[ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ]

СТИХИ О ЛЮБВИ

  Вход на форум   логин       пароль   Забыли пароль? Регистрация
On-line:  

Раздел: 
Театр и прочие виды искусства -продолжение / Курим трубку, пьём чай / СТИХИ О ЛЮБВИ

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 121 122 123  ...... 312 313 314 315 Next>> ответить новая тема

Автор Сообщение

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 14-09-2011 17:23
Аллен Гинзберг

Златоцвет

О дорогая милая роза
недоступное желание
...как жаль, никак
не изменить безумный
культурный златоцвет,
доступную реальность...

и листья эпидермы
ужасают - как вдохновлены
они так лгать, лежа
в гостиной пьяными, нагими
и мечтая в отсутствии
электричества...
снова и снова пожирая тощий корень
златоцвета,
унылая судьба...

собрание поколения
на цветастом ложе
как на берегу в Ардене -
сейчас моя единственная роза -
радость собственной наготы.


Осень 1953

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 15-09-2011 00:35
Константин Ваншенкин

Порой стихи случалось мне встречать -
Поэты в них с волненьем говорили,
Что, если б жизнь пришлось прожить опять,
Они б свою дорогу повторили.

Ну, что же... Сквозь сумятицу годов,
Где дальний гром и тишина скупая,
И я по жизни вновь пройти готов,
Но все ж не так, не в тот же след ступая.

Мне иногда чужие снятся сны,
Какие-то нездешние, иные,
В сознание мое занесены,
Как в степь заносит семена лесные.

Мне снятся сны шахтеров, моряков
И всех других, кем не был я вовеки, -
Тревоги их, свет бледных маяков
И давящие угольные штреки,

И их любовь - над улочкой туман,
Луна, вдали встающая лилово...
...Нет смысла переписывать роман
Так, чтобы все осталось слово в слово.

Ведь жизнь, вокруг шумящая, она
Неистощима и разнообразна,
И оттого-то прелести полна,
И потому исполнена соблазна.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 15-09-2011 01:14
Толстой Алексей Константинович

МУДРОСТЬ ЖИЗНИ



1


Если хочешь быть майором,
То в сенате не служи,
Если ж служишь, то по шпорам
Не вздыхай и не тужи.


2


Будь доволен долей малой,
Тщись расходов избегать,
Руки мой себе, пожалуй,
Мыла ж на ноги не трать.


3


Будь настойчив в правом споре,
В пустяках уступчив будь,
Жилься докрасна в запоре,
А поноса вспять не нудь.


4


Замарав штаны малиной
Иль продрав их назади,
Их сымать не смей в гостиной,
Но в боскетную поди.


5


Если кто невольным звуком
Огласит твой кабинет,
Ты не вскакивай со стуком,
Восклицая: "Много лет!"

б
Будь всегда душой обеда,
Не брани чужие щи
И из уха у соседа
Дерзко ваты не тащи.


7


Восхищаяся соседкой,
По груди ее не гладь
И не смей ее салфеткой
Потный лоб свой обтирать.


8


От стола коль отлучиться
Повелит тебе нужда,
Тем пред дамами хвалиться
Ты не должен никогда.


9


Коль сосед болит утробой,
Ты его не осуждай,
Но болящему без злобы
Корша ведомость подай.


10


Изучай родню начальства,
Забавлять ее ходи,
Но игривость до нахальства
Никогда не доводи:


11


Не проси у тещи тряпки
Для обтирки сапогов
И не спрашивай у бабки,
Много ль есть у ней зубов?


12


Помни теток именины,
Чти в кузинах благодать
И не вздумай без причины
Их под мышки щекотать.


13


Будь с невестками попроще,
Но приличия блюди
И червей, гуляя в роще,
Им за шею не клади.


14


Не зови за куст умильно
Дочерей на пару слов
И с племянницы насильно
Не тащи ее чулков.


15


На тебя коль смотрят люди,
Не кричи: "Катай-валяй!"
И кормилицыной груди
У дити не отбивай.


16


Всем девицам будь отрада,
Рви в саду для них плоды,
Не показывай им зада
Без особенной нужды.


17


Проводя в деревне лето,
Их своди на скотный двoр:
Помогает много это
Расширять их кругозор;


18


Но, желаньем подстрекаем
Их сюрпризом удивить,
Не давай, подлец, быка им
В виде опыта доить.


19


Также было б очень гадко
Перст в кулак себе совать
Под предлогом, что загадка
Им дается отгадать.


20


Вообще знай в шутках меру,
Сохраняй достойный вид,
Как прилично офицеру
И как служба нам велит.


