|
| [ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Правила форума ] -- [ Зарегистрироваться ] |
| On-line: |
| средневековые замки / история Ливонии и Балтийского региона / Северная война 1700—1721 |
| Страницы: << Prev 1 2 3 4 5 6 7 |
|
| Автор | Сообщение |
|
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442 
|
Добавлено: 02-11-2011 10:22 |
|
10 сентября 1721 года, на 21-м году войны, шведское правительство подписало Ништадтский мир. Россия оставляла за собой навечно Ливонию, Эстляндию, Ингрию и Карелию – до Выборга; остальные захваченные земли возвращала Швеции. Стороны обязались отпустить всех пленных. Глава русской делегации Андрей Иванович Остерман поторопился известить царя об этом радостном событии в письме, к которому приложил подписанный договор. Петру стоило больших усилий тотчас же не поделиться новостью с окружающими. Уединившись, он прочитал текст трактата и, довольный, сделал на полях помету: «Все ученики науки в семь лет оканчивают обыкновенно; но наша школа троекратное время была, однакож, слава Богу, так хорошо окончена, как лучше быть невозможно». На следующее утро царская яхта влетела в Неву, паля изо всех пушек; на палубе грохотали барабаны и гремели трубы. На причале у Троицкой площади мигом собралась толпа, стали подъезжать государственные чины. Царь ступил на землю и в промежутке между залпами возвестил о причине радости – в ответ раздались приветственные крики, поздравления, шапки полетели в воздух... Сопровождаемый толпой, Петр направился к Троицкой церкви помолиться. После службы Апраксин и прочие генералы попросили государя принять чин полного адмирала. Петр счастливо улыбнулся. Лучшая награда! Весь день при звуках труб и литавр трубачи и дpaгyны в белых шарфах через плечо, державшие в руках перевитые лавровыми ветвями древки знамен с белыми полотнищами, разъезжали по улицам Петербурга, объявляя о заключении мира. Посреди запруженных народом улиц выкатывали бочки с вином и пивом. Петр взошел на помост, наскоро сколоченный на Троицкой площади, и прокричал в неистовствующую от восторга толпу: - Здравствуйте и благодарите Бога, православные, что толикую долговременную войну всесильный Бог прекратил и даровал нам со Швецией счастливый вечный мир! Сия радость превышает всякую радость для меня на земле! С этими словами он поднял кубок с вином - за здравие российского народа. Ему ответил громовой крик: «Да здравствует государь!» Шеренги солдат, выстроившиеся вокруг помоста, палили из мушкетов в воздух, орудия Петропавловской крепости производили оглушительные залпы. Две недели ушло на подготовку невиданных торжеств, которые начались в октябре и продолжались целый месяц. Они открылись придворным маскарадом. Забыв о годах и недугах, Петр веселился от души, плясал на столах и горланил песни. Правда, порой, посреди веселья, он сникал, устало поднимался из-за стола и шел вздремнуть на яхту; возвратившись через пару часов, он с удовольствием обнаруживал, что вино льется рекой и шум стоит ужасный, и вновь присоединялся к пирующим. Целую неделю придворные не снимали масок и карнавальных нарядов - гуляли, ели, пили, танцевали, валились замертво от вина и усталости и, проснувшись, принимались за все сначала. Как обычно, царь не удержался от непристойного фарса, грубо вторгшегося в торжества, - женитьбы князя-папы Бутурлина на вдове Никиты Зотова, его предшественника в этой должности. После грандиозной попойки, во время которой гостей опаивали из сосудов, имевших форму мужского срама, молодых уложили спать в воздвигнутой перед Сенатом пирамиде; пьяная толпа через особые отверстия в стенах пирамиды могла любоваться зрелищем брачной ночи. 31 октября Петр явился в Сенат и объявил, что в благодарность за Божию милость, даровавшую России победу, он прощает всех преступников, сидящих в тюрьмах, кроме убийц, и слагает с подданных недоимки, накопившиеся за восемнадцать лет. 2 ноября Сенат, Синод и гeнералитет собрались в Троицком соборе. Петр руководил богослужением, пел со священниками и отбивал такт ногой. После обедни зачитали статьи мирного договора. Затем Феофан Прокопович в пышной речи восславил дела царя, «едиными неусыпными трудами и руковождением» которго «мы, ваши верные подданные, из тьмы неведения на феатр славы всего света и, тако рещи, из небытия в бытие произведены и в общество политичных народов присовокуплены», а канцлер Головкин от имени Сената, Синода и генералитета дерзнул просить государя о принятии им титулов Отца Отечества, Великого и Императора Всероссийского, - «как обыкновенно у римского Сената за знатные дела императоров их такие титулы публично им в дар приношены». Петр кивком подтвердил, что соблаговоляет принять титулы. - Виват, виват, виват Петр Великий, Отец Отечества, Император Всероссийский! – провозгласил Головкин. Этот крик подхватили министры и генералы в соборе, а следом за ними войска и народ на площади, раздался звон колоколов, загремели трубы и барабаны, крепость салютовала пушечными выстрелами. Выйдя из собора, царь возглавил шествие к Сенату, где в большой зале были накрыты столы на тысячу человек. Тут его поздравили голштинский герцог и иностранные послы. Обед прошел под знаком воспоминаний о понесенных трудах и свершениях. Петр говорил: - Зело желаю, чтобы весь наш народ прямо узнал, что Господь прошедшей войною и заключением