[ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ]

СТИХИ О ЛЮБВИ

  Вход на форум   логин       пароль   Забыли пароль? Регистрация
On-line:  

Раздел: 
Театр и прочие виды искусства -продолжение / Курим трубку, пьём чай / СТИХИ О ЛЮБВИ

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 202 203 204  ...... 312 313 314 315 Next>> ответить новая тема

Автор Сообщение

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 05-05-2012 13:24
Адольф Аврусин

СУТКИ
1. Ночь

Город на ночь
надевает пижаму
с полосками уличных огней.

Ползет троллейбус,
шаря поверху
в поисках дороги.

Ветер
в лоб наповал,
по лицу, наотмашь.

Люди
спешат
по домам.
2. День

Процеженный лесом
снег
лежит у корней.

Не хочется
уезжать в Москву,
впрочем...
если раскрасить асфальты
хотя бы в семь цветов...
или вырезать на спутнике
сердце,
пронзенное стрелой.
3. Вообще

Мудрею.
Становлюсь дремучей.

Все острей желания,
все глубже прячу их.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 05-05-2012 13:38
Геннадий Айги

И: КАК БЕЛЫЙ ЛИСТ

в прахе нет гласного ... смерть — это звук:

к богу ли — крик?
он — в поверхности праха:

что же — просвет?
о не жертвы сокровище:

не представленье!.. не звуки и песнь:

а — ослепи и прими:

и откройся — коль есть обнаружится:
о тишина — иисус!..

1967

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 06-05-2012 00:36
Иосиф Бродский

Пьяцца Маттеи



I

Я пил из этого фонтана
в ущелье Рима.
Теперь, не замочив кафтана,
канаю мимо.
Моя подружка Микелина
в порядке штрафа
мне предпочла кормить павлина
в именьи графа.

II

Граф, в сущности, совсем не мерзок:
он сед и строен.
Я был с ним по-российски дерзок,
он был расстроен.
Но что трагедия, измена
для славянина,
то ерунда для джентльмена
и дворянина.

III

Граф выиграл, до клубнички лаком,
в игре без правил.
Он ставит Микелину раком,
как прежде ставил.
Я тоже, впрочем, не в накладе:
и в Риме тоже
теперь есть место крикнуть "Бляди!",
вздохнуть "О Боже".

IV

Не смешивает пахарь с пашней
плодов плачевных.
Потери, точно скот домашний,
блюдет кочевник.
Чем был бы Рим иначе? гидом,
толпой музея,
автобусом, отелем, видом
Терм, Колизея.

V

А так он -- место грусти, выи,
склоненной в баре,
и двери, запертой на виа
дельи Фунари.
Сидишь, обдумывая строчку,
и, пригорюнясь,
глядишь в невидимую точку:
почти что юность.

VI

Как возвышает это дело!
Как в миг печали
все забываешь: юбку, тело,
где, как кончали.
Пусть ты последняя рванина,
пыль под забором,
на джентльмена, дворянина
кладешь с прибором.

VII

Нет, я вам доложу, утрата,
завал, непруха
из вас творят аристократа
хотя бы духа.
Забудем о дешевом графе!
Заломим брови!
Поддать мы в миг печали вправе
хоть с принцем крови!

VIII

Зима. Звенит хрусталь фонтана.
Цвет неба -- синий.
Подсчитывает трамонтана
иголки пиний.
Что год от февраля отрезал,
он дрожью роздал,
и кутается в тогу цезарь
(верней, апостол).

IX

В морозном воздухе, на редкость
прозрачном, око,
невольно наводясь на резкость,
глядит далеко --
на Север, где в чаду и в дыме
кует червонцы
Европа мрачная. Я -- в Риме,
где светит солнце!

X

Я, пасынок державы дикой
с разбитой мордой,
другой, не менее великой
приемыш гордый, --
я счастлив в этой колыбели
Муз, Права, Граций,
где Назо и Вергилий пели,
вещал Гораций.

XI

Попробуем же отстраниться,
взять век в кавычки.
Быть может, и в мои страницы
как в их таблички,
кириллицею не побрезгав
и без ущерба
для зренья, главная из Резвых
взглянет -- Эвтерпа.

XII

Не в драчке, я считаю, счастье
в чертоге царском,
но в том, чтоб, обручив запястье
с котлом швейцарским,
остаток плоти терракоте
подвергнуть, сини,
исколотой Буонаротти
и Борромини.

