть его в своих объятиях без всяких условий, заставила забыть и о быстротечности отпускных дней, и о возвращении на Терру, и о мороке, гнездившемся в Лиинмарском замке… Когда он прилетел обратно на базу, в скалы уже пришла весна, вернулась Ниса, и все пошло по-прежнему, но без пьяных эксцессов в Лиинмаре. Пил теперь маркиз редко, не здесь, и непременно в теплой компании экипажа… |
|
|
акр Группа: Модераторы Сообщений: 3512 |
Добавлено: 28-11-2008 05:59 |
|
Семь лет спустя. Десса. Куалю, с креповой повязкой на рукаве кителя, медленно шел по аллее колумбария Долины вечных снов. Мать, в глубоком трауре, безжизненными от боли глазами смотрела вокруг, тяжко обвисая на его руке. - Эд, я ничего не понимаю. Он даже не попрощался со мной, просто ушел, как уходил на службу… Я не могу, это ужасно. - безнадежные слезы бежали по ее щекам. Только сейчас Куалю- сын понял, как любила его отца мать, любила всю жизнь, и знал, что ее дни тоже уже сочтены. Если она не решится на переход в одну из внучек, ее душа растает от печали и полного отчаяния… Но не было у нее своих полевых внучек, только девочки Дениз, точнее, еще как-то с оговорками могла взять в поле одна из девочек, старшая. Как бы ни любила бабушка другую, носившую ее имя, их полевое родство оказалось недостаточным… А у него самого, несмотря на то, что ему перевалило за тридцать, не было не то, что чистокровных детей, не было даже супруги. И сейчас он вдруг отчетливо понял, что мать никуда не пойдет в этом мире, только за истончившейся и угасшей душой старого командора. Потому что этот мир ей больше не нужен. Без него - не нужен. Что произошло с отцом здесь, на Дессе, он не знал. Его известили внезапно, перед самым боевым дежурством, и обстановка на границе была такова, что отменить свой выход в Океан он не мог. То, что отец, до последнего заботясь о нем, не позволил себе взвалить на сына весь груз своей изломанной жизни, потому что душевная боль, убивавшая его, снова стала нестерпимой, он понял сразу. Это было так на него похоже, и так горько теперь сознавать… Но, зная тайну, убившую отца, он никому не мог рассказать о ней. Когда старый командор решился навестить сына несколько месяцев назад по случаю вступления в командование межзвездным крейсером А-класса, Куалю обрадовался. Если и мог он перед кем похвастаться своими успе хами в карьере, так только перед ним. И именно потому, что отец так ждал от него этого успеха, его мечта, наконец, сбылась. Герцог де Куалю даже повеселел, и Эдмон с затаенным трепетом почувствовал, что старик решился, и готовится к переходу. Получить его разум и опыт было пределом мечтаний. Куалю - младший шутил, что его собственных, часто бьющих через край эмоций хватит на них двоих с лихвой, а отец завороженными глазами смотрел на «Аврору», едва заметно покачивающуюся на волнах, уже думая о том, как сможет прикоснуться к однажды ускользнувшей от него мечте. И снова прожить молодость чувствами сына вместе с ним, неслышно и ничем ему не мешая. В этом и заключалось бессмертие странников. Отец и сын могли без малейшего риска объединять поля, они были так похожи, что это бросалось в глаза всем. Короткий учебный поход должен был продлиться всего трое суток, и Куалю даже не попрощался по такому случаю со старым командором. Тот остался в Лиинмаре, полный надежд и какой-то непривычно просветленный. Именно таким сын его и запомнил. Что случилось в его отсутствие, Куалю доподлинно так и не узнал. Кое-что он восстановил по обрывкам бессвязного рассказа, который выдавил из себя лесничий, пряча шалые глаза от молодого хозяина. Вопреки обыкновению, ручная рептилия, прилетев накануне, никуда не двинулась по своим делам, когда Куалю отправился на свой корабль. Несмотря на стойкую антипатию старика, она бродила за ним на удалении, пожевывая лепестки роз, как обычная корова. Точнее было бы сказать, что на правах хозяйки она ненавязчиво принимала почетного гостя. То, что случилось далее, похоже, повредило слабые мозги аборигена, потому что повествовал он небывалое. Не найдя Нису ни в розарии, ни в вольере в час обязательной кормежки, он, нагруженный корзиной с рыбой, исправно потащился ее искать. Бродил он недолго, пока среди деревьев не мелькнула светлая сорочка старика Куалю. Адмирал, сгорбясь, как от боли, сидел на поваленном пне, а в колени ему