[ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ]

СТИХИ О ЛЮБВИ

  Вход на форум   логин       пароль   Забыли пароль? Регистрация
On-line:  

Раздел: 
Театр и прочие виды искусства -продолжение / Курим трубку, пьём чай / СТИХИ О ЛЮБВИ

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 180 181 182  ...... 312 313 314 315 Next>> ответить новая тема

Автор Сообщение

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 29-02-2012 00:07
Ольга Седакова

Элегия смоковницы

Ивану Жданову

Дерево, Ваня, то самое, смоковницу ту
на старой книжной гравюре, на рыхлой бумаге верже
узнаешь?
Листья еще сверкают, ветки глотают свою высоту,
но время вышло. Гнев созрел. Слово в горле уже.
***

- Бедная, - говорю я в себе, - ты свое заслужила.
Ты масла с собой не взяла, ты терпенья в ум не вложила
и без факела выйдешь, без факела выйдешь - позор! -
***

к Тому, кто не извещал ни о дне, ни о часе,
но о том, что небо нуждается в верности,
светильник - в масле,
жажда - в плодах.
Остальное приходит, как вор.
***

Вот и не войдешь в дом этой свадьбы, в среду ликованья,
и не прольешь, обмирая от недоброго предсказанья,
дорогой аромат, за который ты отдала
все, что имела.
И не проводишь его на мученье,
чувствуя, как сыновнее предпочитают почтенье
всей надежде и помощи.
И как смерть подошла
***

не изнутри, но требуя приказанья:
открыто,
войди!
и все, что прежде: что осмеяно, оплевано, бито,
что чужим достанется, как нешитый хитон...
***

А ты выбирала, безумная, жить. - Правда, любой
выбирает.
Жить и смотреть без конца, как весна идет,
птицы играют,
птенцов выводят, колосья блестят, шумит каменистый Кедрон...
***

- Я просил, - ты помнишь, Он говорил? -
что Я дам, дело - другое, дело не ваше.
Я болен - кто навестил меня?
Я пить хочу - где чаша?
Лисы язвины имут и птицы гнездо,
Я стучу - где мой дом?
***

...с огнем
или без огня удаляясь, в темноте не видна уже юродивая дева.
Я вижу внутри, в темноте, чудным гневом убитое дерево
И не вижу того, кто сказал бы ему: Поделом! -
***

и кто от надежды долгой и бесплодной,
от неверного утомительного труда
выбежит как сумасшедший:
вон из жизни свободной!
куда угодно,
прежде чем посох ударит со словом: куда!
***

Что же делать нам, друг, что делать, брат, какое
забытье придет? Или оно, как факир,
выдернет из-под рваной полы стаю птиц, изумруд, полотно золотое?
О, внутри, где их нет, они лучше.
Когда их не ждут, они лучше, чем мир.
***

Кто просит - однажды получит.
Кто просит прощенья -
однажды будет прощен. Кто от стыда не поднимет лица -
тот любимее всех. Сердце ему обнимает лишенье,
как после долгой разлуки жениха обнимают или отца.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 29-02-2012 01:41
Дмитрий Львович Быков
Музыка, складывай ноты, захлопывай папку, Прячь свою скрипку, в прихожей разыскивай шляпку. Ветер по лужам бежит и апрельскую крутит Пыль по асфальту подсохшему. Счастья не будет. Счастья не будет. Винить никого не пристало: Влажная глина застыла и формою стала, Стебель твердеет, стволом становясь лучевидным — Нам ли с тобой ужасаться вещам очевидным? Будет тревожно, восторженно, сладко, свободно, Будет томительно, радостно — все, что угодно,- Счастья не будет. Оставь ожиданья подросткам, Нынешний возраст подобен гаданию с воском: Жаркий, в воде застывает, и плачет гадалка. Миг между жизнью и смертью — умрешь, и не жалко — Больше не будет единственным нашим соблазном. Сделался разум стоглазым. Беда несогласным: Будут метаться, за грань порываться без толку… Жизнь наша будет подглядывать в каждую щелку. Воск затвердел, не давая прямого ответа. Счастья не будет. Да, может, и к лучшему это. Вольному воля. Один предается восторгам Эроса. Кто-то политикой, кто-то Востоком Тщится заполнить пустоты. Никто не осудит. Мы-то с тобой уже знаем, что счастья не будет. Век наш вошел в колею, равнодушный к расчетам. Мы-то не станем просить послаблений, а что там Бьется, трепещет, не зная, не видя предела, — Страх ли, надежда ли — наше интимное дело. Щебень щебечет, и чавкает грязь под стопою. Чет или нечет — не нам обижаться с тобою. Желтый трамвай дребезжанием улицу будит. Пахнет весной, мое солнышко. Счастья не будет. 1993

