[ На главную ] -- [ Список участников ] -- [ Зарегистрироваться ]

СТИХИ О ЛЮБВИ

  Вход на форум   логин       пароль   Забыли пароль? Регистрация
On-line:  

Раздел: 
Театр и прочие виды искусства / Общий / СТИХИ О ЛЮБВИ

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 31 32 33  ...... 126 127 128 129 Next>> ответить новая тема

Автор Сообщение

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 22-09-2006 17:20
ТЕОФИЛЬ ГОТЬЕ


(1811-1872)


ДЫМ

Там, похожая на горбуна,
Скрыта хижина темной листвой;
Кровля съехала; ветха стена;
Зарастают ступени травой.

Глухи ставни; и кажется пуст
Старый дом, но, как в холоде зим
Дуновения дышащих уст, -
Голубеет дыханье над ним.

Это штопором дым завитой
Тонкой нитью вращает струю, -
Так душа той лачуги слепой
Богу весть посылает свою.

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 22-09-2006 18:45
Илья Сельвинский

Годами голодаю по тебе.
С мольбой о недоступном засыпаю,
Проснусь я и в затухающей мольбе
Прислушиваюсь к петухам и к лаю.

А в этих звуках столько безразличья,
Такая трезвость мира за окном,
Что кажется - немыслимо разлиться
Моей тоске со всем ее огнем.

А ты мелькаешь в этом трезвом мире,
Ты счастлива среди простых забот,
Встаешь к семи, обедаешь в четыре -
Олений зов тебя не позовет.

Но иногда, самой иконы строже,
Ты взглянешь исподлобья в стороне -
И на секунду жутко мне до дрожи:
Не ты ль сама тоскуешь обо мне?

1959

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 23-09-2006 13:56
ШАРЛЬ БОДЛЕР


(1821-1867)
ВИНО ТРЯПИЧНИКОВ

Порой, под тусклыми, скупыми фонарями,
Когда дрожит стекло и вспыхивает пламя,
В квартале нищенском, по улице глухой,
Где человечество кишит перед грозой,

Тряпичник, головой нетвердою качая,
Проходить, как поэт за стены задевая,
И громким голосом, на зло городовым,
Орет, отдавшись весь мечтаниям живым.

Приносит клятвы он, вновь издает законы,
Наказывает злых, излечивает стоны,
И под покровами полночной темноты
Он блеском опьянен стол редкой доброты.

Да, эти старики, чья жизнь одна забота,
Стесненные нуждой, затертые работой,
Сгибающиеся под тяжестью мешков,
Набитых мусором огромных городов,

Угара винного полны, идут обратно,
Среди товарищей, делившись подвиг ратный,
Чей длинный ус висит, как бахрома знамен.
- И флаги, и цветы, и колокольный звон.

Воскресли в их мечтах - державное виденье!
И в оглушительном и светлом упоеньи
От солнечных лучей, и кликов, и фанфар,
Они несут толпе победы чудный дар!

Так по сердцам людей, на время хоть веселым,
Вино течет златым, сверкающим Пактолом.
Оно прославлено их глоткою хмельной,
И властно-дивный царь - лишь милостью одной.

Чтоб горечь утопить и облегчить страданья
Унылой старости земных своих созданий,
Им Бог, раскаявшись, послал забвенье сна,
А человек к нему прибавил дар Вина.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 23-09-2006 13:58
ДЕТЛЕB ФОН ЛИЛИЕНКРОН


(1844–1909)
СОСТАРИЛСЯ

Сад родной – мирок ребенка –
Вечно память сохранит.
Всё ли детская ножонка
По дорожкам семенит?

О густая тень дубравы,
Молодой любви весна!
Все ль еще деревья здравы,
Косы носит ли она?