21


Если мать иль дочь какая
У начальника умрет,
Расскажи ему, вздыхая,
Подходящий анекдот;


22


Но смотри, чтоб ловко было,
Не рассказывай, грубя:
Например, что вот кобыла
Также пала у тебя;


23


Или там, что без потерей
Мы на свете не живем
И что надо быть тетерей,
Чтоб печалиться о том;


24


Потому что, если пылок
Твой начальник и сердит,
Проводить тебя в затылок
Он курьеру повелит.


25


Предаваясь чувствам нежным,
Бисер свиньям не мечи -
Вслед за пахарем прилежным
Ходят жадные грачи.

Вторая половина 1870

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 15-09-2011 01:31
МИГЕЛЬ ДЕ УНАМУНО

Жить – страшно. Но смерть – ведь это,
пожалуй, еще страшней.
Боюсь я дневного света
и сумрака фонарей.
"Любая линия – плаха", –
предсказывает ладонь.
Одной агонии страха
не гаснет во мне огонь.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 15-09-2011 12:35
Вероника Долина

Полнолуние

И была на целом свете тишина.
И плыла по небу рыжая луна.
И зайчоночка волчиха родила,
И волчоночка зайчиха родила.

И зайчиха была верная жена,
И волчиха была честная жена.
Но зайчиха теперь мужу не нужна,
И волчиха теперь мужу не нужна.

- Ты зачем, жена, зайчонка принесла?
- Он от голода, от холода помрёт.
- Ты зачем, жена, волчонка родила?
Он окрепнет, осмелеет - нас пожрёт.

Та качает своё серое дитя,
Та качает своё сирое дитя,
Та качает своё хищное дитя,
Та качает своё лишнее дитя.

И стоять на целом свете тишине,
И луне на небо чёрное всходить,
И зайчоночка родить одной жене,
А другой жене - волчоночка родить.

1983

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 15-09-2011 13:09
Е.Евтушенко

Весенней ночью думай обо мне
И летней ночью думай обо мне,
Осенней ночью думай обо мне
И зимней ночью думай обо мне.

Я не хочу, чтоб думала ты днем.
Пусть день перевернет все кверху дном,
Окурит дымом и зальет вином.
О чем захочешь, можешь думать днем,
Но ночью - только обо мне одном.

Услышь сквозь паровозные свистки.
Сквозь ветер, тучи рвущий на куски,
Как надо мне, попавшему в тиски,
Чтоб в комнате, где стены так узки,
Ты жмурилась от счастья и тоски.

Пусть я не там с тобой, а где-то вне,
Молю тебя - в тишайшей тишине,
Под долгий дождь, шумящий в вышине,
Под легкий снег, мерцающий в окне,
Уже во сне и все же не во сне -

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 15-09-2011 13:42
Огден Нэш

КОМПЛИМЕНТ ДРУГА

Ну сколько же можно талантливых перьев ломать
Про то, что нет мальчику лучшего друга, чем мать!
И как не устали умильно плакать,
Отводя эту роль бессловесной собаке!
Нет, что вы, язык у меня не отсохнет:
Я очень люблю стариков и животных.
И все же, я твердо уверен, друзья,
Что лучший мой друг, разумеется, — я.
Мы любим одно и одно презираем,
Мы ближе друг другу, чем перс и иранец,
Мы душами слиты, как певчие в хоре,
У нас все совместно – и счастье, и горе.
Когда я без денег — я тоже в долгах.
Когда я шучу, то пойму – не дурак.
Когда я хочу, то вступаю в беседу.
Мы оба не терпим парадных обедов.
Когда я устал дожидаться трамвая,
Я влезу и ловко толпу растолкаю.
Я дронт, я додо, что исчезли когда-то,
Со мной мы страдаем от этого факта.
Ах, да, на любое мое прегрешенье
Я вмиг для меня нарисую прощенье.
Кто лучше меня мне развеет тоску,
Разделит со мной гробовую доску?
Так Пифий с Дамоном когда-то дружили.
Нет, мы не философы — так, простофили.
Теперь отвечай, но без шуток и честно:
Ты сам для тебя не на первом ли месте?

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 16-09-2011 00:02
Эльдар Рязанов

В трамвай, что несется в бессмертье,
попасть нереально, поверьте.
Меж гениями -- толкотня,
и места там нет для меня.

В трамвае, идущем в известность,
ругаются тоже и тесно.
Нацелился, было, вскочить...
Да, черт с ним, решил пропустить.

А этот трамвай -- до Ордынки...
Я впрыгну в него по старинке,
повисну опять на подножке
и в юность вернусь на немножко.

Под лязганье стрелок трамвайных
я вспомню подружек случайных,
забытые дружбы и лица...
И с этим ничто не сравнится!

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 16-09-2011 00:34
Иван Елагин

Так. Детство ранено навылет.
Остановись в лесу, шепни:
Зачем они березы пилят
И выкорчевывают пни?