мира нам сделал. Надлежит Бога всею крепостью благодарить, oднако, надеясь на мир, не ослабевать в воинском деле, дабы с нами не так стало, как с монархией греческой. Надлежит трудиться о пользе и прибытке общем, который нам Бог кладет пред очами, как внутри страны, так и вовне, отчего народ облегчен будет... За банкетом последовал бал, а ночью вспыхнул фейерверк, изображавший храм Януса, из которого появился сам двуликий бог с лавровым венком и масличной ветвью. Петропавловская крепость прогремела тысячей выстрелов, так что, казалось, «небо обрушилось на землю», суда на Неве засверкали потешными огнями. Под конец, в три часа ночи, в зале пустили по кругу огромную лохань с токайским, которую несли на плечах два гренадера, - «истинную чашу страдании», как выразился один иностранный дипломат. На улице все это время били фонтаны с белым и красным вином, на гигантских кострах жарились целые быки. Перед тем как отправиться спать, Петр вышел к петербуржцам и поднял чашу за здравие российского народа. http://18century-ru.livejournal.com/412815.html |
|
|
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442
|
Добавлено: 04-11-2011 10:50 |
|
Марш по Ливонии и Курляндии 1701 г. Шведская армия снялась с зимних квартир 17 июня 1701 года, в день 19-летия короля. Карл XII долго ждал подкрепления из метрополии, но зато получив его, не мешкал. Артиллерия медленно тронулась в путь почти месяцем раньше. После прошлогодних выдающихся побед, заставивших капитулировать Данию при Копенгагене и русскую армию под Нарвой, оставался последний серьёзный противник, которого следовало примерно наказать, подтвердив статус Швеции как североевропейского гегемона, и окончательно превратить Балтийское море в Шведское озеро. Небольшая реконструкция кампании (в основном по данным дневника Адлерфельда) выглядит следующим образом. Каждая стрелка обозначает дневной переход. Названия населённых пунктов, в которых останавливалась армия, даны также в транскрипции, используемой шведами. Дата прибытия следует за названием, также по шведскому календарю. По движению войск получается следующее: Всего за кампанию армия прошла за 32 дневных перехода около 590 км. Средняя величина дневного перехода таким образом составила около 18 км. Максимальный дневной переход 11 августа: Бауск - Клаппманнхоф - 30 км. Армия хорошо отдохнула в Бауске, простояв там две недели, пока король улаживал иностранные дела. Самый короткий переход 14 июля Кекоу - Борковит - всего 7 км. Регулярный режим марша: 2-3 дня движения, день отдыха. Однако после Риги армия не торопится, отдыхает чаще, длина дневных переходов тоже несколько сократилась. За кампанию была блестяще выиграна одна, но стратегическая баталия. Саксонская армия потерпела поражение под Ригой. Правда, саксонцы отступили в порядке, но от дальнейшей борьбы в этом году отказались, очистив Курляндию и Литву и оставив Карла XII в гордом убеждении, что окончательная победа над последним противником недалека. Саксонский гарнизон Дюнамюнде (при котором также числились и 5 рот русских солдат) выдержал 5-месячную осаду, но в конце концов вынужден был сдаться на условиях почётной капитуляции с правом выхода с оружием и воинскими почестями. Вся Ливония снова стала шведской. Покорённая Курляндия платила за свою ошибку присоединения к врагам Карла огромную военную контрибуцию. Правда, на севере Ливонии русские войска начали проявлять активность. В сенябре командующему Ливонским корпусом полковнику Шлиппенбаху удалось отбиться от вторжения русских и даже нанести им урон. Однако под конец года, на Рождество, тот же Шлиппенбах, произведённый в генерал-майоры, уже был разбит Шереметевым при Эрестфере. Но пока эти эпизоды выглядели мелкими укусами. Впереди молодого, честолюбивого и обожаемого войсками короля ждала слава, покорённые державы и повергнутые коварные и недостойные монархи. http://grumblerr.livejournal.com/129438.html |
|
|
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442
|
Добавлено: 18-11-2011 04:33 |
|
Шёл 1719 год. Северная война явно затягивалась. Уже не было у Швеции её прекрасной и грозной старой армии. Ни один из солдат, отправившихся отвоёвывать шведские заокеанские владения и пересекших границу далёкой Московии, не вернулся в родные места. Тлели шведские кости по великим просторам Ливонии, Польши, Малороссии, Турции. Самые удачливые из шведских воинов били сваи по болотистым берегам Невы или пробивались каким-нибудь ремеслом в российской глуши. Но один из солдат всё же вернулся. Это был сам Карл XII. Потеряв последнего из своих драбантов в пути, ему всё же довелось прорваться сквозь враждебные земли и глотнуть солёный воздух родных фьордов. Но и он, последний рыцарь эпохи, великий полководец и хреновый король уже полгода как лежал в гробу с головой, простреленной то ли враждебной датской, а скорее всего предательской шведской штуцерной пулей. Но истощённая Швеция всё же тянула с заключением неизбежного унизительного мирного договора, закрепляющего неутешительные итоги уже девятнадцатого из прошедших кровавых лет. На что она надеялась? На чудо? Провидение? Английских союзников-двурушников? Внезапное возрождение былой воинской славы Свеев, Готов и Вандалов? Пётр решил отнять эти бессмысленные мечтания и начать операцию по принуждению к миру. Обоснования этому он высказал на