Много дней промчалось мимо,
За годами шли года.
Тень дубравы, сад родимый…
Серебрится борода.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 23-09-2006 14:07
ВИКТОР ГЮГО


(1802-1885)


ТРИ СОТНИ

Xerxes ton Hellesponton ekeleuse triekosias epikesthai mastigi plegas.
(Ксеркс приказал дать Геллеспонту триста ударов плетьми.)
Геродот "Полимния"

1
Азия

Огромна Азия, чудовищна, дика;
Она на прочий мир взирает свысока,
И ей люба земля под темной ночи кровом.
Она всегда была под деспотом суровым,
Который правил мглой подвластных мрачных стран.
Здесь - Киммерия, там - британский злой туман,
Суровая зима и ледников лавины,
В забытых небесах безвестные вершины,
Простор безбрежных тундр под кровом снежных вьюг,
Песками страшными засыпан знойный юг;
Род человеческий в пустынной мгле затерян.
Дофрины высоки, Кавказ никем не мерян,
И Фулу дальнюю объемлет океан;
Как тигр, давящий лань, гнетет ее вулкан.
У полюса, где вран вещает хриплым зовом,
Оркад архипелаг лежит пятном суровым,
И мрачный океан, холодный и немой,
Катит свои валы, окутанные тьмой.
И целый мир гнетет Азийская корона:
Ее могуществу неведомы препоны,
Она - владычица всех стран и всех морей;
Во мгле сокрыто все, что не подвластно ей,
В пустынности песков, во власти аквилонов,
Пароды стонут все в тисках ее законов
Или дрожат в снегах, под гнетом вьюжных туч.
Тревожит Азию один лишь светлый луч -
Эллада! Если он окрепнет и воспрянет, -
И в мире сумрачном светлей и легче станет.
Трепещет Азия при мысли страшной той,
И Тьма спешит гасить луч Света золотой.

2
ПЕРЕЧИСЛЕНИЕ

Едва забрезжил день, отправились походом.

Чудовищный обоз предшествовал народам,
Что, согнаны рукой сатрапов кое-как,
Огромной армии составили костяк
Назвать их имена, счесть вопли, лязги, звоны -
Не все ль равно, что счесть полночной бури стоны?
Различны нравы их, одежды, имена.
Скиф, перед кем дрожат Европы племена,
Идет совсем нагой. Его соперник хмурый,
Макрон, покрыл главу, как шлемом, конской шкурой,
И уши конские на лбу его торчат.
Вот пафлагонцев рать шагает тяжко в ряд,
Железом подковав из пестрой кожи боты,
Их луки коротки, зато длинны их дроты.
Дакиец, чьи цари ютятся в конурах,
Раскраской боевой врагам внушают страх -
Красны, черны, белы Отрядам Согдианы
Предшествуя, идет большая обезьяна
По имени Бегем. Бормочет ей шаман
Невнятные слова. Вот эфиопских стран
Идут сыны - гремят тамтамы, трубы, систры;
Курчавы головы, шаги легки и быстры.
Под тяжкою чалмой здесь шествует халдей,
Фракиец, чье копье всех больше и острей, -
В отрядах их несут Ареевых кумиров.
Как перечислить всех - курносых тех соспиров,
Лигийцев, что в грязи зловонной моют стан?
Там саки, дадики, тьмы миков и парфян,
Ларийцы темные, травой морской повиты,
В доспехах эллинских ассурские гоплиты,
Арфей и с ним Сидамн, болотных стран цари,
И в шкурах коз - пустынь каспийских дикари,
Что на огне костров оружье обжигают.