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 29-02-2012 21:47
Юрий Кукин

Я губами солнце снял со щеки

Я губами солнце снял со щеки,
Я лежу не убирая руки,
И растекшееся время вдали
Вечным бредом Сальвадора Дали,

В окнах грустный дождь пейзажи Моне
Притащил из Эрмитажа ко мне,
Лучше я возьму ружье и в тайгу
От себя убегу.

Эхо звук твоих шагов не хранит,
И отныне мы с туманом одни,
Где рябина рвется в омут: "Пусти!" -
Обступили, не пускают кусты.

Я, конечно, напишу ерунду,
Что я тоже виноват, виноват...
Только это все слова, все слова:
Я-то больше не приду.

Я, конечно, напишу, напишу,
Что я тоже виноват, виноват...
Только это все слова, все слова:
Я-то больше не приду.

Сентябрь, 1965

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 29-02-2012 22:22
СИМОН БЕРНШТЕЙН

Я нашу холмистую улицу,
Зеленую, очень люблю:
На велосипедах сутулятся
Мальчишки, крича «Ай-люлю!»

Собаки с веселым лаем
За велосипедами бегают вслед:
«Мальчишек за штаны хватаем!
Норовим укусить велосипед!»

Детишки в колясочках важные,
Девчонки, играющие в «класс»,
Высокие змеи бумажные,
Почти исчезнувшие с глаз.

На открытом окне девушка
С книгой открытой сидит,
На скамье у парадного дедушка
Не дремлет, а просто спит.

По радио со двора фабричного
Порывами, то тихо, то слышней,
Доносится то рондо скрипичное,
То «Танец четырёх лебедей».

Под деревьями пары целуются
Вечерами, когда темно...
Я нашу зелёную улицу
Люблю уже давно!

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 29-02-2012 23:12
ВАЛЕРИЙ ДУНАЕВСКИЙ

Дни серы, но четки,
как прутья решетки,
оконной решетки моей.
Смотрит мне в спину
безбровый но верткий
знакомый циклоп дверей.

Последняя папироса — время допроса.
Протокол не подписан.
Спать
наклонились солнечные губы1,
и плывет в желание кровать.

В соседней камере мой слабый друг,
чей маятник шагов раскачивал испуг.
Шагает — раз. Шагает — два. Стена.
Хорошо, что не слышно стона.

О, нервная походка страха,
бессилье спутанных волос,
и в стену брошенный с размаха
отчаяньем повторенный вопрос!
Худые руки в света желтом саване...
Но мы похожи...
— Просвисти, Сережа,2
«Чайки умирают в гавани». —

Молчанье крик исторгло.

Горящей лампы желтый запах морга.
Увидеть солнце мне сегодня хочется.
Я не один,
молчит
к двери прижавшись,
одиночество.

Звенят ключи по сонным коридорам, —
скоро
зачтет короткий приговор
какой-нибудь «в законе» вор.

Колес этапных разговоры.
На «черном вороне» по улицам столицы.

...Быть может мне сегодня снится —
стихи прекрасные как скорость света,
а где-то,
их постигает тайный смысл, —
живым оставленный чекист.

В камере нелепы шутки.
24 часа — сутки.
От немоты отяжелевший
час погибает под ногами.
Без стрелок циферблата знамя
его покрыло тело.

Стемнело.
«Намордник» одет на закат
и плащ полосатой решетки.
Чей-то взгляд
смотрит мне в спину
безбровый и верткий.
Ключ повернулся в замке
с яростным грохотом поезда...

Я люблю звезды.

В окно стеной проломленная вечность
немых миров роняет млечность.
За решеткой
в черной рясе лицемер
звездные рассыпал четки.
И отраженный на стекле
день в санбенитовой строфе
сгорел на ауто-дафе.