военном совете: "Понеже как по всем ведомостям в Швеции ныне во всём недостаток и конфузия, от чего склонность имеют к миру, но ещё старая капризия немного мешает; но когда хотя немного притеснены будут, то конечно с помощию Божиею чаем добраго миру... кажетсяся труда жаднаго нет с помощию Божиею искать притеснить неприятеля к миру, которого и сами желают". И вот мористее островов Стокгольмского архипелага забелели паруса, зазвучали трубы и сигналы, высыпало на берег русское воинство. Отряд генерала Ласси действовал от Аландских островов до Евле, а здесь, рядом со шведской столицей, высадились основные силы русской армии под командованием генерал-адмирала Апраксина. Задача десанта была примерно такой же, как у бомбардировщиков союзников во второй мировой - разрушение промышленного потенциала врага. «... чинить неприятелю воинское разорение по нижеписанным пунктам: 1. Где найдёте знатныя жилища или безоборонныя местечки разорять и жечь огнем. 2. Что найдется в пожиток брать без остатка... 3. Что надлежит к пропитанию солдатам хлеба, скота и прочаго, велеть брать сколько возможно будет сыскать и солдатам довольствовать, а чего с собою взять не можно, магазины жечь. 4. Людей не военнаго чина брать и велеть приводить к себе и отдавать им манифесты печатные и паки отпускать, объявляя словесно в какой силе оные листы написаны... 5. С военными людьми, которые будут противиться, поступать неприятельски и в полон брать. 6. От взятых мужиков разведывать где есть близ берегов медные, железные и всякие заводы, жечь и пустошить и разорять без остатка, дабы тем неприятелю показать чвуственое разорение и убыток и тем принудить к благополучному миру. 10. Церквей неприятельских отнюдь разорять не велеть и никаких церковных сосудов и святых образов не велеть, под наказанием смертным». Запрет на разорение церквей, видимо, был не пустым звуком, поскольку Ласси даже пришлось оправдыватья перед царём за невольное нарушение приказа: «В местечке Орегрунд была кирка каменная, в середине самаго жилья, которую людям и приказано было от меня от огня охранить, дабы не сгорела, и во время как зажгли то местечко за тесным хоромным строением, не могли тое кирки отстоять, сгорела колокольня и на кирке деревянная крышка». По тем временам приказ о разорении был суровым, но гуманным по отношению к местным жителям. Карл XII, десятиление назад проходивший по Польше и Малороссии, подобным великодушием не отличался: «Жителей деревень, которых вы схватите, при малейшем подозрении в неблаговидных против нас поступках следует повестить, чтобы они боялись и знали, что если нас разозлить, то не будет пощады даже для детей в колыбели...» Итак, продвигаясь таким образом с севера на юг, войска Апраксина приблизились к Норчёпингу. Что же представлял собой город в то время? Норчёпинг считался вторым городом в королевстве после Стокгольма. Правда, на это место в топе шведских городов он поднялся не так давно, благодаря взятию русской армией Риги. В городе и вокруг него распологались железно- и меднолитейные заводы, оружейные, ткацкие производства и множество мастерских. Норчёпинг производил большую часть шведского сукна, в которое одевали солдат. Всвязи с этим город пердставлял собой важную стратегическую цель. Тем не менее, оборонять город шведы даже не пытались. Хотя в городе имелась цитадель, войска и много оружия, а русские и не планировали вести осаду и имели приказ уклоняться от боя,12 эскадронов шведской кавалерии поспешно отступили от города. Перед отступлением 27 торговых судов были затоплены в гавани, а сам город подожжён. Подошедшие через четыре часа русские авангарды застали город уже в огне: “...за великим запалением огня приступить было невозможно”. Ни шведский флот, ни союзный ему английский даже не пытались воспрепятствовать действиям русских войск. Русским достались здесь богатые трофеи, в том числе около 300 железных пушек. Простояв в окрестностях города 4 дня и разорив окрестности, десант двинулся обратно в сторону Стокгольма. Апраксин пишет Петру из Норчёпинга: «... неприятелю сколько какого разорения до сего числа учинено подлинно донесть не могу, понеже еще обстоятельной ведомости не взял, и чаю что будет на много милионов; кроме королевских местечек, многие шляхетные каменные замки и мызы с капенным и деревянным строением превеликие разорены и созжены». Таким образом, операция по принуждению к миру прошла успешно, хотя и не принесла немедленных плодов. Понадобился ещё один десант на будущий год и смена шведского монарха, чтобы воцарился, наконец, долгожданный Ништадский мир. Но в памяти местного населения русские всё же остались поджигателями Норчёпинга. Практически везде, где упоминают 1719 год, можно прочесть: «Русские сожгли Норчёпинг дотла». Наверное так оно и было бы, если бы сами шведы не сделали это до них. В 1999 году я получил рейсовое задание на погрузку стального проката из Норчёпинга на Канаду. Мой судовладелец-швед при этом полушутя упомянул, что в городе только что отметили годовщину русского разорения. После выхода я, само собой, отрапортовал ему, что на этот раз русское вторжение в Норчёпинг прошло безвредно для города. Таким образом я и узнал тогда, что память об этом событии в шведском сознании хотя и с искажениями, но до сих пор жива. http://grumblerr.livejournal.com/130987.html |
|
|