XIII

Спасибо, Парки, Провиденье,
ты, друг-издатель,
за перечисленные деньги.
Сего податель
векам грядущим в назиданье
пьет чоколатта
кон панна в центре мирозданья
и циферблата!

XIV

С холма, где говорил октавой
порой иною
Тасс, созерцаю величавый
вид. Предо мною --
не купола, не черепица
со Св. Отцами:
то -- мир вскормившая волчица
спит вверх сосцами!

XV

И в логове ее я -- дома!
Мой рот оскален
от радости: ему знакома
судьба развалин.
Огрызок цезаря, атлета,
певца тем паче
есть вариант автопортрета.
Скажу иначе:

XVI

усталый раб -- из той породы,
что зрим все чаще --
под занавес глотнул свободы.
Она послаще
любви, привязанности, веры
(креста, овала),
поскольку и до нашей эры
существовала.

XVII

Ей свойственно, к тому ж, упрямство.
Покуда Время
не поглупеет как Пространство
(что вряд ли), семя
свободы в злом чертополохе,
в любом пейзаже
даст из удушливой эпохи
побег. И даже

XVIII

сорвись все звезды с небосвода,
исчезни местность,
все ж не оставлена свобода,
чья дочь -- словесность.
Она, пока есть в горле влага,
не без приюта.
Скрипи, перо. Черней, бумага.
Лети, минута.

1981

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 06-05-2012 00:57
Александр Блок

Равенна


Все, что минутно, все, что бренно,

Похоронила ты в веках.

Ты, как младенец, спишь, Равенна,

У сонной вечности в руках.


Рабы сквозь римские ворота

Уже не ввозят мозаик.

И догорает позолота

В стенах прохладных базилик.


От медленных лобзаний влаги

Нежнее грубый свод гробниц,

Где зеленеют саркофаги

Святых монахов и цариц.


Безмолвны гробовые залы,

Тенист и хладен их порог,

Чтоб черный взор блаженной Галлы,

Проснувшись, камня не прожег.


Военной брани и обиды

Забыт и стерт кровавый след,

Чтобы воскресший глас Плакиды

Не пел страстей протекших лет.


Далеко отступило море,

И розы оцепили вал,

Чтоб спящий в гробе Теодорих

О буре жизни не мечтал.


А виноградные пустыни,

Дома и люди — все гроба.

Лишь медь торжественной латыни

Поет на плитах, как труба.


Лишь в пристальном и тихом взоре

Равеннских девушек, порой,

Печаль о невозвратном море

Проходит робкой чередой.


Лишь по ночам, склонясь к долинам,

Ведя векам грядущим счет,

Тень Данта с профилем орлиным

О Новой Жизни мне поет.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 06-05-2012 02:10
О. Мандельштам.

ДЕКАБРИСТ

— Тому свидетельство языческий сенат —
Сии дела не умирают! —
Он раскурил чубук и запахнул халат,
А рядом в шахматы играют.

Честолюбивый сон он променял на сруб
В глухом урочище Сибири
И вычурный чубук у ядовитых губ,
Сказавших правду в скорбном мире.

Шумели в первый раз германские дубы,
Европа плакала в тенетах,
Квадриги черные вставали на дыбы
На триумфальных поворотах.

Бывало, голубой в стаканах пун горит,
С широким шумом самовара
Подруга рейнская тихонько говорит,
Вольнолюбивая гитара.

— Еще волнуются живые голоса
О сладкой вольности гражданства!
Но жертвы не хотят слепые небеса:
Вернее труд и постоянство.

Все перепуталось, и некому сказать,
Что, постепенно холодея,
Все перепуталось, и сладко повторять:
Россия, Лета, Лорелея.
1917

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 06-05-2012 14:51
МИХАИЛ АЙЗЕНБЕРГ

Вся земля уже с наклейками.
Смотрит тысячью голов,
как выходит за уклейками
одинокий рыболов.

Вслед за ним летит как тетерев
беспокойный разговор.
Смотрят дети и свидетели
сквозь прореженный забор.

Пес шатается без привязи.
А попробуй перелезть —
из земли солдатик вылезет
и за всех ответит: есть!

То некрашеный, то синенький.
То забор, то василек.
В маскировочном осиннике
снайпер, видимо, залег.

Долог путь. Земля с наколками
да с сосновыми иголками,
и скучней половика —
если б не было стрелка.