...Что это? Пение ли стона,
мелодия торжественного хора?

«Ты в этот день себе воздвиг,
воздвиг
уверенности замок,
твой взгляд в бессилие проник,
в бессилие тебя судящих.

В тебе так много
от Бога и самоубийцы.

... и где кричат за деньги «веруем!»,
и где еще картавят пушки —
«Твои понравились игрушки» —,
там ты пройдешь, щадя презреньем
к глазам грядущего прозрения.
Ты видишь, как в земном отечестве
Проходит детство человечества
...............................
...............................

май — декабрь 1958
Тбилиси, внутренняя тюрьма — Мордовия, 11-й лагерь

1 Строка, прозвучавшая в одном из моих тюремных снов

2 Сергей Вартазарян, мой «подельник»

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 01-03-2012 00:05
Борис Пастернак

ГОРОД
(Отрывки целого)

Уже за версту
В капиллярах ненастья и вереска
Густ и солон тобою туман.
Ты горишь, как лиман,
Обжигая пространства, как пе/ресыпь,
Огневой солончак
Растекающихся по стеклу
Фонарей, каланча,
Пронизавшая заревом мглу.

Навстречу, по зареву, от города, как от моря,
По воздуху мчатся огромные рощи,
Это - галки; это - крыши, кресты и сады и подворья
Это - галки,
О ближе и ближе; выше и выше.
Мимо, мимо проносятся, каркая, мощно, как
мачты за поезд, к Подольску
Бушуют и ропщут.

Это вещие, голые ветки, божась чердаками,
Вылетают на тучу.
Это - черной божбою
Над тобой бьется пригород Тмутараканью
В падучей.
Это - "Бесы", "Подросток" и "Бедные люди",
Это - Крымские бани, татары, слободки, Сибирь и
бессудье,
Это - стаи ворон.- И скворешницы в лапах суков
Подымают модели предместий с издельями
Гробовщиков.

Уносятся шпалы, рыдая.
Листвой встрепенувшейся свист замутив,
Скользит, задевая краями за ивы,
Захлебывающийся локомотив.
Считайте места! - Пора, пора.
Окрестности взяты на буфера.
Стекло в слезах. Огни. Глаза,
Народу, народу! - Сопят тормоза.

Где-то с шумом падает вода.
Как в платок боготворимой, где-то
Дышат ночью тучи, провода,
Дышат зданья, дышит гром и лето.

Где-то с ливнем борется трамвай.
Где-то снится каменным метопам
Лошадьми срываемый со свай
Громовержец, правящий потопом.

Где-то с шумом падает вода.
Где-то театр музеем заподозрен.
Где-то реют молний повода.
Где-то рвутся каменные ноздри.

Где-то ночь, весь ливень расструив,
Носится с уже погибшим планом:
Что ни вспышка,- в тучах, меж руин
Пред галлюцинанткой - Геркуланум.

Громом дрожек, с аркады вокзала
На границе безграмотных рощ
Ты развернут, Роман Небывалый,
Сочиненный осенью, в дождь,
Фонарями бульваров, книга
О страдающей в бельэтажах
Сандрильоне всех зол, с интригой
Бессословной слуги в госпожах.

Бовари! Без нее б бакалее
Не пылать за стеклом зеленной.
Не вминался б в суглинок аллеи
Холод мокрых вечерей весной.

Не вперялись бы от ожиданья
Темноты, в пустоте rendez-vous
Оловянные птицы и зданья,
Без нее не знобило б траву.

Колокольня лекарствами с ложки
По Посту не поила бы верб,
И Страстною, по лужам дорожки
Не дрожал гимназический герб.

Я опасаюсь, небеса,
Как их, ведут меня к тем самым
Жилым и скользким корпусам,
Где стены - с тенью Мопассана,

Где за болтами жив Бальзак,
Где стали предсказаньем шкапа,
Годами в форточку вползав,
Гнилой декабрь и жуткий запад,

Как неудавшийся пасьянс,
Как выпад карты неминучей.
Honny soit qui mal у pense:
Нас только ангел мог измучить.

В углах улыбки, на щеке,
На прядях - алая прохлада,
Пушатся уши и жакет,
Перчатки - пара шоколадок.