Калитку, дом и воздух самый
Не тронули шестнадцать зим.
Но шум осинника за ямой
Был жуток и невыразим!

Теперь – канава, и крапива,
И пожелтевшая лоза!
О, страхи детства, как красиво
Вы искажаете глаза!

А будем ли мы помнить? Или
Мы выкорчуем призрак дней,
Когда мы птицу хоронили
И крестик ставили над ней?

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 16-09-2011 00:55
Владислав Артемов

Ангелы

Они зовут, но мир не слышит их,
Их голос тих, призыв их еле внятен…
Жизнь промелькнет, как призрак, что возник
В движении лесных теней и пятен.

Взволнуется душа, заговорив,
И долго успокоиться не сможет,
Так ветра августовского порыв
Желтеющую рощу растревожит –

И встрепенется, и вскипит листва,
Заговорив наперебив и сразу…
Я различал их, но едва-едва.
Я видел их, но только краем глаза.

Я повторял: «Как осень хороша!» -
И замирал в молчании глубоком,
И вздрагивала чуткая душа,
Незримых струй коснувшись ненароком.

И тело застывало на весу,
Пронизано лучами золотыми…
Но кто из вас не вздрагивал в лесу,
Из пустоты свое услышав имя?

И озирался я, разинув рот,
Вновь околдован тяжестью земною,
И как, должно быть, улыбался тот,
Кто подшутил, аукнулся со мною.

Сыграет ветер жизнь мою с листа,
И сколько листьев встрепенется в роще,
Но до чего мелодия проста,
Чем глубже в осень, тем она и проще.

Подумать только – я на свете был! –
И самому не верится, ей-богу…
Все ближе, ближе свист незримых крыл,
Перелетает тень через дорогу…

О чем, о чем, о чем мы говорим –
Сейчас сюда такой сквозняк прорвется,
И голос мой, что так неповторим,
И трепет мой – все в шуме том сольется.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 16-09-2011 12:56
Юрий Шевчук

Полная луна

- Клава! Открой!... Клава!! Открой!!...
КЛАВА!!! ОТКРО-О-ОЙ!!!

Полная луна наблюдает за мною,
Я вышел во двор, я стою у окна.
Ранняя весна полощет зубы водою,
Растопырила пальцы в небо весна.
Полная луна. Облака пробегают,
Сгорбившись, мимо, не попасть бы во гнев.
Собаки мычат, коровы лают,
Как черти с рогами. Отвыли и в хлев.

Полная луна. На душе так тошно,
Не могу закурить, боюсь врубить свет.
Я чувствую тебя, даже лежа под кошкой.
У меня отлив крови, у меня ее нет.
Полная луна. Деревня застыла
Со всеми тракторами, зверями, людьми.
Только ведьмы колдуют, шевелятся могилы,
Да русалки всплывают, просят любви.

Полная луна приходит раз в месяц,
С миру по смерти, со смерти пятно.
Ты - зловещий закон, и тебя все бесит,
И я знаю, что ты - не она, а оно.
Приведение лона, белая лошадь,
Волосы дыбом. Мандовый круг.
Звезды в глазах, брачное ложе,
Я кровь для твоих холодных рук.

Маня, открой! Лида, открой! Лейла, открой! Ирина, открой!
Надя, открой! Наташа, открой! Катерина, открой! Лариса, открой!
Инна, открой! Света, открой! Марина, открой! Открой! Открой!

Ты - сознание, ты - щель, я там был до рожденья.
Я летал, я знал, да не найти слов.
Ты все забрала. Я не вижу спасенья.
Ты пришла, и на этот раз я твой улов.
Полная луна, белая кожа,
Зубы стучат, зло хочется есть.
Полная луна, ты очень похожа
На нечто такое, чего нет здесь.
Ты - разлука, ты - бред, ты - кошмар, наважденье,
Сексуальнее всех, ты пьянишь без вина.
Мисс эротика-дама, мадам наслажденье,
Непонятная нам, дорогая страна.
Полная луна, кратеры-мысли,
Черные дыры на той стороне.
Бог с тобой, опустись, повенись, зависни,
Я готов! Ну, давай, прикоснись ко мне!

Иди ко мне!

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 16-09-2011 13:07
А.Жигулин

Из больничной тетради

Ничего не могу и не значу.
Словно хрустнуло что-то во мне.
От судьбы получаю впридачу
психбольницу - к моей Колыме.

Отчужденные, странные лица.
Настроение - хоть удавись.
Что поделать - такая больница
и такая "веселая жись".

Ничего, постепенно привыкну.
Ну а если начнут донимать,
оглушительным голосом крикну:
- Расшиби вашу в Сталина мать!