уткнулся мордой совершенно обессиленный дракон. Лесничий мог бы поклясться, они оба плакали, если бы это не выглядело оскорблением для старого адмирала. Сухощавая жилистая рука командора с невыразимой нежностью скользила по рожкам короны, по безвольно лежавшей у него на коленях тяжелой голове. Как-то испуганно, вначале едва касаясь, ласкал он твердые блестящие чешуи панциря, а длинный раздвоенный язык чудовища все лизал и лизал его мокрые от слез щеки. Затем герцог сделал совсем немыслимое. С усилием приподняв в ладонях морду Нисы, он припал к ней лицом, будто целуя, и так замер на пару минут, не шевелясь и, кажется, даже не дыша… Едва поборов рвотный позыв, невольный свидетель этой сцены бросился через кусты, не разбирая дороги, и с большим облегчением вечером узнал, что старик, ни с кем не прощаясь, отправился в космопорт… Через полгода. Десса. - Бабушка… - хорошенькая гимназистка выпускного класса склонилась над высохшей, пожелтевшей, больше похожей на мумию герцогиней де Куалю. Карие огромные глаза с нежностью смотрели на погруженную в себя, до срока постаревшую женщину, откинувшуюся на высоких подушках. – Прошу тебя… Не делай мне больно. Я люблю тебя, я никуда тебя не отпущу… - Розочка моя… - вдова командора долгим прощающимся взглядом глядела на Анну, и внучка чувствовала, как тяжело давалось бабушке это свидание… - Не надо этого делать, я слишком несчастлива, чтобы передавать тебе этот груз… Перед мысленным взором Анны-старшей мелькали кадры ее юности, замужества, ее маленькие дети, так быстро выросшие, все проводы и встречи. Ужасающая, неизбывная тоска многих-многих лет, в которых ее удерживала лишь иллюзорная, бессмысленная надежда, что каменное сердце командора все же однажды согреется от ее беззаветной любви. Но теперь его больше не было, и так же тихо и обреченно умирала вместе с надеждой она сама… - Нет. – глаза внучки вдруг засветились решимостью. – Бабушка, я сильная… Я справлюсь. Подожди совсем немного, прошу тебя. Меня внесли в картотеку Итэн, все же я Странница. – сияющая улыбка радости, не слишком соответствующая обстановке в комнате, озарила ее личико. - Меня в июле, после выпуска, выдадут замуж. И тогда я дам тебе тело, ты родишься заново, вот увидишь, какая ты будешь красивая. Я буду тебе самой нежной мамой, это правда… Только… мы должны решить это сейчас, бабушка. До полевых тестов, чтобы у нас осталось время на синхронизацию. Иначе после могут быть лишние сложности… Вдова командора слушала внучку, и голова ее отказывалась вмещать все эти новомодные сложные вещи, которые раньше решались обычным влечением сердец. Но оптимистичная уверенность Кэти – Анны, ее светящаяся юность была порукой того, что, может быть, старой командорше стоило подумать и о тех, кто любил ее в этом мире, особенно о сыне. - Хорошо. Спасибо, родная моя. Я подумаю… Полгода спустя. Терра. Каэтана, вцепившись в поручни ограждения рубки, широко распахнутыми, полными детского безудержного восторга глазами вглядывалась в океанскую даль, вскипающую гребнями бесконечных волн, уходящих за горизонт… « Аврора» медленно шла над водой в бреющем полете, лишь иногда слегка срезая особенно высоко всплеснувшую волну, и тогда каскад брызг шумно обрушивался на открытую палубу тяжелой дисковидной «тарелки», какой являлся военный корабль межзвездного класса. Но м-м де Куалю только повизгивала от неожиданности, повернутой к солнцу ладошкой заслоняясь от радуги водяной пыли. На ее тонких запястьях рдели гранатовые браслеты, подарок Куалю к ее первому дню рождения на Терре. А вот проколоть мочки ушей ей не удалось, в этом вопросе Куалю оказался непреклонен, за уговорами и поцелуями заставив отказаться от этой аборигенской моды, подсмотренной ею при поездке в Атлантису. Полотнище туники цвета утренней зари, заколотой на плече такой же брошью, что и браслеты, крыльями билось за ее спиной. Теплый ветер налетал резкими порывами, и командор, с тревогой поглядывая на жену, казалось, забывшую обо всем, уже не раз порывался опустить защитный прозрачный купол. И останавливал себя, понимая, что такого удовольствия от встречи с морем лишать ее нельзя. Эти мгновения останутся в ее памяти навсегда… Можно ли быть таким счастливым?.. Куалю задавался этим вопросом всякий раз, когда глядел на Кэти. Он согласен был звать ее этим именем, даже так, как