1980

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 06-05-2012 15:21
ЮРИЙ АЙХЕНВАЛЬД

Памяти Варлама Шаламова

Черный снег на фоне белом.
Белом,
словно омертвелом, —
вот колымская судьба.
Вот такое
поле боя
алкашу — для водопоя,
а Шемяке — для суда.
Лица черные.
Землею
обожженные.
Золою
ставшие.
Экклезиаст
говорил про вещи эти:
— Почернеет все на свете.
Волк не выдаст —
Вошь продаст.
Не хотите — не ходите.
Голубым богам кадите.
Ждите
милостей в ответ,
Что в основе негатива?
Люди жили?
Эко диво!
Век в колымских перспективах
пишет свой автопортрет.

1985

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 06-05-2012 16:18
ВЛАДИМИР АЛЕЙНИКОВ

Мне вспомнилась ночью июльскою ты,
Отрадой недолгою бывшая,
В заоблачье грусти, в плену доброты
Иные цветы раздарившая.

Чужая во всех на земле зеркалах,
Твои отраженья обидевших,
Ты вновь оказалась на легких крылах
Родною среди ясновидящих.

Не звать бы тогда, в одиночестве, мне,
Где пени мгновения жалящи,
Да тени двойные прошли по луне,
А звездам дожди не товарищи.

Как жемчуг болеет, не чуя тепла,
Горячего тела не трогая,
Далече пора, что отныне ушла, —
И помнится слишком уж многое.

А небо виденьями полно само,
Подобное звону апрельскому, —
И вся ты во мраке, и пишешь письмо —
Куда-то — к Вермееру Дельфтскому.
1977

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 07-05-2012 01:16
Борис Пастернак

Вакханалия

Город. Зимнее небо.
Тьма. Пролеты ворот.
У Бориса и Глеба
Свет, и служба идет.

Лбы молящихся, ризы
И старух шушуны
Свечек пламенем снизу
Слабо озарены.

А на улице вьюга
Все смешала в одно,
И пробиться друг к другу
Никому не дано.

В завываньи бурана
Потонули: тюрьма,
Экскаваторы, краны,
Новостройки, дома,

Клочья репертуара
На афишном столбе
И деревья бульвара
В серебристой резьбе.

И великой эпохи
След на каждом шагу
B толчее, в суматохе,
В метках шин на снегу,

B ломке взглядов, симптомах
Вековых перемен,
B наших добрых знакомых,
В тучах мачт и антенн,

На фасадах, в костюмах,
В простоте без прикрас,
B разговорах и думах,
Умиляющих нас.

И в значеньи двояком
Жизни, бедной на взгляд,
Но великой под знаком
Понесенных утрат.

"Зимы", "Зисы" и "Татры",
Сдвинув полосы фар,
Подъезжают к театру
И слепят тротуар.

Затерявшись в метели,
Перекупщики мест
Осаждают без цели
Театральный подъезд.

Все идут вереницей,
Как сквозь строй алебард,
Торопясь протесниться
На "Марию Стюарт".

Молодежь по записке
Добывает билет
И великой артистке
Шлет горячий привет.

За дверьми еще драка,
А уж средь темноты
Вырастают из мрака
Декораций холсты.

Словно выбежав с танцев
И покинув их круг,
Королева шотландцев
Появляется вдруг.

Все в ней жизнь, все свобода,
И в груди колотье,
И тюремные своды
Не сломили ее.

Стрекозою такою
Родила ее мать
Ранить сердце мужское,
Женской лаской пленять.

И за это быть, может,
Как огонь горяча,
Дочка голову сложит
Под рукой палача.

В юбке пепельно-сизой
Села с краю за стол.
Рампа яркая снизу
Льет ей свет на подол.

Нипочем вертихвостке
Похождений угар,
И стихи, и подмостки,
И Париж, и Ронсар.

К смерти приговоренной,
Что ей пища и кров,
Рвы, форты, бастионы,
Пламя рефлекторов?

Но конец героини
До скончанья времен
Будет славой отныне
И молвой окружен.

То же бешенство риска,
Та же радость и боль
Слили роль и артистку,
И артистку и роль.

Словно буйство премьерши
Через столько веков
Помогает умершей
Убежать из оков.

Сколько надо отваги,
Чтоб играть на века,
Как играют овраги,
Как играет река,

Как играют алмазы,
Как играет вино,
Как играть без отказа
Иногда суждено,

Как игралось подростку
На народе простом
В белом платье в полоску
И с косою жгутом.