Впрочем, дудки! Привяжут к кровати.
С этим делом давно я знаком.
Санитар в грязно-белом халате
враз отключит поддых кулаком.

Шум и выкрики - как на вокзале,
целый день - матюки, сквозняки.
Вон уже одного привязали,
притянули в четыре руки.

Вот он мечется в белой горячке -
изможденный алкаш-инвалид:
- Расстреляйте, убейте, упрячьте!
Тридцать лет мое сердце болит!

У меня боевые награды,
золотые мои ордена...
Ну, стреляйте, стреляйте же, гады!
Только дайте глоточек вина...

Не касайся меня, проподлина!..
Я великой победе помог.
Я ногами дошел до Берлина,
а назад возвратился без ног!..

- Ну-ка, батя, кончай горлопанить!
Это, батя, тебе не война!..
- Отключите, пожалуйста, память
или дайте глоточек вина!..

Рядом койка другого больного.
Отрешенно за всей суетой
наблюдает глазами святого
вор-карманник по кличке Святой.

В сорок пятом пошел с "малолетки",
он, Гулага безропотный сын.
Он прилежно глотает таблетки:
френолон, терален, тизерцин.

Только нет, к сожалению, средства,
чтобы жить, никого не коря,
чтоб забыть беспризорное детство,
пересылки, конвой, лагеря...

Гаснет солнце в проеме оконном...
Психбольница, она - как тюрьма.
И слегка призабытым жаргоном
померещилась вдруг Колыма...

Только здесь, в этом шуме и гвалте,
есть картинки еще почудней:
вон безбожник, мордастый бухгалтер,
ловит кепкой зеленых чертей...

Ничего, я привыкну, привыкну.
Было хуже мне тысячу раз.
Оглушительным голосом крикну:
- Хрена ловишь ты их, педераст?!

От жестокого времени спрячу
эти строки в худую суму.
Ничего не могу и не значу
и не нужен уже никому.

Лишь сосед мой, товарищ неблизкий,
прохрипит, осадив мелюзгу:
- Толик, сделай чифир по-колымски!..
Это я еще, точно, смогу.

Все смогу! Постепенно привыкну.
Не умолкнут мои соловьи.
Оглушительным голосом крикну:
- Ни хрена, дорогие мои!..

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 16-09-2011 13:20
Ленгстон Хьюз

Несбывшаяся мечта

Что стало с моею разбитой мечтой?
Быть может, она иссыхает от горя,
Как плод в невозможный сжигающий зной?
Как старый нарыв распускается гноем?
Как мертвое тело, быть может, смердит?
Быть может, как патока, рот забивает?
И складками мыслей на мне обвисает,
Как кожа, от бремени лет и обид.
Как зеркало бьется…но не исчезает.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 17-09-2011 00:51
Алексей Ивлев

БЕРЕГА

Всё бы я отдала, чтоб понять –
зачем на этом протёртом диване
я мастурбирую, думая
об отсутствующем любимом,
который бьёт меня, а я его люблю.

Сильвия Томаса Ривера,
современная мексиканская поэтесса

Всё бы и я отдал, да никто не берёт...
Уходит в парную ночь ночной пароход,
а любовь моя не ест и не пьёт,
и, уж конечно, никого никогда не бьёт,
но и это ей не мешает считать вот,
что её все хотят в рот,
а понимать "зачем" – зачем? – не понимает,
пока я занят.

1993

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 17-09-2011 01:09
Федор Тютчев

Я очи знал,- о, эти очи!
Как я любил их - знает бог!
От их волшебной, страстной ночи
Я душу оторвать не мог.

В непостижимом этом взоре,
Жизнь обнажающем до дна,
Такое слышалося горе,
Такая страсти глубина!

Дышал он грустный, углубленный
В тени ресниц ее густой,
Как наслажденье, утомленный,
И, как страданья, роковой.

И в эти чудные мгновенья
Ни разу мне не довелось
С ним повстречаться без волненья
И любоваться им без слез.

Не позднее начала 1852

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 17-09-2011 01:21
М.Ю.Лермонтов.

Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова



Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич!
Про тебя Нашу песню сложили мы,
Про твово любимого опричника
Да про смелого купца, про Калашникова;
Мы сложили ее на старинный лад,
Мы певали ее под гуслярский звон
И причитывали да присказывали.
Православный народ ею тешился,
А боярин Матвей Ромодановский
Нам чарку поднес меду пенного,
А боярыня его белолицая
Поднесла нам на блюде серебряном
Полотенце новое, шелком шитое.
Угощали нас три дни. три ночи
И все слушали не наслушались.