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442
|
Добавлено: 26-12-2011 08:33 |
|
Начало Северной войны: победа Карла XII над Данией Действующие лица Господство Швеции на Балтике в XVII веке осуществлялось за счет соседей — Дании, Польши, России, поэтому было наивно предполагать, что они не воспользуются первым же удобным случаем, чтобы вернуть утраченное. Именно таким случаем им показалось вступление на шведский престол малолетнего Карла XII. Первой делами соседа заинтересовалась Дания, где правил Фредерик IV. Но выступить против Швеции один на один Фредерик IV не решился; впрочем, найти союзников было нетрудно. Курфюрст Саксонский Фридрих Август, прозванный Сильным, в 1697 году был избран королем Польши под именем Августа II. Курфюрст купил половину польского дворянства, а другую заставил повиноваться силой. Августу II необходимо было найти предлог для ввода своих войск в Польшу. Перед коронацией в Кракове он поклялся вернуть Речи Посполитой Лифляндию и Ригу. Таким образом он хотел обеспечить присутствие саксонских войск в стране. Планы Августа всячески поддерживал лифляндский дворянин Иоганн Рейнольд Паткуль, смелый и решительный патриот. Лифляндия была лучшей прибалтийской провинцией Швеции. Отец Карла XII, Карл XI, отнял у тамошних дворян их привилегии и часть родовых имений. Паткуль был представителем лифляндского дворянства для подачи шведскому королю жалоб от провинции. Он держал перед Карлом XI почтительную, но сильную речь. По ее окончании король не выказал никаких признаков неудовольствия и слегка ударил Паткуля по плечу, сказав: — Вы говорили в защиту своей родины как честный человек. Я уважаю вас за это. Но через несколько дней Паткуль был обвинен в оскорблении величества и приговорен к смертной казни. Ему удалось бежать в Польшу, где он в 1698 году официально поступил на службу к Августу II, однако смертный приговор над ним сохранился и после кончины Карла XI. Лифляндец убеждал Августа, что Карл XII — неразумное дитя и стоит только саксонцам появиться под Ригой, как ее жители откроют им ворота. С целью организации коалиции против Швеции Паткуль ездил с поручениями от Августа II в Москву и Копенгаген. Петр I, со своей стороны, разрабатывал планы как можно более широкой коалиции против Швеции, имея в виду добиться возвращения России восточного — Ингерманландского и Карельского — побережья Балтийского моря. Летом 1698 года на обратном пути из Голландии в Москву Петр, несмотря на спешку в связи с восстанием стрельцов, встретился с Августом II в Раве (около Львова). После трехдневной попойки, перемежаемой с политическими переговорами, новые друзья обменялись оружием и платьем в знак своего побратимства и расстались, договорившись о совместных действиях в Лифляндии. В сентябре 1699 года был подписан договор Дании, Польши и России, предусматривавший нападение на Швецию в январе — феврале 1700 года (Август II официально участвовал в войне как саксонский курфюрст, а не как польский король). Союзники вели себя чрезвычайно вероломно: Петр I за три дня до подписания союза с Августом заключил дружественный договор с Карлом XII и даже успел получить от Швеции пушки; а за две недели до этого Август II отрядил посольство в Стокгольм для поздравления Карла XII с вступлением на престол. Датский король тоже шумно поздравил молодого шведского короля. Эти обстоятельства решающим образом повлияли на последующий образ действий Карла XII по отношению к его противникам - в государственный расчет вмешивалось мстительное чувство оскорбленного человека. Дания и Август II вступают в войну Военные действия начала Дания. Прежде чем объявить войну Швеции, Фредерик IV решил обезопасить себя с тыла и напал на владения герцога Голштинского, который был женат на старшей сестре Карла XII. Герцогство Голштейн-Готторпское издавна привлекало взоры Дании, и отношения этих двух государств были чрезвычайно запутаны. В 1499 году представитель старинного голштинского дома, слившегося с ольденбургским, был избран на датский престол. Вскоре после этого в Дании, как и в Швеции, королевская власть стала наследственной. Датский король Христиан III очень хотел оставить своему любимому младшему брату Адольфу какое-нибудь владение, но не решался выделить ему датские провинции. Тогда он разделил с ним Голштейн-Готторпское и Шлезвигское герцогства, установив, чтобы потомки Адольфа правили впредь в Голштинии и Шлезвиге совместно с датскими королями, а также чтобы все нововведения в этих двух герцогствах осуществлялись с обоюдного согласия двух государей — герцога и короля. Этот договор и служил уже 80 лет предметом раздоров между датской и голштинской ветвями королевского дома: короли старались притеснять герцогов, а те в свою очередь стремились получить полную независимость. Понадобилось даже вмешательство Англии, Голландии и Швеции, которые на Альтонской конференции в 1689 году гарантировали выполнение злосчастного трактата. Теперь старый спор возобновился. Датские войска наводнили Голштинию. Герцог попросил защиты у Карла XII как у своего родственника. Карл ответил ему: — Так как ваша светлость отдаетесь совершенно под мое покровительство, то я вам обещаю его и не оставлю вас, хотя бы мне это стоило престола. Это не было пустым обещанием — за всю свою жизнь Карл ни разу не отступил от однажды данного слова. Почти