Как воды, что в котле бурлят и закипают,
Безмерная толпа вздувалась и росла,
Как будто Азия на смертный бой вела
Всю Африку, Восток весь страшный, многоликий.
Шли нимы, чьи в бою наводят ужас клики,
И сарды, воины тирренских южных стран,
И мосхи, в колпаках, раскрасив пестро стан,
И геты; и, ряды смыкая тяжким шагом,
Бактрийцы во главе с Гистаспом, мудрым магом.
Шла тибаренов рать - их род давно забыт, -
Хохлами журавлей украсив каждый щит.
Ливийцы черные под рев рогов шли бодро,
Лишь узким пояском свои стянувши бедра:
Отточенным мечом, изъятым из ножен,
И парой дротиков был всяк вооружен, -
Их род когда-то жил на берегах Стримона.
Аброды дикие, без веры и закона,
Имели только лук и каменный чекан.
Гандары, что разрез глаз красили в шафран,
Сирийцы смуглые, закованные в брони.
Вдали ревел гобой, бил гонг и ржали кони:
То абиссинских гор, Нумидии степей
Неслися воины на спинах лошадей,
Перед которыми и молнии ленивы.
Лидийцы в шлемах шли, и веяли их гривы;
Колонны стройные воинственных гиркан
Вел вавилонский князь, могучий Мегапан.
Отряды двигались милийцев белокурых,
Что чтили набожно своих кумиров хмурых;
Офира горцы шли - стоит вершина та
За гранями морей; шли уроженцы Фта -
Реки, что с дальних гор, где пахнут асфодели,
Течет, как бы в тисках, по дикой горной щели -
Там не разъехаться и паре колесниц.
Шли гуры, чья страна, вблизи земных границ,
В извечной тьме лежит; раджи, князья индийцев,
В расшитых сапогах, как шейхи нумидийцев.
Их предводителем Артан великий был,
Сын Арты старого, кого Камбиз любил
Так, что воздвиг ему чертог из сердолика.
Сагастов рать неслась, сынов пустыни дикой;
Все их оружие - один аркан льняной.
Шли легионы в ряд с разнузданной ордой;
Громада страшная их здесь соединила -
Нагих и латников. Эндорская сивилла,
Угрозы бормоча, влачилася в цепях.
Верблюды и слоны коням внушали страх.
Арабы смуглые держались в отдаленье.
За ними двигалось ста колымаг скопленье -
С добычею, горой наваленной, обоз,
Ослами дикими влеком был каждый воз.
Огромная орда - сброд разношерстный, дикий, -
Которую согнал царь Персии великий,
Росла, как снежный ком, ревела, как Борей,
Под игом двадцати безжалостных вождей.
Войска вел Артаферн, князь твердый и лукавый,
А Ксеркс, великий царь, слал всех на бой кровавый.
И сей людской поток, кошмарный точно сон,
В сверканье плыл мечей, пик, панцирей, знамен:
Лавины всадников на стременах высоких,
Несчетные ряды воителей жестоких.
Скопленья страшные разнузданных людей
Без перерыва шли семь дней и семь ночей,
Катились, мрачные, как воды Флегетона,
Как тучи черные; людские два мильона,
Гонимы палками, вздувались и текли.

3
ГВАРДИЯ

И хоть бесчисленных солдат прислать смогли
Царю Содом и Кипр, Сибарис, Ниневия,
Лишь в армию вошли скопления такие:
Ведь армия - толпа; она поет, свистит,
Но гвардия всегда хранит свой строгий вид,
Молчит, как все молчат в святилище, во храме.
Безмолвно шел вперед блестящими рядами,
Как строй могучих львов, "Бессмертных" легион.
Кто смог бы описать всю роскошь их знамен,
Расшитых золотом, фигурами драконов?
Сераля царского скрипел обоз фургонов,
И, ощетинившись железом длинных пик,
Шел евнухов отряд - их вел скопец-старик.
Вослед шли палачи, закутанные в ткани,
Неся орудия немыслимых терзаний,
Котлы, где клокотал, как ад, горячий вар.
За ними двигались тьмы шлемов, митр, тиар,
Сверкая на главах мидян и персов важных:
То "Десять тысяч" шли, могучих и отважных.
Пред строем их Алфей премудрый выступал,
Что ведал все пути, но трепета не знал.
Не ведая узды и не страшась погони,
Священных табунов пред ними ржали кони.
Отборной конницы четыреста полков
Шли под командою владетельных царьков,
Одетые в меха и платье дорогое,
Склонив перед царем оружье золотое,
Сверкая красотой, как ясная заря.
Жрецы несли сосуд, в котором для царя
Священный пресный хлеб пекла сама царица;
И белых шесть коней влачили колесницу,
Где восседал сам царь. Он был один, как бог:
Кто, смертный, разделить посмел бы с ним чертог?
Гобои славили властителя полмира.
Созвездья в глубине полночного эфира, -
Что светят, как в лесу пресветлых рой дриад, -
Все факелы небес: Арктур, гнездо Плеяд,
Цефей и Сириус, трехсвечник Ориона,
Овен, Стрелец и Лев, извивы Скорпиона,
Кастор, бегущий вспять, Поллукс, грядущий к нам, -
Вся эта груда солнц, известных лишь богам,
Не ярче в небесах блистала и сверкала,
Чем эта гвардия, что грозно охраняла
Великого царя полдневный сладкий сон.