I

Не сияет на небе солнце красное,
Не любуются им тучки синие:
То за трапезой сидит во златом венце,
Сидит грозный царь Иван Васильевич.
Позади его стоят стольники,
Супротив его всё бояре да князья,
И пирует царь во славу божию,
В удовольствие своё и веселие.

Улыбаясь, царь повелел тогда
Вина сладкого заморского
Нацедить в свой золочёный ковш
И поднесть его опричникам.
- И все пили, царя славили.

Лишь один из них, из опричников,
Удалой боец, буйный молодец,
в золотом ковше не мочил усов;
Опустил он в землю очи тёмные,
Опустил головушку на широку грудь -
А в груди его была дума крепкая.

Вот нахмурил царь брови чёрные
И навёл на него очи зоркие,
Словно ястреб взглянул с высоты небес
На младого голубя сизокрылого, -
Да не поднял глаз молодой боец.
Вот об землю царь стукнул палкою,
и дубовый пол на полчетверти
Он железным пробил оконечником -
Да не вздрогнул и тут молодой боец.
Вот промолвил царь слово грозное -
И очнулся тогда добрый молодец.

"Гей ты, верный наш слуга, Кирибеевич,
Аль ты думу затаил нечестивую?
Али славе нашей завидуешь?
Али служба тебе честная прискучила?
когда входит месяц - звёзды радуются,
что светлей им гулять по поднЕбесью;
А которая в тучу прячется,
Та стремглав на на землю падает...
Неприлично же тебе, Кирибеевич,
Царской радостью гнушатися;
А из роду ты ведь Скуратовых,
И семьёю ты вскормлен Малютиной!.."

Отвечает так Кирибеевич,
Царю грозному в пояс кланяясь:

"Государь ты наш, Иван Васильевич!
Не кори ты раба недостойного:
сердца жаркого не залить вином,
Думу чёрную - не запотчевать!
А прогневал тебя - воля царская;
Прикажи казнить, рубить голову,
Тяготит она плечи богатырские,
И сама к сырой земле она клонится".

И сказал ему Царь Иван Васильевич:
"Да об чём тебе, молодцу, кручиниться?
Не истЈрся ли твой парчёвый кафтан?
Не измялась ли шапка соболиная?
Не казна ли у тебя поистратилась?
Иль зазубрилась сабля закалённая?
Или конь захромал, худо кованный?
Или с ног тебя сбил на кулачном бою,
На Москве-реке, сын купеческий?"

Отвечает так Кирибеевич,
Покачав головою кудрявою:

"Не родилась та рука заколдованная
Ни в боярском роду, ни в купеческом;
Аргамак мой степной ходит весело;
Как стекло горит сабля вострая;
А на праздничный день твоею милостью
Мы не хуже другого нарядимся.

Как я сяду поеду на лихом коне
За Моску-реку покатитися,
Кушачком подтянуся шёлковым,
Заломлю на бочок шапку бархатную,
Чёрным соболем отороченную, -
У ворот стоят у тесовыих
Красны девушки да молодушки
И любуются, глядя, перешёптываясь;
Лишь одна не глядит, не любуется,
Полосатой фатой закрывается...

На святой Руси, нашей матушке,
Не найти, не сыскать такой красавицы:
Ходит плавно - будто лебёдушка;
Смотрит сладко - как голубушка;
Молвит слово - соловей поёт;
Горят щеки её румяные,
Как заря на небе божием;
Косы русые, золотистые,
В ленты яркие заплетённые,
По плечам бегут, извиваются.
во семье родилась она купеческой,
Прозывается Алёной Дмитревной.

Как увижу её, я сам не свой,
Опускаются руки сильные,
Помрачаются очи буйные;
Скучно, грустно мне, православный царь,
Одному по свету маяться
Опостыли мне кони легкие,
Опостыли наряды парчовые,
И не надо мне золотой казны:
С кем казною своей поделюсь теперь?
Перед кем покажу удальство своё?
Перед кем я нарядом похвастаюсь?
Отпусти меня в степи приволжские,
На житьё на вольное, на казацкое,
Уж сложу я там буйную головушку
И сложу на копьё бусурманское;
И разделят по себе злы татаровья
Коня доброго саблю острую
И седельце бранное черкасское.
Мои очи слёзные коршун выклюет,
Мои кости сирые дождик вымоет,
И без похорон горемычный прах
На четыре стороны развеется!.."

И сказал, смеясь, Иван Васильевич:
"Ну, мой верный слуга! я твоей беде,
Твоему горю пособить постараюся.
Вот возьми перстенёк ты мой яхонтовый
Да возьми ожерелье жемчужное.
Прежде свахе смышлёной покланяйся
И пошли дары драгоценные
Ты своей Алёне Дмитревне:
Как полюбишься - празднуй свадебку,
Не полюбишься - не прогневайся".

Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич!
Обманул тебя твой лукавый раб,
Не сказал тебе правды истинной,
Не поведал тебе, что красавица
В церкви божией перевенчана,
Перевенчана с молодым купцом
По закону нашему христианскому.

* * *
Ай, ребята, пойте - только гусли стройте!
Ай, ребята, пейте - дело разумейте!
Уж потешьте вы доброго боярина
И боярыню его белолицую!

II

За прилавкою сидит молодой купец,
Статный молодец Степан Парамонович,
По прозванию Калашников;
Шёлковые товары раскладывает,
Речью ласковой гостей он заманивает,
Злато, серебро пересчитывает,
Да недобрый день задался ему:
Ходят мимо баре богатые,
В его лавочку не заглядывают.

Отзвонили вечерню во святых церквах;
За Кремлём горит заря туманная;
Набегают тучки на небо, -
Гонит их метелица распеваючи;
Опустел широкий гостиный двор,
Запирает Степан Парамонович
Свою лавочку дверью дубовою
Да замком немецким со пружиною;
Злого пса-ворчуна зубастого
На железную цепь привязывает,
И пошёл он домой, призадумавшись,
К молодой хозяйке за Москва-реку.

И приходит он в свой высокий дом,
И дивится Степан Парамонович:
Не встречает его молода жена,
Не накрыт дубовый стол белой скатертью,
А свеча перед образом еле теплится.
И кличет он старую работницу:
"Ты скажи, скажи, Еремеевна,
А куда девалась, затаилася
В такой поздний час Алёна Дмитревна?
А что детки мои любезные -
Чай забегались, заигралися,
Спозаранку спать уложилися?"

"Господин ты мой, Степан Парамонович,
Я скажу тебе диво дивное:
Что к вечерне пошла Алёна Дмитревна;
Вот уж поп прошёл с молодой попадьёй,
Засветили свечу, сели ужинать, -
А по сю пору твоя хозяюшка
Из приходской церкви не вернулася.
А что детки твои малые
Почивать не легли, не играть пошли -
Плачем плачут, всё не унимаются".

И смутился тогда думой крепкою
Молодой купец Калашников;
И он стал к окну, глядит на улицу -
А на улице ночь темнёхонька;
Валит белый снег, расстилается,
Заметает след человеческий.

Вот он слышит, в сенях дверью хлопнули,
Потом слышит шаги торопливые;
Обернулся, глядит - сила крестная! -
перед ним стоит молода жена,
Сама бледная, простоволосая,
Косы русые расплетённые
Снегом-инеем пересыпаны;
Смотрят очи мутные, как безумные;
Уста шепчут речи непонятные.

"Уж ты где, жена, жена шаталася?
На каком подворье, на площади,
Что растрЈпаны твои волосы,
Что одежда твоя вся изорвана?
Уж гуляла ты, пировала ты,
Чай, с сынком всё боярским!..
Не на то пред святыми иконами
Мы с тобой, жена, обручалися,
Золотыми кольцами менялися!..
Как запру я тебя за железный замок,
За дубовою дверь окованную,
Чтобы свету божьего ты не видела,
Моя имя честное не порочила..."

И услышав то Алёна Дмитревна
Задрожала вся, моя голубушка,
Затряслась как листочек осиновый,
Горько-горько она восплакалась,
В ноги мужу повалилася.

"Государь ты мой, красно солнышко,
Иль убей меня или выслушай!
Твои речи - будто острый нож;
От них сердце разрывается.
Не боюся смерти лютыя,
Не боюся я людской молвы,
А боюсь твоей немилости.

От вечерни домой шла я нонече
Вдоль по улице одинёшенька.
И послышалось мне, будто снег хрустит;
Оглянулась - человек бежит.
Мои ноженьки подкосилися,
Шёлковой фатой я закрылася.
И он сильно схватил меня за руки
И сказал мне так тихим шёпотом:
"Что пужаешься, красная красавица?
Я не вор какой, душегуб лесной,
Я слуга царя, царя грозного,
Прозываюся Кирибеевичем,
А из славной семьи из Малютиной..."
Испугалась я пуще прежнего;
Закружилась моя бедная головушка.
И он стал меня целовать-ласкать
И, целуя, всё приговаривал:
"Отвечай мне, чего тебе надобно,
Моя милая, драгоценная!
Хочешь золота али жемчугу?
Хочешь ярких камней аль цветной парчи?
Как царицу я наряжу тебя,
Станут все тебе завидовать,
Лишь не дай мне умереть смертью грешною;
Полюби меня, обними меня
Хоть единый раз на прощание!"

И ласкал он меня, целовал меня;
На щеках моих и теперь горят,
Живым пламенем разливаются
Поцалуи его окаянные...
А смотрели в калитку соседушки,
И кому на глаза покажусь теперь?