одновременно с захватом Данией Голштинии в Стокгольм пришла весть о вторжении войск Августа II в Лифляндию без объявления войны. Известие о союзе трех государств ужаснуло Государственный совет, один только Карл XII, прибывший на его заседание с медвежьей охоты, выглядел рассеянным и равнодушным. Развалясь в кресле, он безучастно слушал речи советников. Но когда многие из них стали предлагать предотвратить войну с помощью переговоров, король поднялся со своего места с видом человека, принявшего окончательное решение. — Милостивые государи, — сказал он, — я решил никогда не вести несправедливой войны, а справедливую кончать лишь гибелью моих противников. Я нападу на первого, объявившего мне войну, и, когда одержу над ним победу, разберусь с остальными. Как ни крути, это была стратегия, причем далеко не глупая. Изумленные и несколько пристыженные советники молча переглядывались, не осмеливаясь возражать, — неограниченное самовластие отца Карла XII отучило их спорить с королем. Молча выслушали они и военные распоряжения Карла. Карл XII перед началом Северной войны Удивление придворных возросло еще больше, когда они увидели резкую перемену в поведении молодого короля. Карл сразу отказался от всех забав молодости и с этого дня стал вести тот образ жизни, которому не изменял никогда. Отныне он не знал ни роскоши, ни игр, ни отдыха. Если раньше он любил пышные одеяния, то теперь стал одеваться как солдат — в синий сюртук с откидным воротником и большими гладкими латунными пуговицами и кожаный жилет; его шею обвивал черный галстук, голову покрывала грубая круглая войлочная шляпа, на ногах были тяжелые сапоги с громадными стальными шпорами. Какими-либо внешними знаками различия король пренебрегал. До этих пор подозревали, что он питал страсть к одной придворной даме; отныне Карл отвергал женщин не только чтобы не подпасть под их влияние, но и чтобы дать пример своим солдатам, которых он решил содержать в самой строгой дисциплине, а может быть, и из тщеславия, чтобы единственным из великих государей-полководцев превозмочь эту страсть. Он раз и навсегда отказался от вина. Одни говорили, что таким образом он намеревался победить свою натуру и приобрести еще одну добродетель; другие считали, что король этим решил себя наказать за невоздержанность и грубость, допущенные им однажды под воздействием винных паров по отношению к одной даме за столом королевы-матери. С этих пор в характере Карла нельзя было обнаружить ни одной слабости: ради войны он обрек себя на добровольное воздержание, оставшись до конца дней девственником и трезвенником, монахом в солдатской куртке. Воинственный настрой юного короля полностью отвечал психологии шведского дворянства, для которого война была источником обогащения, наград, славы, а мир обычно оборачивался материальной нуждой, скукой и безвестностью. «Многие рыцари нашли себя и выказали свои способности, чем достоинство своего сословия поддержали, в то время как иначе им пришлось бы дома в ничтожестве прозябать», — говорил шведский дворянин Густав Бунде, докладывая Государственному совету о подвигах шведской армии. У многих дворян, наоборот, побудительной силой участия в войнах служило пресыщение, что превосходно выразил знаменитый шведский генерал Левенгаупт: «На войне и за границей меня и самая малость радует больше, чем так называемые радости, на которые я со стыдом и тщеславием дома, у себя на родине, время убиваю». Шведская армия Шведская армия была отлично вооружена, оснащена и обучена. Каждый солдат и офицер получал от государства надел земли, который обычно сдавался в аренду обывателям, обязавшимся содержать владельца. Правительство обеспечивало рекрутов мундиром, оружием и жалованьем во время военных действий. В Швеции король мог располагать значительными по тем временам силами — 34.000 пехотинцев и кавалеристов регулярных войск и 38 линейными кораблями, команды которых насчитывали до 15.000 матросов. При необходимости численность сухопутной армии можно было увеличить до 77.000 человек. Но это был уже практически предел для страны с двухмилионным населением. Боевой дух шведской армии был чрезвычайно высок, что объяснялось особым религиозным настроем, основанным на протестантском учении о Божественном Предопределении. Этот настрой поддерживался полковыми священниками, которые утешали раненых и умирающих, надзирали за образом жизни солдат и выполнением ими религиозных обрядов. Пасторы внушали своей пастве в мундирах фатальное восприятие войны. Например, при штурме артиллерийских батарей, всегда связанном с крупными потерями, солдаты не должны были пытаться укрыться от картечи и ядер — им предписывалось идти в атаку в полный рост, с высоко поднятой головой и думать, что без воли Божьей ни одна пуля не заденет никого из них. После сражения офицеры, говоря об убитых, вновь подчеркивали, что на все воля Божья. Во время сражения священники часто выходили на поле боя и поддерживали паству словом, а иногда и делом. Многие священники погибали, когда под пулями врага пытались возвратить на поле боя бегущих шведов. Самым сильным доказательством Божьего благоволения к шведам была победа — а шведы привыкли побеждать. Солдаты были убеждены, что шведская армия послана Богом покарать еретиков и грешников, бесчестных и нечестивых князей, которые начали эту войну без справедливых