И опять мы в метели,
А она все метет,
И в церковном приделе
Свет, и служба идет.

Где-то зимнее небо,
Проходные дворы,
И окно ширпотреба
Под горой мишуры.

Где-то пир. Где-то пьянка.
Именинный кутеж.
Мехом вверх, наизнанку
Свален ворох одеж.

Двери с лестницы в сени,
Смех и мнений обмен.
Три корзины сирени.
Ледяной цикламен.

По соседству в столовой
Зелень, горы икры,
В сервировке лиловой
Семга, сельди, сыры,

И хрустенье салфеток,
И приправ острота,
И вино всех расцветок,
И всех водок сорта.

И под говор стоустый
Люстра топит в лучах
Плечи, спины и бюсты,
И сережки в ушах.

И смертельней картечи
Эти линии рта,
Этих рук бессердечье,
Этих губ доброта.

И на эти-то дива
Глядя, как маниак,
Кто-то пьет молчаливо
До рассвета коньяк.

Уж над ним межеумки
Проливают слезу.
На шестнадцатой рюмке
Ни в одном он глазу.

За собою упрочив
Право зваться немым,
Он средь женщин находчив,
Средь мужчин нелюдим.

В третий раз разведенец
И дожив до седин,
Жизнь своих современниц
Оправдал он один.

Дар подруг и товарок
Он пустил в оборот
И вернул им в подарок
Целый мир в свой черед.

Но для первой же юбки
Он порвет повода,
И какие поступки
Совершит он тогда!

Средь гостей танцовщица
Помирает с тоски.
Он с ней рядом садится,
Это ведь двойники.

Эта тоже открыто
Может лечь на ура
Королевой без свиты
Под удар топора.

И свою королеву
Он на лестничный ход
От печей перегрева
Освежиться ведет.

Хорошо хризантеме
Стыть на стуже в цвету.
Но назад уже время
B духоту, в тесноту.

С табаком в чайных чашках
Весь в окурках буфет.
Стол в конфетных бумажках.
Наступает рассвет.

И своей балерине,
Перетянутой так,
Точно стан на пружине,
Он шнурует башмак.

Между ними особый
Распорядок с утра,
И теперь они оба
Точно брат и сестра.

Перед нею в гостиной
Не встает он с колен.
На дела их картины
Смотрят строго со стен.

Впрочем, что им, бесстыжим,
Жалость, совесть и страх
Пред живым чернокнижьем
B их горячих руках?

Море им по колено,
И в безумьи своем
Им дороже вселенной
Миг короткий вдвоем.



Цветы ночные утром спят,
Не прошибает их поливка,
Хоть выкати на них ушат.
В ушах у них два-три обрывка
Того, что тридцать раз подряд
Пел телефонный аппарат.
Так спят цветы садовых гряд
В плену своих ночных фантазий.
Они не помнят безобразья,
Творившегося час назад.
Состав земли не знает грязи.
Все очищает аромат,
Который льет без всякой связи
Десяток роз в стеклянной вазе.
Прошло ночное торжество.
Забыты шутки и проделки.
На кухне вымыты тарелки.
Никто не помнит ничего.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 07-05-2012 01:48
Дмитрий Мережковский

Дети ночи

Устремляя наши очи
На бледнеющий восток,
Дети скорби, дети ночи,
Ждем, придет ли наш пророк.
Мы неведомое чуем,
И, с надеждою в сердцах,
Умирая, мы тоскуем
О несозданных мирах.
Дерзновенны наши речи,
Но на смерть осуждены
Слишком ранние предтечи
Слишком медленной весны.
Погребенных воскресенье
И среди глубокой тьмы
Петуха ночное пенье,
Холод утра - это мы.
Мы - над бездною ступени,
Дети мрака, солнце ждем:
Свет увидим - и, как тени,
Мы в лучах его умрем.

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 07-05-2012 02:25
Игорь Иртеньев

Во дни державных потрясений,
В процессов гибельных разгар
На что употребить свой гений?
Куда приткнуть мятежный дар?

Разрушив прежние заносы
На историческом пути,
Национальные вопросы
В порядок должный привести?

Иль в область устремив иную
Полет свободного пера,
Рывком промышленность больную
Поднять со смертного одра?

Смягчить общественные нравы,
Введя оплату по труду?
А избирательное право?
С ним разве всё у нас в ладу?

А офицера злая доля
Культурных центров в стороне?
А потребленье алкоголя?
А рубль, что падает в цене?