4
ЦАРЬ

Недостижим, могуч, дремал на троне он.
Очнувшись и зевнув, он вопрошал, сонливый:
"Уж поздно?" Артабан, его наперсник льстивый,
Ответствовал ему: "Царь светлых Экбатан,
Где осеняет бог священных рек платан!
Нещаден солнца зной, до вечера далеко.
Спи, почивай пока, наш властелин высокий,
Тем временем твои я перечту войска,
Подобные орлам, летящим в облака.
Спи!" И пока царю он исчислял знамена
Почти всех стран земли, дремал тот утомленно,
И мерно двигался царя подвижный трон, -
По фивским образцам он был сооружен.
Вельможа Патирамф был при царе возницей.
И сотни тысяч шли за царской колесницей,
И тяжкой тысячей - военные слоны.
Шло войско, искривясь как юный серп луны,
И замыкал его стрелец, бастард Мардоний.
Столь был неизмерим поток людей и коней,
Что за день выпил всю реку Скамандр до дна.
И где он проходил - пылала вся страна,
Царили глад и мор, кровавая расправа.
Переходили Инд, как жалкую канаву:
Все рассчитал, все знал премудрый Артабан.
К тому ж похода план был Гермецидом дан,
Что был высоко чтим народами Востока.

Покинув Лидию, дошли до вод потока
По имени Каик, и града древних Фив,
И Фивы новые прошли, затем, вступив
На бесконечную песчаную равнину,
Где Иды маяком служила им вершина,
Узрели Арарат, где Ноев стал ковчег.
По двадцать стадий в день свершала свой пробег
Лихая конница, пехота - половину.

Пройдя во Фригии Галисскую долину,
Увидели Меандр, извилистый поток,
Где кожу Аполлон в Келенах раз совлек
С сатира Марсия, - безжалостно жестокий, -
И, в назиданье всем, воздел на шест высокий.
Колосс, Минервы град, увидели полки,
Где скрылось под землей течение реки;
Минули Кидр, где Крез-тиран царил когда-то,
Анан, где соль в прудах рождается богато,
Увидели Канос, ужасный как Эреб,
Но обошли его. Достигли Каллатеб,
Где псов Дианы лай порою слышен злобный,
Где пчелам жители усердием подобны
И собирают мед, пахучий точно нард.
На следующий день, достигнув гордых Сард,
С гонцом послали весть, чтоб эллины дрожали
И к ужину царя уже в Элладе ждали.
Затем, пройдя Афон, где вечно гром гремит,
Пришли к реке Санос, где был канал прорыт
От самой той реки к Аканфскому заливу.
И вот, придя на брег, где вечно и тоскливо
Ужасный знойный ветр из Африки гудит,
Близ Абидосских стен, от Сеста до Медит,
Воздвигли страшный мост на тысячах понтонов -
Тир дал канаты, лес; тростник - край фараонов.
Тот мост мог дать проход всем армиям земным.
Но вот однажды в ночь, как от пожара дым,
Нашла громада туч, заняв полнебосклона,
И заревел самум - стократ страшней циклона,
Нагнал на мост валов разнузданный потоп,
Понтоны разметал, рвал вязь цепей и строп,
В Эвксинский Понт погнал теченье Геллеспонта
И море бревнами покрыл до горизонта.
Все было кончено. И грозный царь, вспылив,
Воскликнул: "Берегись, противник мой пролив!
Ты - бездна, я - гора! И я с тобой поспорю!"
И триста приказал плетей он всыпать морю.

Ударом каждым их Нептун был уязвлен.

Разгневан и могуч, поднял трезубец он -
И каждый тот удар стал воином. Обиду
Отмстить велел Нептун вождю их Леониду,
Элладу защищать на бой благословил -
И доблесть их узнал царь Ксеркс у Фермопил.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 23-09-2006 14:09
АНДРЕ ШЕНЬЕ


(1762 – 1794)


ОДА IV

Я видел, что к очам, любовию горящим,
Был сладкий взгляд ее с участьем обращен
И медом сладостным, из уст ее дышащим,
Другой был опьянен.