причин. Для поддержания этого убеждения священники прибегали к бессовестным софизмам и фальсификациям Священного Писания, впрочем, иногда довольно наивным. Так, в русском походе один священник доказывал перед эскадроном, что шведы — это новые израильтяне, так как если прочесть наоборот древнее название главного противника народа Божьего Ассирии — Ассур, то получается Русса, то есть Россия. Религия нужна была и для поддержания в солдатах жестокости: слова «кара» и «месть» в то время не сходили с языка протестантских проповедников, черпавших свое вдохновение в страшных сценах Ветхого Завета, где евреи истребляют поголовно не только язычников, но даже их скот. При всем том проповеди армейских священников имели один весьма существенный изъян: из утверждения, что Бог посылает победу избранным, неизбежно следовало, что поражение означает благоволение Бога к противной стороне. Но на это до поры до времени закрывали глаза, поскольку шведская армия считалась непобедимой. Взятие Копенгагена Карл XII начал военные действия, послав 8-тысячный корпус в Померанию (соседнюю с Голштинией провинцию) — на помощь герцогу против датчан. Эта помощь пришлась весьма кстати, поскольку Дания одерживала победу за победой. Голштиния была разорена, готторпский замок взят, а город Тённинген подвергся осаде датских войск, возглавляемых самим Фредериком IV. В то же время саксонцы Августа II, бранденбургские, гессен-кассельские и вольфенбютенские войска шли на помощь датчанам. Швеция заручилась также поддержкой Англии и Голландии, чьи эскадры появились в Балтийском море для поддержания гарантий Альтонского договора, нарушенного Данией. Кроме того, эти страны стремились обеспечить свои коммерческие интересы: датчане, став хозяевами Зундского пролива, ввели тяжелые таможенные пошлины для иностранных торговых кораблей. 13 апреля 1700 года Карл покинул Стокгольм, в который ему не суждено было возвратиться. Толпа народа проводила Карла, плача и выкрикивая восторженные напутствия. Перед отъездом король учредил совет обороны из нескольких сенаторов. Этот орган должен был заботиться о войсках, флоте и укреплениях. Сенату было поручено прочее управление внутри государства. Сам Карл желал заниматься только войной. Короля принял на борт самый большой корабль шведского флота «Король Карл», оснащенный 120 пушками. Вступив на палубу, Карл сорвал с головы и бросил в море парик — последнюю деталь туалета, связывавшую его с мирным прошлым. В датской операции сразу обнаружилась отличительная черта тактики Карла XII — быстрота и решительность в нападении. Пока Фредерик IV был скован в Голштинии действиями шведского корпуса, флот Карла с юга вошел в Зунд и дал несколько залпов по Копенгагену. Одновременно на севере показались английская и голландская эскадры. Датский флот не посмел выйти в море. Вид на Копенгаген с моря Карл предложил командующему десантом генералу графу Карлу Густаву Рёншельду осадить Копенгаген с суши и с моря. Генерал был поражен смелостью плана. Операция была проведена молниеносно. Шведский флот остановился около Гумлебека, в семи милях от Копенгагена. Датчане собрали в этом месте всю кавалерию; позади нее в окопах находились ополчение и артиллерия. Высадка шведского десанта Шведский десант не превышал 6000 человек. Карл, несмотря на мучившие его приступы морской болезни, возглавил ударный отряд из 300 гренадеров. За шведским флотом двигались два английских и два голландских фрегата, которые должны были прикрыть десант огнем. Возле короля находился французский посол граф Гискар. Карл обратился к нему на латыни: — Господин посланник, вам не о чем спорить с датчанами. Я вас прошу не ехать дальше. — Ваше величество, — отвечал Гискар, — король, мой господин, приказал мне пребывать при вашем величестве. Льщу себя надеждой, что вы не прогоните меня сегодня от своего двора, который никогда не был столь блестящ. Он подал руку королю, который прыгнул к нему в шлюпку. Десант поплыл к берегу под прикрытием корабельной артиллерии англичан и голландцев. В трехстах шагах от берега Карл нетерпеливо прыгнул в воду со шпагой в руке, погрузившись по грудь; его спутники, офицеры и солдаты, последовали за ним. Шведы приближались к берегу под градом мушкетных пуль. Оказалось, что король никогда не слышал выстрела из мушкета, так как в своих юношеских забавах, в подражание викингам, не употреблял огнестрельного оружия. Он спросил идущего рядом генерал-квартирмейстера Стюарта, что это за свист раздается над их головами. — Это шум, производимый ружейными пулями, выпускаемыми в вас, — ответил генерал. Карл блаженно улыбнулся: — Хорошо, с этих пор он станет моей музыкой. В то же мгновение Стюарт был ранен в плечо, а с другой стороны от короля пал мертвым лейтенант. Карл как ни в чем не бывало продолжал брести по отмели. План высадки шведского десанта Датчане бежали после слабого сопротивления, дело обошлось почти без кровопролития. Карл на коленях поблагодарил Бога за первую дарованную победу. Он велел возвести редуты вокруг города и сам наметил место лагеря. Затем он отослал флот за подкреплениями в Сканию (шведская провинция на севере от Копенгагена); 9000 шведских солдат прибыли на следующий день. Солдаты датской армии и датское знамя Все это происходило на глазах у датского флота, не осмелившегося приблизиться. Поняв, что положение