Грядет в стране великий голод,
Гудят подземные толчки,
Тупеет серп,
Ржавеет молот,
Хрустят разбитые очки.

Лишь я, не изменив присяге,
Судьбой прикованный к перу,
Забив на все,
Слагаю саги
На диком вечности ветру.

1989

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 07-05-2012 12:53
ГЕННАДИЙ АЛЕКСЕЕВ

ИДОЛ

Гляжу — тащат

кряхтят
пыхтят
обливаются потом —
тащат

откуда — спрашиваю —
тащите
эту статую?
где вы ее раздобыли?
зачем — спрашиваю —
тащите
такую тяжесть?
надорветесь!
куда — спрашиваю —
тащите
этого идола?
к чему он вам?
бросьте вы его — говорю —
все равно не дотащите
бросьте!
но они не слушают —
тащат,

снимаю пиджак
подхватываю каменную ногу
тащу
помогаю
пыхтим,
кряхтим,
обливаемся потом —
тащим

куда
откуда
зачем —
потом разберемся
Назад Вперед

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 07-05-2012 13:15
Юз Алешковский

ПЕСНЯ О СТАЛИНЕ

На просторах родины чудесной,
Закаляясь в битвах и труде,
Мы сложили радостную песню
О великом друге и вожде.

Товарищ Сталин, Вы большой ученый,
В языкознаньи знаете Вы толк,
А я простой советский заключенный,
И мне товарищ — серый брянский волк.

За что сижу, воистину не знаю,
Но прокуроры, видимо, правы.
Сижу я нынче в Туруханском крае,
Где при царе сидели в ссылке Вы.

В чужих грехах мы сходу сознавались,
Этапом шли навстречу злой судьбе.
Мы верили Вам так, товарищ Сталин,
Как, может быть, не верили себе.

И вот сижу я в Туруханском крае,
Где конвоиры, словно псы, грубы.
Я это все, конечно, понимаю,
Как обостренье классовой борьбы.

То дождь, то снег, то мошкара над нами,
А мы в тайге с утра и до утра.
Вы здесь из искры разводили пламя,
Спасибо Вам, я греюсь у костра.

Вам тяжелей, Вы обо всех на свете
Заботитесь в ночной тоскливый час,
Шагаете в кремлевском кабинете,
Дымите трубкой, не смыкая глаз.

И мы нелегкий крест несем задаром
Морозом дымным и в тоске дождей,
Мы, как деревья, валимся на нары,
Не ведая бессонницы вождей.

Вчера мы хоронили двух марксистов,
Тела одели ярким кумачом.
Один из них был правым уклонистом,
Другой, как оказалось, ни при чем.

Он перед тем, как навсегда скончаться,
Вам завещал последние слова,
Велел в евонном деле разобраться
И тихо вскрикнул: «Сталин — голова!»

Вы снитесь нам, когда в партийной кепке
И в кителе идете на парад.
Мы рубим лес по-сталински, а щепки,
А щепки во все стороны летят.

Живите тыщу лет, товарищ Сталин,
И пусть в тайге придется сдохнуть мне,
Я верю, будет чугуна и стали
На душу населения вполне.

1959

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 07-05-2012 13:37
АРСЕНИЙ АЛЬВИНГ

НОВОГОДНИЙ ГОСТЬ

Валерию Брюсову

Ты гость мой странный, ты мне неведом.
Скажи ж — кто ты?
Нанес визит мне перед обедом,
До темноты.

Жакет застегнут. Цветок в петлице.
Лет тридцать пять...
Но над висками уж серебрится
Седая прядь...

Уста — улыбки, движенья — ритмы,
А взоры — дно.
На мой вопрос он говорит: «Мы
Родня давно...»

На мой вторичный — «Родня в веках мы...»
Ах, так — в веках!..
Золотники точны и драхмы
В его словах.

Сплошная точность, во всем учтивость,
Но вот напасть:
Ведь красота не есть красивость,
А ум — не страсть.

Наш спор был вежлив, наш спор был долог,
Сугубый спор...
Уж нежный вечер надвинул полог
С соседних гор.

Для гостя ум служил законом,
Мне — лишь умом.
И мы простились полупоклоном,
Полукивком.

Но, и сквозь споры роковые,
Не так уж прост,
Из-под его успел полы я
Заметить хвост.
1923

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 07-05-2012 23:17
Игорь Иртеньев

Человек сидит на стуле,
Устремив в пространство взгляд,
А вокруг летают пули,
Кони бешено храпят.