Ты не дай меня, свою верную жену,
Злым охульникам в поругание!
На кого, кроме тебя, мне надеяться?
У кого просить стану помощи?
На белом свете я сиротинушка:
Родной батюшка уж в сырой земле,
Рядом с ним лежит мою матушка,
А мой старший брат, ты сам ведаешь,
На чужой сторонушке пропал без вести,
А меньшой мой брат - дитя малое,
Дитя малое, неразумное..."

Говорила так АлЈна Дмитревна,
Горючими слезами заливалася.

Посылает Степан Парамонович
За двумя меньшими братьями;
И пришли его два брата, поклонилися
И такое слово ему молвили:
"Ты поведай нам, старшОй наш брат,
Что с тобой случилось, приключилося,
Что послал ты за нами во темнУю ночь,
Во темнУю ночь морозную?"

"Я скажу вам, братцы любезные,
Что лиха беда со мною приключилася:
Опозорил семью нашу честную
Злой опричник царский Кирибеевич;
А такой обиды не стерпеть душе
Да не вынести сердцу молодецкому.
Уж как завтра будет кулачный бой
На Москва-реке при самом царе,
И я выйду тогда на опричника,
Буду насмерть биться, до последних сил;
А побьёт он меня - выходите вы
За святую правду-матушку.
Не сробейте, братцы любезные!
Вы моложе меня, свежЕй силою,
На вас меньше грехов накопилося,
Так авось вас господь помилует!"

И в ответ ему братья молвили:
"Куда ветер дует в поднЕбесьи,
Туда мчатся и тучки послушные,
Когда сизый орёл зовёт голосом
На кровавую долину побоища,
Зовёт пир пировать, мертвецов убирать,
К нему малые орлята слетаются:
Ты наш старший брат, нам второй отец;
Делай сам, как знаешь, как ведаешь,
А уж мы тебя, рОдного, не выдадим".

* * *
Ай, ребята, пойте - только гусли стройте!
Ай, ребята, пейте - дело разумейте!
Уж потешьте вы доброго боярина
И боярыню его белолицую!


III

Над Москвой великой, златоглавою,
Над стеной кремлёвской белокаменной
Из-за дальних лесов, из-за синих гор,
По тесовым кровелькам играючи,
Тучки серые разгоняючи,
Заря алая подымается;
Разметала кудри золотистые,
Умывается снегами рассыпчатыми,
Как красавица, глядя в зеркальце,
В небо чистое смотрит, улыбается.
Уж зачем ты, алая заря, просыпалася?
На какой ты радости разыгралася?

Как сходилися, собиралися
Удалые бойцы московские
На Москву-реку, на кулачный бой,
Разгуляться для праздника, потешиться.
И приехал царь со дружиною,
Со боярами и опричниками,
И велел растянуть цепь серебряную,
Чистым золотом в кольцах спаянную.
Оцепили место в двадцать пять сажень,
Для охотницкого бою, одиночного.
И велел тогда царь Иван Васильевич
Клич кликать звонким голосом:
"Ой, уж где вы, добрые молодцы?
Вы потешьте царя нашего батюшку!
Выходите-ка во широкий круг;
Кто побьёт кого, того царь наградит;
А кто будет побит, тому бог простит!"

И выходит удалой Кирибеевич,
Царю в пояс молча кланяется,
Скидает с могучих плеч шубу бархатную,
Подпершися в бок рукою правою,
Поправляет другой шапку алую,
Ожидает он себе противника...
Трижды громкий клич прокликали -
Ни один боец и не тронулся,
Лишь стоят да друг друга поталкивают.

На просторе опричник похаживает,
Над плохими бойцами подсмеивает:
"Присмирели, небось, призадумались!
Так и быть, обещаюсь, для праздника,
Отпущу живого с покаянием,
Лишь потешу царя нашего батюшку".

Вдруг толпа раздалась в обе стороны -
И выходит Степан Парамонович,
Молодой купец, удалой боец,
По прозванию Калашников.
Поклонился прежде царю грозному,
После белому Кремлю да святым церквам,
А потом всему народу русскому,
Горят очи его соколиные,
На опричника смотрит пристально.
Супротив него он становится,
Боевые рукавицы натягивает,
Могучие плечи распрямливает.

И сказал ему Кирибеевич:
"А поведай мне, добрый молодец,
Ты какого-роду племени,
Каким именем прозываешься?
Чтоб знать, по ком панихиду служить,
Чтобы было чем похвастаться".