Когда не мог сдержать в душе я проявленье
Тех чувств, которые в душе моей кипят,
Украдкой брошенный и полный ласки взгляд
Унял в моей груди тяжелое томленье.

Ах! в глубине лесов, застигнутая птица,
Стрелой пронзенная, ведь все же может биться
И стоном жалобным окрестность оглашать;
И воплям Актеона,
Пронзенного стрелою Ориона,
Никто не запретит убийцу обвинять.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 23-09-2006 14:10
ЭМИЛЬ ВЕРХАРН


(1855-1916)


НА ВЗМОРЬЕ

В лазури пепельной был ветра бег суров;
И вот со стороны отверстого востока
Потрясся горизонт от белого потока
И скачки бешеной взвихренных облаков.

Весь день, что ясным был с утра без перемены, -
Вверх гривы, золото на спинах, круп в огне, -
Их табуны неслись в эфирной вышине
Во взлетах серебра туманного и пены.

Порыв еще возрос, лишь вечер взмахом крыл
Широким, траурным пространство разделил
И двинул их к морским рокочущим границам,

И солнце летнее, упавшее с высот,
Ворвалось, всё в крови, в их яростный полет,
Как алый жеребец к горячим кобылицам.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 23-09-2006 14:11
АЛЬБЕРТ ЭРЕНШТЕЙН


(1886-1950)


ВЕЧЕРНЕЕ ОЗЕРО

Вы причесывали облака, фавнов и фей
Над звездами и озером в любовной игре.
Вот наша плотина изрезана туманом ветвистым,
Время от мук пожелтело лилейное, чистое.

Упрямое облако - как запертое сердце белого волка,
В пенном сне вертится ваш, мне проигранный,
Эльфовый танец далекий!
Моя вечерняя песнь у озера - звучней.

Дикая ночь обступает мою серну,
Звезды стеснились вечерние,
Птица пустыни поет "поздно, поздно!", тоскуя.
Боль чувствую я, как в снегу я
Тону!

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 23-09-2006 23:59
РОБЕРТ ФРОСТ


Если тебе не довольно света
Солнца, луны и звезд,
Вспомни,
Что существует где-то
Старенький фермер Фрост.
И если в горле твоем слеза
Как полупроглоченный нож,
Готовый вылезти через глаза,-
Ты улыбнешься все ж.

Ты улыбнешься лесным закатам,
Всплескам индейских озер,
Тупым вершинам,
Зернистым скатам
Шероховатых гор,
Багряным соснам,
Клюквенным кочкам,
Звонко промерзшим насквозь;
Лощинам сочным,
Лиловым почкам,
Долинам, где бродит лось,

Метису Джимми,
Джо или Робби,
Чей доблестный род уснул;
Последним каплям
Индейской крови
Под бурою кожей скул,
Солнцу, надетому сеткой бликов
На черенки мотыг...
Если бы не было жизни в книгах -
В жизни бы не было книг.

Если тебе не довольно света
Солнца, луны и звезд,
Вспомни, что существует где-то
Старенький фермер Фрост.
Лошадь глядит из-под мягкой челки,
Хрипло поют петухи,
Книга стоит на смолистой полке -
Фермеровы стихи.

Раскроешь книгу - повеет лесом,
Так, безо всяких муз;
Словно смеющимся надрезом
Брызнет в лицо арбуз,
Словно
Вспугнешь в великаньей чаще
Маленького зверька,
Словно достанешь
Тыквенной чашей
Воду из родника.

И в этом диком лесном напитке
Весь отразится свет -
Мир необъятный,
Где все в избытке,
Но вечно чего-то нет...
И снова примешь ты все на свете:
И терпкое слово "пусть",
И путь далекий,
И зимний ветер,
И мужественную грусть.