Рвутся атомные бомбы,
Сея ужас и печаль,
Мог упасть со стула он бы
И разбиться невзначай.

Но упорно продолжает
Никуда не падать он,
Чем бесспорно нарушает
Равновесия закон.

То ли здесь числа просчеты,
Что сомнительно весьма,
То ли есть на свете что-то
Выше смерти и ума.

1989

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 07-05-2012 23:51
Игорь Иртеньев

Летающий орел

Летит по воздуху орел,
Расправив дерзостные крылья,
Его никто не изобрел —
Он плод свободного усилья.
В пути не ведая преград,
Летит вперед,
На солнце глядя.
Он солнца — брат
И ветра — брат,
А самых честных правил — дядя.
Какая сила в нем и стать,
Как от него простором веет!
Пусть кто-то учится летать,
А он давно уже умеет.
Подобно вольному стиху —
Могуч и малопредсказуем —
Летит он гордо наверху.
А мир любуется внизу им.
Но что ему презренный мир,
Его надежды и страданья…
Он одинокий пассажир
На верхней полке мирозданья.

1986

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 08-05-2012 00:11
Игорь Иртеньев

Кончался век, XX век,
Мело, мело во все пределы,
Что характерно, падал снег,
Причем, что интересно, белый.

Среди заснеженных равнин,
Как клякса на листке тетради,
Чернел какой-то гражданин,
Включенный в текст лишь рифмы ради.

Он был беспомощен и мал
На фоне мощного пейзажа,
Как он на фон его попал,
Я сам не представляю даже.

Простой советский имярек,
Каких в стране у нас немало.
Увы, забвению обрек
Мой мозг его инициалы.

Лишенный плоти аноним,
Больной фантазии причуда,
Диктатом авторским гоним,
Брел в никуда из ниоткуда.

Вот так и мы — бредем, бредем,
А после — раз — и умираем,
Ловя бесстрастный окоем
Сознанья гаснущего краем.

И тот, кто вознесен над всеми,
И отмеряет наше время,
На этом месте ставит крест
И за другой садится текст.

1989

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 08-05-2012 13:30
ВИКТОРИЯ АНДРЕЕВА

Наклон сосны и эхом клены
еловый и угрюмый дух
вошел в сей дремлющий испуг
тяжелым и прохладным звоном
дня нарастающий поток
проходит высотой сверкая
Ка-тишина и тень Та-кая
и терракотовый цветок
полудня

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 08-05-2012 19:54

МАРИНА АНДРИАНОВА

А Гоголь сидит в скверике
рядом с библиотекой
чугунный понурый

Николай Васильевич

Всю жизнь выписывал
утопленниц с удивительным румянцем
мертвые души живых

Даже не это, а...

уснет,
захоронят живого
Очнется
лишь убедиться в догадке

вся жизнь рядом с мертвецкой

Сердце хохочет

Академик
Группа: Администраторы
Сообщений: 12558 		Добавлено: 08-05-2012 19:56

Петр Антонюк

Он уходил скорее, чем сапог,
К раздутым рубежам невыносимой тверди —
За это каждый всякий мог
Предать его замысловатой смерти.
Но ветер серых берегов,
Принесший жесткую простуду,
Угнал людей на перегон,
И мы зашили в узелок посуду.
Мы шли в размытые дожди,
Мы шли, чтобы узнать друг друга,
И в сбоку выросшем лесу
Был каждый честен и поруган.
Вокруг зажили скупо и без меры, —
Не разбираясь, кто он и откуда —
Мертвецки жили на карьере,
А ночью каждый в одиночку
Размеренно поверил в удаль.
Потом из леса вышел бес,
И не скрывая отвращенья,
Каждый на каждого дико лез,
А эхо сзади кричало и просило прощенья.
Но было поздно звать, молить, кричать —
Все были дрянны, рьяны, пьяны;
И только сон, привыкший спать,
Обнял на ветках истуканы.
Привычно вымучен пейзаж,
Нет позабытых незабудок,
И кровь не льет из тесных плеч
Под роковые перегуды.

1959

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 202 203 204  ...... 312 313 314 315 Next>> ответить новая тема
Раздел: 
Театр и прочие виды искусства -продолжение / Курим трубку, пьём чай / СТИХИ О ЛЮБВИ

KXK.RU