В коленях - шелест тупиков,
Тех тупиков, где от проходок,
От ветра, метел и пинков
Шуршащий лист вкушает отдых.

Где горизонт как рубикон,
Где сквозь агонию громленой
Рябины, в дождь, бегут бегом
Свистки, и тучи, и вагоны.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 01-03-2012 00:23
Юргис Балтрушайтис

Новогоднее видение

Высокочтимой Матери Марии

Знак неразгаданного рока
Равно клеймит и прах и цвет,
Но наши пытки лишь до срока,
Как сумрака без меры нет...

Лишь смерч и смерч нам ныне ведом,
Где мирные сады цвели,
И Демон Тьмы кровавым бредом
Сковал сурово грудь земли...

Ко благодатные созвездья
Прольют сквозь мрак свой свет на нас,
И близок, близок час возмездья
И щедрый воздаянья час...

Вот Он — грядет рассветный Витязь
В венце из радуг и зарниц —
Гонимые земли, молитесь,
Заблудшие, падите ниц!

Париж 31 января 1942 г

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 01-03-2012 00:48
мать Мария (Скобцова))

Братья, братья, разбойники, пьяницы,
Что же будет с надеждою нашею?
Что же с нашими душами станется
Пред священной Господнею Чашею?

Как придём мы к нему неумытые?
Как приступим с душой вороватою?
С раной гнойной и язвой открытою,
Все&#769; блудницы, разбойники, мытари
За последней и вечной расплатою?

Будет час, — и воскреснут покойники,
Те — одетые в белые саваны,
Эти — в вечности будут разбойники,
Встанут в ру&#769;бищах окровавленных.

Только сердце влечётся и тянется
Быть, где души людей не устроены.
Братья, братья, разбойники, пьяницы,
Вместе встретим Господнего Воина.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 01-03-2012 14:09
Евгений Клячкин

Я всегда шагал…

Я всегда шагал на зеленый свет,
а тут на красный свет взял, полез, чудак.
Вот и жизнь пошла, вот и жизнь пошла,
вот и жизнь пошла наперекосяк.

И, как водится, начинается
все с побасенок, с прибауточек:
где Вам ходится, как мечтается
и нельзя ли Вас на минуточку?

А минуточка - вот уж год почти -
так и тянется, не кончается.
Как же мне теперь, как себя найти,
я чужих нашел и своих нашел,
лишь она одна не встречается.

Говорит одна: я и есть она.
И уже почти дело слажено.
Но в руке моей и в душе война,
а она мне все про неважное.

Я еще рискнул, и не те чтоб зря,
только вроде я заговоренный:
он колчан достал и палит в меня,
он в меня палит, он палит в меня,
я стою себе - грудь растворена!

Ах ты боженька - ручки в ниточках
ну никак тебе не прицелиться!
Да и то сказать - ты же дитятко,
вот и бьешь стрелой, а я все в целости.

Ну пускай не ту - так какую-то!
Я ж и так стою, чтоб удобнее:
на бугре стою, на ветру стою,
пред тобой стою, сам с собой стою -
далеко, видать, место лобное!

Пока целишься - помереть могу,
или ты в меня не туда пальнешь.
(Только может, я лишь того и жду -
где стрела прошла, не проскочит нож.)

Как задумано, так и сбудется,
а что врешь себе - то забудется.
А забудется - так не вспомнится,
только пыль вдали, только пыль вдали,
только пыль вдали ветром клонится - пыль...


Март - 7 июня 1968

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 01-03-2012 14:24
ЮРИЙ ПАНКРАТОВ

СТРАНА КЕРОСИНИЯ

Небо зеленое, земля синяя,
ветра и низины. Страна Керосиния.

Опасная зона! Трава и осины,
восстаньте дозором из праха трясины!

Куда ни посмотришь — обрублены грубо,
блажат без присмотра чугунные трубы.

Лишь трубы зароют — за спецлагерями
замерзшие трупы лежат штабелями.

Под знаком эмблемы верховного града
решают проблемы то мора, то глада

жильцы Керосинии, горе-разини,
живот чей живет на одном керосине.

Лишенные воли смеяться и злиться,
влачат они волоком жесткие лица.

В стране рацион с порционом убоги,
пусть только б работали руки да ноги.

За тайной стеной, от людей в отдаленьи,
воздвигнут центральный пульт управленья.