безнадежно, многочисленные депутации горожан стали стекаться в шведский лагерь, приветствуя сына своей доброй принцессы Ульрики Элеоноры и упрашивая его не бомбардировать город. Карл принял их верхом, во главе гвардии. Депутаты пали на колени. Король успокоил их: — Я был принужден поступить так, как я поступил. Примите уверения, что с этого дня я буду искреннейшим другом вашего короля! За свою дружбу Карл потребовал от копенгагенцев уплатить 400000 далеров контрибуции и привезти в лагерь провизию, за которую, правда, обещал хорошо заплатить. Горожане выполнили эти требования, а Карл — свое обещание: солдатам было запрещено покидать лагерь и мародерствовать. Датские крестьяне охотно привозили припасы шведам, платившим гораздо щедрее горожан. Множество людей хотели увидеть молодого победителя. В шведском лагере дважды в день — в семь часов утра и в четыре часа пополудни — проводилась общая молитва. Карл всегда присутствовал на ней, с чувством читая псалмы и не обращая внимания на собиравшихся зевак. Услышав об угрозе своей столице, Фредерик IV снял осаду Тённингена и объявил, что каждый крепостной крестьянин, поднявший оружие против шведов, получит свободу. Но Карл велел ему передать, что воюет с Данией исключительно ради справедливости и единственное, чего он требует, — это удовлетворения требований голштинского герцога. 5 августа в городе Травендале, на границе с Голштинией, был подписан мирный договор: датские войска очищали Голштинию и Шлезвиг и уплачивали герцогу военные издержки. Для Швеции Карл не потребовал ничего. Война была для него своеобразным «Божиим судом» или подобием рыцарского турнира, где государи выступали в качестве бойцов, а народы служили пылкими конями. Он не искал ни территориальных, ни политических выгод для своего народа, но мир был невозможен для него, пока противник не выбит из седла. Медаль, выбитая в честь Травендальского мира Несмотря на дипломатические огрехи, общий итог кампании был совсем неплох: 17-летний юноша победоносно окончил войну против злейшего врага Швеции за шесть недель. Теперь дело было за двумя другими - саксонским курфюрстом и русским царём. Провидение поражает трех врагов Карла XII, государей-агрессоров: датского короля, саксонского курфюрста и русского царя. Карикатура того времени. Так началась первая и единственная война Карла XII, война длиною в жизнь. http://historyfakts.livejournal.com/317239.html |
|
|
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442
|
Добавлено: 27-11-2014 05:57 |
|
Тарле Северная война до вторжения шведской армии в пределы России. 1700–1708 гг. http://militera.lib.ru/h/tarle2/01.html |
|
|
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442
|
Добавлено: 13-10-2015 10:22 |
|
Годовщина на Кукушкиной горе 10 июля - сакральная дата в русской истории Риги. Что произошло 10-го июля, и в каком году, установить довольно трудно, но за рабочую гипотезу можно принять, что 10 июля 1701 года произошла битва на Луцавсале в которой пали 400 русских солдат, защищавших остров не вполне понятно от кого. цитата: Во время Северной войны, в 1701 году на помощь союзнику Петра I – польскому королю и саксонскому курфюрсту Августу II был направлен корпус Аникиты Репнина - 19 пехотных полков. Саксонская армия в это время вела боевые действия на территории Лифляндии. Командующий саксонцами фельдмаршал Штейнау в письме к Августу II так оценивал русских солдат: «Люди вообще хороши... Они идут так хорошо, что нет на них ни одной жалобы, работают прилежно и споро, беспрекословно выполняют все указания». С приближением армии шведского короля Карла XII к Риге, Штейнау приказал своим частям отступить за Двину (Даугава), и занять расположенные у левого берега города острова. 400 русских воинов направили на Люцаусгольм, чтобы воспрепятствовать переправе шведов. 9 июля войска Карла переправилась через реку в другом месте, и разгромили саксонцев. Те в панике отступили, а четыре сотни русских воинов остались на острове без какой-либо поддержки и надлежащих указаний. В ночь с 9 на 10 июля сюда был направлен отряд шведского полковника Гельмерсена. Бой оказался упорным, шведы понесли немалые потери, среди убитых был и сам командир. Русский отряд почти полностью погиб, но не сдался. По одной из версий, когда Карл ХII спешно прибыл на остров, решив, судя по интенсивной стрельбе, что идет ожесточенный бой, то обнаружил многих своих солдат убитыми и ранеными. Ему доложили, что оборону в редуте держат лишь 20 русских солдат. Король отдал должное их самоотверженности, и велел пощадить смельчаков, взяв их в плен. Остальных погребли в первом братском захоронении Риги. В 1897 году об этом деле вспомнили, лифляндский генерал-губернатор объявил общенародный сбор денег и на собранные деньги был построен довольно симпатичный памятник. Формою своею памятник напоминает одновременно и часовенку и колокол (похоронный звон), на досках с надписями (на всех 4-х сторонах колокола) приведены все необходимые сведения - и о 400 павших воинах и о сборе денег и о распоряжении лифляндского генерал-губернатора Зиновьева и о дате открытия памятника. В 1968 году я, будучи студентом политехнического института и проходя летнюю практику на радиозаводе им. А.С.