звал на аргосский манер свою дочку его неунывающий шурин, но не мог называть ее именем матери. Разумом понимая, что пройдет совсем немного времени, и в их с Каэтаной ребенке он будет видеть дорогие черты, он не мог привыкнуть к тому, что ее уже нет… И благодарность девочке, переупрямившей и павшую духом, едва не растворившуюся навсегда в Долине вечных снов командоршу, и комиссию Итэн, не желавшую такого риска, не знала границ в его сердце. Вопреки всем прогнозам, здоровье Кэти не внушало ни малейших опасений, оставалось только ждать. И сейчас, в общем нарушая все инструкции, он бросал к ее ногам весь мир, над которым был хозяином. Достаточно было одного залпа крейсера, чтобы мир этот покачнулся в дыму пожарищ, а после вообще исчез со всех навигационных карт. Заглядывая в эти сияющие восторгом глаза, он мог бы поклясться, что в этой юной душе горит то же извечное пламя, что во все времена гнало по просторам Вселенной неугомонное племя разбойников и пиратов, которых сумела приручить только Империя… Только приручить, но никак не покорить и не связать… Куалю чуть заметно кивнул вечному старпому, и Барнейль, понимающе усмехнувшись, начал набор высоты. Защитный купол автоматически накрыл рубку, и морская гладь в считанные секунды осталась далеко внизу, а небо из синего сделалось черным… Запрокинув голову, Каэтана смотрела на звезды так, как будто так давно их не видела, что вот сейчас же бросится, забыв про все, в эту сверкающую алмазами бездну, и ничто ее не остановит… Ничто… Командор мягко положил руки ей на плечи, наклонился к самому уху: - Нравится?.. Каэтана, онемевшая от восхищения, только пристально смотрела в звездный купол, не обращая внимания на улыбающиеся лица офицеров экипажа… Было в ее радости что-то такое, что хотя бы однажды испытал любой из них, что говорило каждому из присутствующих, что она такая же, как и они, только волею случая рожденная женщиной. Прелестной молоденькой женщиной, готовой без особых раздумий взяться за штурвал, и так же, не долго думая, при необходимости отдать команду залпа… Внучка командора, дочь командора, жена командора… сеньора Альбирео. Терра. Сентябрь. - Эй, эй... - Энди резко толкнул локтем зашедшегося в сонном крике молодого командора с разбитой прямым попаданием "Дианы", по тревоге не успевшей даже отойти от пирса. Налет на базу Гипербирео своих же кораблей планетарного прикрытия, переметнувшихся на сторону мятежников, был настолько чудовищным предательством, что ни у кого из уцелевших бойцов уже не оставалось сомнений – на такой шаг могла толкнуть только тотальная, все расширяющаяся эпидемия сумасшествия. Но недельный переход через недавно мирные, приветливые места, теперь объятые пожарами и всеобщей резней и мародерством среди потерявших управляемость жителей Гипербирео, был сам по себе способен свихнуть людей, до того видевших войну лишь посредством мониторов дистанционных систем, и уничтожавших противника нажатием кнопок. В этой наземной войне не было ни красоты битв, ни мощи воинского искусства. И не было смысла. Одна бесконечная боль непонимания и ярости… В полной темноте хриплый вопль глухо прокатился под узкими сводами пещеры, не просыпаясь, Антвер отчаянно выругался и повернулся на бок, натягивая край плаща на голову. Ледяной сквозняк задувал снаружи по глубокому коридору штольни, от этого страшного холода спасения не было... Старый проводник- саам привел их сюда под покровом ночи, остатки экипажей гипербирейской эскадры, вышедшей в свой последний, сухопутный рейд. Они шли к терминалу космопорта. Больше идти было и некуда. То, что творилось вокруг наяву, было хуже любого кошмара, так что если бы Энди не боялся, что проснется малышка Из, он бы не стал вмешиваться... - Док... – сквозь сонное бормотание и храп спящих вповалку экипажей, Куалю окликнул его чуть слышно. Энди осторожно, чтобы не наступить в темноте на чью-то ногу или голову, пошел на жидкий лучик затененного ладонью фонаря. - Да, экселенс. - Энди... - командор эскадры держал на руках свою двухлетнюю дочку, чей хрупкий полусон-полузабытье в любой момент мог прерваться и перейти в болезненный бесконечный тоненький плач. - Она вся горит... Энди коснулся маленькой пылающей жаром ручки, вцепившейся даже во сне в свою единственную уцелевшую игрушку - пластикового попугайчика. - Завтра мы