При свете луны там главенствует гордо
диктатор страны, керосина и города.

В долине грусти, у черного моря,
родился правитель в городе горя.

Фигура его, будто кура, поджара,
он боле всего боится пожара.

По всей стране навели инженеры
строжайшие антипожарные меры.

И всякий брандмауэр между домами
нацелен, как маузер, бдить за дымами.

Весь год разъезжают от лета до лета
машины пожарные черного цвета.

Туда не заглянешь. В них пущая нечисть
везет на закланье отпущенных в вечность.

В нее проседая, что в низость трясинью,
поникла седая земля керосинья.

Пропитаны запахом въедливой влаги,
повисли над городом вялые флаги.

Зга сыска и рыска о риске забыла.
Казалось бы, искры достаточно было,

но — глухо. Что гром оцинкованной фляги —
молчанье. Беспомощны мертвые стяги.

И все же однажды веселой весною
они обгорели черной тесьмою.

Чугунные трубы, горла прорвите!
Вперед ногами поехал правитель.

Тот гроб, будто горб, повлекла катафалка —
истории кукольная каталка.

Но долго потом ветра и трясины,
лосиные тропы, весенние сини,

но долго потом пустые низины,
гудящие сонно в дыму комарином,

и все остальное в краю том красивом
пахло ржавчиной и керосином.

Страна Керосиния. Трава и осины.
Земля — зеленая, небо — синее.

1955

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 01-03-2012 14:35
РОАЛЬД МАНДЕЛЬШТАМ

АЛЫЙ ТРАМВАЙ

Сон оборвался. Не кончен.
Хохот и каменный лай. —
В звездную изморозь ночи
Выброшен алый трамвай.

Пара пустых коридоров
Мчится один за другим.
В каждом — двойник командора —
Холод гранитной ноги.

— Кто тут?
— Кондуктор могилы!
Молния взгляда черна,
Синее горло сдавила
Цепь золотого руна.

— Где я? (Кондуктор хохочет.)
Что это? Ад или рай?
— В звездную изморозь ночи
Выброшен алый трамвай!

Кто остановит вагоны?
Нас закружило кольцо.
Мертвой чугунной вороной
Ветер ударит в лицо.

Лопнул, как медная бочка,
Неба пылающий край.
В звездную изморозь ночи
Бросился алый трамвай!

1955

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 01-03-2012 23:33
Н.Гумилев

Когда ж вечерняя заря
На темном небе угасает
И на ступени алтаря
Последний алый луч бросает,

Пред ним склоняется одна,
Одна, желавшая напева
Или печальная жена,
Или обманутая дева.

Кто знает мрак души людской,
Ее восторги и печали?
Они эмалью голубой
От нас закрытые скрижали.

Кто объяснит нам, почему
У той жены всегда печальной
Глаза являют полутьму,
Хотя и кроют отблеск дальний?

Зачем высокое чело
Дрожит морщинами сомненья,
И меж бровями залегло
Веков тяжелое томленье?

И улыбаются уста
Зачем загадочно и зыбко?
И страстно требует мечта,
Чтоб этой не было улыбки?

Зачем в ней столько тихих чар?
Зачем в очах огонь пожара?
Она для нас больной кошмар,
Иль правда, горестней кошмара.

Зачем, в отчаяньи мечты,
Она склонилась на ступени?
Что надо ей от высоты
И от воздушно-белой тени?

Не знаем! Мрак ночной глубок,
Мечта — пожар, мгновенья — стоны;
Когда ж забрезжится восток
Лучами жизни обновленной?

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 02-03-2012 00:03
Николай Гумилев

ЦАРИЦА



Твой лоб в кудрях отлива бронзы,
Как сталь, глаза твои остры,
Тебе задумчивые бонзы
В Тибете ставили костры.

Когда Тимур в унылой злобе
Народы бросил к их мете,
Тебя несли в пустынях Гоби
На боевом его щите.

И ты вступила в крепость Агры,
Светла, как древняя Лилит,
Твои веселые онагры
Звенели золотом копыт.

Был вечер тих. Земля молчала,
Едва вздыхали цветники,
Да от зеленого канала,
Взлетая, реяли жуки.

И я следил в тени колонны
Черты алмазного лица
И ждал, коленопреклоненный,
В одежде розовой жреца.