Отвечает Степан Парамонович:
"А зовут меня Степаном Калашниковым,
А родился я от честного отца,
И жил я по закону господнему:
Не позорил я чужой жены,
Не разбойничал ночью тёмною,
Не таился от свету небесного...
И промолвил ты правду истинную:
По одном из нас будут панихиду петь,
И не позже как завтра в час полуденный;
И один из нас будет хвастаться,
С удалыми друзьями пируючи...
Не шутку шутить, не людей смешить
К тебе вышел я, басурманский сын, -
Вышел я на страшный бой, на последний бой!"

И услышав то, Кирибеевич
Побледнел в лице, как осенний снег;
Бойки очи его затуманились,
Между сильных плеч пробежал мороз,
На раскрытых устах слово замерло...

Вот молча оба расходятся,-
Богатырский бой начинается.

Размахнулся тогда Кирибеевич
И ударил в первОй купца Калашникова,
И ударил его посередь груди -
Затрещала грудь молодецкая,
Пошатнулся Степан Парамонович;
На груди его широкой висел медный крест
Со святыми мощами из Киева, -
И погнулся крест и вдавился в грудь;
Как роса из-под него кровь закапала;
И подумал Степан Парамонович:
"Чему быть суждено, то и сбудется;
Постою за правду до последнева!"
Изловчился он, изготовился,
Собрался со всею силою
И ударил своего ненавистника
Прямо в левый висок со всего плеча.

И опричник молодой застонал слегка,
Закачался, упал замертво;
Повалился он на холодный снег,
На холодный снег, будто сосенка,
Будто сосенка во сыром бору
Под смолистый под корень подрубленная,

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 17-09-2011 12:08
Новелла Матвеева

Пожарный

Жил-был пожарный в каске ярко-бронзовой.
Носил, чудак, фиалку на груди!
Ему хотелось ночью красно-розовой
Из пламени кого-либо спасти.

Мечта глухая жгла его и нежила:
Вот кто-то спичку выронит, и вот...
Но в том краю как раз пожаров не было:
Там жил предусмотрительный народ.

Из-за ветвей следить любила в детстве я
Как человек шагал на каланче...
Не то, чтобы ему хотелось бедствия!
Но он грустил о чём-то — вообще...

Спала в пыли дороженька широкая.
Набат на башне каменно молчал.
А между тем...горело очень многое,
Но этого никто не замечал.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 17-09-2011 12:28
Евгения Гинзбург

Карцер

Все по святым инквизиторским правилам:
Голые ноги на камне под инеем...
Я обвиняюсь в сношениях с дьяволом?
Или в борьбе с генеральною линией?

Тысячелетья, смыкаясь, сплавляются
В этом застенке, отделанном заново.
Может быть, рядом со мной задыхается
В смертной истоме княжна Тараканова?

Может быть, завтра из двери вдруг выглянет,
Сунув мне кружку с водою заржавленной,
Тот, кто когда-то пытал Уленшпигеля,
Или сам Борджа, с бокалом отравленным...

Все это гораздо, гораздо возможнее,
Чем вдруг поверить в этом подвалище
Будто бы там, за стеною острожною,
Люди зовут человека товарищем...

И будто бы в небе, скользя меж туманами,
Звезды несутся, сплетясь хороводами,
Будто бы запахи веют медвяные
Над опочившими сонными водами...

Все по святым инквизиторским правилам:
Голые ноги на камне под инеем...

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 17-09-2011 12:39
Уоллес Стивенс

Люди из Слов

А чем мы были бы без мифа сексуального,
Человеческой фантазии или стишков о смерти?

Кастраты из нелепых увлечений -- Жизнь состоит
Из предположений о жизни. Человеческая

Фантазия -- это одиночество, в котором
Мы собираем эти предположения, разбросанные мечтами,

Ужасающим циклом поражений
И страхом, что мечты и поражения -- одно и то же.

Весь род людской -- это поэт, записывающий
Эксцентричные предположения о своей судьбе.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 18-09-2011 00:11
Владимир Линдерман

Мы шли в атаку, танку подмигнув.
Снаряды рвались, хлюпали, а мины
плясали, как плешивый стеклодув,
нас выдувший из похоронной глины.

Мы шли ва-банк: бандиты, голытьба.
Поверх голов червонная десятка
витала, алчная, и кроткая судьба
вершила суд приземисто и кратко.

Мы шли, как шлак. Плясали мертвецы
на пятачке, раздвинутом атакой
до самых звезд. Молодчики, мальцы,
на «ты» со всей космической клоакой,

мы шли, как шелк — знаменный, змеевой –
безусые, к безумию, к зачатью
других себя, отмеченных другой
и той же самой гробовой печатью . . .

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 121 122 123  ...... 312 313 314 315 Next>> ответить новая тема
Раздел: 
Театр и прочие виды искусства -продолжение / Курим трубку, пьём чай / СТИХИ О ЛЮБВИ

KXK.RU