будем на месте, Эд... Если мы не сумеем прорваться и захватить Сейд, грош нам цена. Мы вскроем портал и выкинем из этой чертовой ловушки хотя бы их... - Энди кивнул по очереди на девочку и свернувшуюся калачиком Каэтану. Командор перевел взгляд на жену, и только отрешенно покачал головой. - Нет, Энди... Не хотел тебе говорить. Футона больше нет... Рой каменных осколков, Энди! И на Марсе... разбита система жизнеобеспечения, полностью. Мои сыновья сгорели вместе со всеми. Сестра, шурин... Все... - Куалю едва шевелил губами, чтобы не услышала жена, но она спала так глубоко, что сон этот более был похож на летаргию, даже дыхания не было слышно. - Терра на очереди. Карательную экспедицию метрополии не остановить... Если не успеем взорвать приводящий маяк, это конец. Корабельный док почувствовал, как по спине вдруг побежал неукротимый озноб. Голова отказывалась вмещать навалившийся ужас. - За что? За что с нами так жестоко? Здесь все больны, нужно лечить, а не уничтожать! - Из-за мятежа Атлантиды никто на Денебе не хочет ничего слушать. Сложить оружие,.. развоплощение и карантин... Энди, ты же знаешь, взрослые выдержат, но для малышей это... это гибель полей... А про аборигенов и речи нет. Зачистка полевой грязи!.. Энди обхватил голову руками. Его семья была здесь, он прижил от местной женщины целый выводок, настолько похожий на него не только внешне, что язык не поворачивался считать их полукровками... - Энди, прошу тебя... Возьми с собой Лиз, и уходи. Твоя жена примет ее, я знаю... Прошу тебя! Пока не проснулась Кэти. Энди... Нам всем больше не нужен врач, незачем вести тебя на смерть. Не заставляй меня приказывать тебе. - бесцветный, ровный голос командора впивался в мозг. Что такое подрыв силовой установки, питающей терминал, корабельный медик представлял даже лучше самого командора. От всего отряда останутся лишь клочки полей, которые некому будет собирать и сращивать, потому что на мили вокруг тоже не будет ничего и никого, ни охраны космопорта, нагнанной из Атлантиса, ни города и его обезумевших от страха жителей, ни дикарей, ни их оленей, ни скал... Кроме него и девочки? Кроме них двоих... Он молча встал, тихо поправил снаряжение, нашарил свой вещмешок, скользнул к выходу. Следом за ним вышел во тьму Куалю. Энди отвел полу плаща, пристраивая на груди спящего ребенка. - Спасибо, Энди. - с огромным облегчением прошептал Куалю. - Не поминайте нас лихом. Он попытался коснуться на прощанье русых, пушистых завитков, выбившихся из-под капора Элизы, рука его дернулась и тут же растерянно опустилась. - Я боюсь ее разбудить... -виновато улыбнулся он. Моцарт. Реквием. « Не вижу… Я ничего не вижу… Ничего…» Нет, она молчит, да и через шлем все равно слов не разобрать, даже если и шевелятся ее обожженные губы. Барнейль едва слышит ее. Бесконечный путь туда, где на вершине горы развернут купол защиты над крестом маяка. Полусфера мерцает в дыму, поднимающемуся из долины. Пока внизу видны всполохи, бой еще идет. Барнейль приостановился на площадке лестницы, переводя дыхание, перехватил поудобнее обвисшую на его руках Каэтану, и прибавил шаг уже из последних сил… -Ренэ… Зачем только он пустил их. Знал, что придут? Знал, как и то, с кем ведет отчаянную перестрелку охрана терминала. Уже с полчаса не находил себе места, как только понял, что сестра попала под луч. Этот беззвучный крик ни с чем не спутать… Ему ли не знать, как кричит эфир, десятками глосов, призывами , проклятиями, мольбой, когда взрывается система защиты и «Радуга» отрабатывает по утратившему экран объекту. Это война. Но этот родной голос… - Ренэ… Мамы больше нет. Мальчиков тоже… Марс горит… И здесь ничего не будет. Подлетное время… подлетное время… Сделай что-нибудь… ты можешь, ты всегда был богом… - чуть слышный бесцветный шелест ее мыслей, уже не мыслей , обрывков… Нет, только не смотреть на нее. Потому что лица почти нет, один кровавый волдырь через лоб на нежную щеку и запах горелых волос. Барнейль тихо пожал ее ручку. – Мы вернемся за тобой, Катрин… Дождись. И ничего не бойся. Сюда мы не пустим никого. |
|
|
Is |
Добавлено: 07-01-2009 23:04 |
|
акр Если не затруднит, поставь оригинальное название - Моцарт.Концерт № 23 Ла - мажор. Реквием - это уже эпилог... |
| Страницы: 1 |
|
| Сатсанг / Общий и Творческий раздел / Моцарт. Реквием. автор Is |