Узорный лук в дугу был согнут,
И, вольность древнюю любя,
Я знал, что мускулы не дрогнут
И острие найдет тебя.

Тогда бы вспыхнуло былое:
Князей торжественный приход,
И пляски в зарослях алоэ,
И дни веселые охот.

Но рот твой, вырезанный строго,
Таил такую смену мук,
Что я в тебе увидел бога
И робко выронил свой лук.

Толпа рабов ко мне метнулась,
Теснясь, волнуясь и крича,
И ты лениво улыбнулась
Стальной секире палача.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 02-03-2012 00:30
Владимир Набоков.

К кн. С.М.Качурину

1


Качурин, твой совет я принял
и вот уж третий день живу
в музейной обстановке, в синей
гостиной с видом на Неву.

Священником американским
твой бедный друг переодет,
и всем долинам дагестанским
я шлю завистливый привет.

От холода, от перебоев
в подложном паспорте, не сплю:
исследователям обоев
лилеи и лианы шлю.

Но спит, на канапе устроясь,
коленки приложив к стене
и завернувшись в плед по пояс,
толмач, приставленный ко мне.
2


Когда я в это воскресенье,
по истечении почти
тридцатилетнего затменья,
мог встать и до окна дойти;

когда увидел я в тумане
весны, и молодого дня,
и заглушенных очертаний
то, что хранилось у меня

так долго, вроде слишком яркой
цветной открытки без угла
(отрезанного ради марки,
которая в углу была);

когда все это появилось
так близко от моей души,
она, вздохнув, остановилась,
как поезд в полевой тиши.

И за город мне захотелось:
в истоме юности опять
мечтательно заныло тело,
и начал я соображать,

как буду я сидеть в вагоне,
как я его уговорю,
но тут зачмокал он спросонья
и потянулся к словарю.
3


На этом я не успокоюсь,
тут объясненье жизни всей,
остановившейся, как поезд
в шершавой тишине полей.

Воображаю щебетанье
в шестидесяти девяти
верстах от города, от зданья,
где запинаюсь взаперти,

и станцию, и дождь наклонный,
на темном видный, и потом
захлест сирени станционной,
уж огрубевшей под дождем,

и дальше: фартук тарантасный
в дрожащих ручейках, и все
подробности берез, и красный
амбар налево от шоссе.

Да, все подробности, Качурин,
все бедненькие, каковы
край сизой тучи, ромб лазури
и крап ствола сквозь рябь листвы.

Но как я сяду в поезд дачный
в таком пальто, в таких очках
(и, в сущности, совсем прозрачный,
с романом Сирина в руках)?
4


Мне страшно. Ни столбом ростральным,
ни ступенями при луне,
ведущими к огням спиральным,
ко ртутной и тугой волне,

не заслоняется... при встрече
я, впрочем, все скажу тебе
о новом, о широкоплечем
провинциале и рабе.

Мне хочется домой. Довольно.
Качурин, можно мне домой?
В пампасы молодости вольной,
в техасы, найденные мной.

Я спрашиваю, не пора ли
вернуться в теме тетивы,
к чарующему чапаралю
из "Всадника без головы",

чтоб в Матагордовом Ущелье
заснуть на огненных камнях
с лицом, сухим от акварели,
с пером вороньим в волосах?


<Кембридж (Масс.), 1947>

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 02-03-2012 12:01
Юрий Шевчук

Hаполним Небо Добpотой

О, как ничтожны ты и я
Пеpед нависшею сyдьбой,
И живы мы, пока дpyзья
Стоят всегда за нас стеной.
И что мы можем - можем жить,
Ещё, конечно же, любить,
Пpиятель, выбpось камень свой,
Hаполним Hебо Добpотой...

Дебатов много - шyм и гам,
Один кpичит: "Я не отдам!",
Дpyгой кpяхтит: "Мы не начнём..."
Вот так yж соpок лет живём.
Да слишком много бypных слов
О том, кто болен, кто здоpов,
Hе загpеметь бы в миp иной,
Hаполним Hебо Добpотой...

Эй, там, на кpыше, вы и я,
Как говоpят, одна семья,
Снимите с кнопки пальчик свой,
Для нас он слишком доpогой.
Hаш Бог всегда нас всех поймёт,
Гpехи отпyстит, боль возьмёт.
Впеpёд, Хpистос, мы за тобой
Hаполним Hебо Добpотой...