Попова (RRR) как-то раз, бездельничая в обеденный перерыв, валялся на берегу и наслаждался прекрасным летним днём, и вдруг прямо возле меня остановился курсировавший тогда по Двине речной трамвай. Я сел в него, наплевав на работу, первой остановкой была Луцавсала, сойдя, я стал эту Луцавсалу (про которую раньше и не слыхал) обследовать, и с изумлением обнаружил прекрасный памятник неслабому воинскому подвигу (повторюсь, на памятнике все довольно подробно описано), а надо заметить, что 400 павших за такой паршивый остров неслабо и по масштабам Второй мировой войны, а уж 300 лет назад...! Разумеется в школьном курсе истории ничего подобного не было. Поражен был неимоверно. И, как впоследствии оказалось, не один я. В 1977 году, поменяв квартиры, мы с Лидой, и тогда еще одним ребенком, переехали жить в Задвинье и Луцавсала стала нашим привычным местом прогулок. Малонаселенный остров весь зарос травой и весь его воздух просто пропитан запахом мёда, отчего летние прогулки немного похожи на экскурсии в рай. Гуляя, частенько приходили к памятнику, и в последние лет шесть заметили, что памятником стали интересоваться и именно 10 июля к нему стали , как говорится, "возлагать цветы", немного, но каждый год. Раньше он был в полном забвении. Уже теперь, в наши дни, 10 июля ежегодно отмечается в городе неким праздником-фестивалем. Не скажу, что праздник массовый, но есть целый клан историков-любителей, изучающих всякие эпохи, наряжающихся в костюмы изучаемых эпох и иногда дающих этакие театрализованные представления с воспроизведением неких исторических событий (это называют историческими реконструкциями). Так вот, для этих историков-любителей 10 июля в Риге настоящий рай - съезжаются со всей Прибалтики, из России, Польши и кто его знает, откуда еще. Как-то я уже рассказывал о таком фестивале в Усть-Двинске (2010 год), теперь же рассказываю о фестивале 2011 года, устроенном на Кукушкиной горе (Дзегужкалнс). Кроме самих участников на фестивале бывает еще и в несколько раз больше зрителей, и как во всяком многолюдном месте, устраиваются выездные торговые палаточки с едой-пивом, сувенирами и ремесленными поделками. http://polecat07.livejournal.com/4017.html |
|
|
Рената Великий магистр Группа: Администраторы Сообщений: 30442
|
Добавлено: 04-11-2015 11:08 |
|
Вот что пишет Тарле в своей "Северной войне...", где цитирует письмо Карла жене Адама Людвига Левенгаупта и поясняет в скобках: "Что касается прошения графини Лейонхуфвуд (Карл XII, как тогда при дворе было принято, переводит в точности с немецкого на шведский фамилию Левенгаупт — львиная голова. — Е. Т.), которое вы мне благоволили переслать, то оно состоит в том, что она (графиня. — Е. Т.) очень хочет попытаться извинить поведение ее мужа на Днепре". По поводу этого возникли вопросы со львиной головой. Древняя шведская дворянская фамилия Лейонхуфвудов ведёт свою историю с XIV века. Причём писались разные отпрыски этого дерева порой довольно замысловато: Leyennhuuffuudh, Leyenhuffwed, Leyonhuffuedh, пока где-то к концу XVII века не устаканилось на Leijonhufwud. Но ещё на сотню лет раньше находились такие, которые стали называть себя на немецкий манер Левенкопфами (Lewenkopff) и Левенгауптами (Lewenhaupt). Папа нашего героя, Людвиг Вирих Левенгаупт уже с рождения носил эту фамилию и передал её сыну, Адаму Людвигу, в неприкосновенности. Итак, в армии Карла XII служили дворяне с фамилией Лейонхуфвуд и другие, дальние их родственники с фамилией Левенгаупт. Шведско-немецкий или немецко-шведский перевод фамилий приводил бы к путанице. Вот, например, запись полкового писаря от 15 апреля 1706 г, Lat Hans Exellence Generalen och Gouwerneuren Leuwenhaupt utga ett detaschement, bestaende af 400 jnfanterie, som comenderades af Ofwerste Leutnant Mentzer, och 600 man cavallerie, som stodo under Hr Ofwerste Leutnanten Grefe Leijonhufwudz commando... Его Светлость Герерал и Губернатор Левенгаупт послал отряд, состоящий из 400 чловек пехоты под командой Подполковника Ментцера и 600 человек кавалерии под командой г-на Подполковника графа Лейонхуфвуда... Как видим, Карл Маркс и Фридрих Энгельс Левенгаупт и Лейонхуфвуд - это два абсолютно разных человека. Почему же король в своём письме демонстративно перетолмачил фамилию своего главнокомандующего, на которого он оставил свою разбитую под Полтавой армию, и которого сделал козлом отпущения за капитуляцию её через трое суток под Переволочной? Думаю, дело в том, что немецкий язык был для шведов более высоким стилем, чем язык родных пейзан. Немецкий - это язык науки и культуры, почти как латынь для католиков. Шведские медали, например, чеканились почти исключительно с латинскими и немецкими легендами. Потому что это красиво (с). И вот, королю требуется даже стилистически принизить провинившегося генерала. Ну какой же он благородный немецкий "гаупт"? Нет - пошлый шведский "хуфвуд"! Ситуация аналогична переводу на русский фамилии Блюхер Петькой в известном анекдоте. Так что, Тарле, как мне кажется, немного промахнулся по поводу придворного обычая перевода фамилий. Карл вообще-то был далёк от придворных политесов, его двор - это походный штаб и приоритет - это точность информации, что не отменяло порой витиеватость и образность стиля письма галантного века. http://grumblerr.livejournal.com/353389.html |
| Страницы: << Prev 1 2 3 4 5 6 7 |
|
| средневековые замки / история Ливонии и Балтийского региона / Северная война 1700—1721 |