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 02-03-2012 12:25
Михаил Красильников

Хочу узнать, тоскует вол о ком,
Идя один на водопой,
Когда его потащат волоком
Словак, убогий и скупой.

Им все равно — тяжелый груз ли
Нести куда-то по приказу:
Сердца унылых заскорузли,
Восславив горе и проказу.

Но славен истого искусства лик —
Увечный телом оживает.
Они вели вола без устали
Туда, где веха межевая.

Когда на поле сумрак выпал
И проглотил во тьме слова кар,
Никто не слышал больше хрипа
В икоте бледного словака.

А вол на водопой отправился
И верил всем речам о боге.
Вслед за волом, не видя траверза,
Скупой тащился и убогий.

Мужик хлебал в своей ендове щи,
И этот образ доконал их.
А случай, памятный чудовищам,
Потом навек исчез в анналах.

1955(6?)

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 02-03-2012 12:55
ЮРИЙ МИХАЙЛОВ

ЧААНЭ

Янычары
под анчаром,
пьяно чарами
бренча, ром
черпают,
и чар поют
обручи червонные.
Очарован звоном их
вечер
приурочил этот час
встрече.

У лезгина,
чеченца,
черкеса,
лаза
брызги
пенятся
в росчерке
глаза.
Женщин
восточных
черешни — очи,
дымчаты
точно
свеченье
ночи,
когда
очень
хочется
лечь на
путь
бесконечный
Млечный.

Чаанэ — застенчива,
Чаанэ — отчаянна,
Чаанэ — изменчива
и необычайна.
Зубы, как жемчужины,
брови — дуги сужены,
чересчур
черна.
Днём она лучу женой.
Вечером не хуже, но
вы-
чур-
на!

Над водою ключевой
у ручья в чадре скучает.
Ждёт в молчаньи клич его.
Ничего не замечает.
Отчего печаль девичья?
Чаанэ, зачем скучаешь?
Янычара позови, чья
красота тоски причина,
в ком сейчас души не чаешь!

Из кручи
высечен,
могуч.
в кольчуге.
Один
из тысячи —
Чармен
на юге.
Чалма Чармена не короче.
а ярче и богаче прочих.
Вода ручья
прозрачна и чиста —
умылся он и лучшим
из тысячи стал.
Не спрячешь дочь
во тьме чинар.
Тем, кто горяч,
отмечена.
Отточит острый
меч она,
червонцами
расцвечена.
Дни влачить
в чадре
наскучило.
Облегчи
бодрей
тоску чела!
Нет на свете
ничего
лучше скачки,
в поле чистом
сечи,
жизни кочевой!
С янычаром
вдаль умчись ты!
Ширь степей
узка чем?
Сядем
и ускачем!
— Хочешь ты
увлечь на юг
в скачку
бесконечную?
Сгоряча
беспечна я.
Жизнь течёт —
не вечная!
— Верен я обычаю —
быть тебе добычею!

— Умчи
в Урумчи!
Доскачи
до Маныча!
Бичи
поручи,
я хочу
сама начать!
Чтобы мчать
и встречать
чёрные тучи!
Различать
из-за плеча
горные кручи!
Чтоб от печали не зачах
пучок лучей
в ночах очей,
я излечу чутьём врача
и приручу ручьём речей.
Пускай встречаются в очах
и тень чадры и блеск мечей!
Меч
то-
чу
до
чер-
но-
ты!
Сталь
ме-
ча
чи-
ста
ли?
Меч
то-
чу
до
чар,
но
ты
яр-
че,
звон-
че
ста-
ли!

Чем закончит вечер та,
Что ушла из дома отчего?
Увлеченью где черта,
Чаанэ, горячий рот чего?
— Рот горяч при встрече рта
счастья девичьего зодчего.
Он — без счёта — (на черта!)
поцелуем жгучим потчевал.
Прочно
увлечение —
прочь
ограничения!
Ярче
Впечатления!
Встре-
ча
губ —
жар печей —
не тление!
Очагу б!
Чуток вечер,
но не вечен.
Час подчас
минутой мчится.
Что короче
часа встречи,
если надо
разлучиться?
Алыча качнулась
от чужих речей зла.
Чаанэ очнулась,
тотчас же исчезла.
Мрачен
янычар.
Епанча
с плеча —
парча,
шёлк —
к чёрту,
прочь!
Ворча
ушёл,
прокричав
в ночь......

1956

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 02-03-2012 20:08
Вл. Набоков

В поезде

Я выехал давно, и вечер не родной
рдел над равниною не русской,
и стихословили колеса подо мной,
и я уснул на лавке узкой.
Мне снились дачные вокзалы, смех, весна,
и, окруженный тряской бездной,
очнулся я, привстал, и ночь была душна,
и замедлялся ямб железный…
По занавескам свет, как призрак, проходил.
Внимая трепету и тренью
смолкающих колес, — я раму опустил:
пахнуло сыростью, сиренью!
Была передо мной вся молодость моя:
плетень, рябина подле клена,
чернеющий навес, и мокрая скамья,
и станционная икона.
И это длилось миг… Блестя, поплыли прочь
скамья, кусты, фонарь смиренный…
Вот хлынула опять чудовищная ночь,
и мчусь я, крошечный и пленный.
Дорога черная, без цели, без конца,
толчки глухие, вздох и выдох,
и жалоба колес, как повесть беглеца
о прежних тюрьмах и обидах.

Груневальд, 4 июля 1921

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 02-03-2012 21:25
Борис Пастернак

Дождь

Она со мной. Наигрывай,
Лей, смейся, сумрак рви!
Топи, теки эпиграфом
К такой, как ты, любви!

Снуй шелкопрядом тутовым
И бейся об окно.
Окутывай, опутывай,
Еще не всклянь темно!

- Ночь в полдень, ливень — гребень ей!
На щебне, взмок — возьми!
И — целыми деревьями
В глаза, в виски, в жасмин!

Осанна тьме египетской!
Хохочут, сшиблись, — ниц!
И вдруг пахнуло выпиской
Из тысячи больниц.

Теперь бежим сощипывать,
Как стон со ста гитар,
Омытый мглою липовой
Садовый Сен-Готард.

Лето 1917

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 02-03-2012 21:42
Николай Гумилев

ПАМЯТЬ

Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.

Память, ты рукою великанши
Жизнь ведешь, как под уздцы коня,
Ты расскажешь мне о тех, что раньше
В этом теле жили до меня.

Самый первый: некрасив и тонок,
Полюбивший только сумрак рощ,
Лист опавший, колдовской ребенок,
Словом останавливавший дождь.

Дерево да рыжая собака -
Вот кого он взял себе в друзья,
Память, память, ты не сыщешь знака,
Не уверишь мир, что то был я.

И второй... Любил он ветер с юга,
В каждом шуме слышал звоны лир,
Говорил, что жизнь - его подруга,
Коврик под его ногами - мир.

Он совсем не нравится мне, это
Он хотел стать богом и царем,
Он повесил вывеску поэта
Над дверьми в мой молчаливый дом.

Я люблю избранника свободы,
Мореплавателя и стрелка,
Ах, ему так звонко пели воды
И завидовали облака.

Высока была его палатка,
Мулы были резвы и сильны,
Как вино, впивал он воздух сладкий
Белому неведомой страны.

Память, ты слабее год от году,
Тот ли это или кто другой
Променял веселую свободу
На священный долгожданный бой.

Знал он муки голода и жажды,
Сон тревожный, бесконечный путь,
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею не тронутую грудь.

Я - угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле,
Я возревновал о славе Отчей,
Как на небесах, и на земле.

Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены Нового Иерусалима
На полях моей родной страны.

И тогда повеет ветер странный -
И прольется с неба страшный свет,
Это Млечный Путь расцвел нежданно
Садом ослепительных планет.

Предо мной предстанет, мне неведом,
Путник, скрыв лицо; но все пойму,
Видя льва, стремящегося следом,
И орла, летящего к нему.

Крикну я... но разве кто поможет,
Чтоб моя душа не умерла?
Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела.

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 180 181 182  ...... 312 313 314 315 Next>> ответить новая тема
Раздел: 
Театр и прочие виды искусства -продолжение / Курим трубку, пьём чай / СТИХИ О ЛЮБВИ

KXK.RU