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 24-09-2006 00:03
РОБЕРТ ФРОСТ

СТРАДАНИЕ ВО СНЕ


В лесах скитался я, и песнь мою
Подхватывал и прятал листопад,
И ты пришла (так сны мои гласят)
И встала там, у леса на краю,
Но не пришла туда, где я стою,
Хоть не решалась повернуть назад.
"Пойти за ним куда глаза глядят?
Пусть сам заметит милую свою".

И здесь же, рядом, тень в кругу теней,
Среди деревьев, в темном их ряду,
Застыл я, зная: молча мне больней,
Но не окликну, не скажу, что жду.
Одно страданье здесь, в лесу, со мной,
А ты - порука тишины лесной.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 24-09-2006 09:33
КРИСТИАН МОРГЕНШТЕРН


(1871–1914)
К морю стремишься ты,
В горы,
Но море неба,
Но море неба
Синеглубоким зеркалом
Не колышется ль вечно
Перед тобою…

К морю стремишься ты,
В горы,
Но гора неба
Крутосиними стенами
Не стоит ли вечно
Перед тобой…

Откинь голову,
Возьми больше, чем море и небо,
Возьми вечность.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 24-09-2006 09:34
АЛЬФРЕД ДЕ МЮССЕ


(1810-1857)

АНДАЛУЗКЕ

Вы в Барселоне не встречали
Красавицу, друзья мои,
С челом бледней осенней дали,
О, неужель вы не видали
Моей маркизы д'Амейгви?

Я шпагой повергал небрежно
Соперников ревнивых ниц,
И на часах стоял прилежно,
Чтобы взглянуть на профиль нежный
Ее мерцающих ресниц.

Один я обладаю ею,
Всем существом она моя:
И грудь округлая, и шея,
И косы, что у ней длиннее
Роскошных мантий короля.

О, стан ее в изгибах смелый
Мне так мучительно знаком;
Прекрасней нет в подлунной целой
Ее руки в перчатке белой,
Ноги под шелковым чулком.

Мой Бог! Какой восторг сулили
Ее глаза, даря привет,
Клянусь святыми двух Кастилий,
За честь нести ее мантильи
Готов отдать я целый свет.

Когда в роскошном беспорядке
Вся грудь ее обнажена,
Ей отдаешься без оглядки,
И так мучительны и сладки
Мгновенья чувственного сна.

Как смех ее звучит задорно,
Как звонок утренний привет,
Когда рукой ее проворной
Она сжимает непокорный
Шелками стянутый корсет.

Скорей, мой паж, спешим в засаду,
Скорее в летней ночи плен,
Дадим такие серенады,
Что проклянут нас все алькальды
От Эбро до Толедских стен.

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 25-09-2006 15:36
ИОСИФ БРОДСКИЙ

ЭЛЕГИЯ

Постоянство суть эволюция принципа помещенья
в сторону мысли. Продолженье квадрата или
параллелепипеда средствами, как сказал бы
тот же Клаузевиц, голоса или извилин.
О, сжавшаяся до размеров клетки
мозга комната с абажуром,
шкаф типа "гей, славяне", четыре стула,
козетка, кровать, туалетный столик
с лекарствами, расставленными наподобье
кремля или, лучше сказать, нью-йорка.
Умереть, бросить семью, уехать,
сменить полушарие, дать вписать
другие овалы в четырехугольник
- тем громче пыльное помещенье
настаивает на факте существованья,
требуя ежедневных жертв от новой
местности, мебели, от силуэта в желтом
платье; в итоге - от самого себя.
Пауку - одно удовольствие заштриховывать мятый угол.
Эволюция не приспособленье вида
к незнакомой среде, но победа воспоминаний
над действительностью. Зависть ихтиозавра
к амебе. Расхлябанный позвоночник
поезда, громыхающий в темноте
мимо плотно замкнутых на ночь створок
деревянных раковин с их бесхребетным, влажным,
жемчужину прячущим содержимым.

1988

Президент
Группа: Участники
Сообщений: 5717 		Добавлено: 25-09-2006 15:37
ШАРЛЬ БОДЛЕР


(1821-1867)


FRANCISCAE MEAE LAUDES

Хоть усталое сердце мое будет вечно страдать,
Всё же новыми гимнами буду тебя прославлять;
О дитя! ты резвишься, ты любишь играть.

И да будешь осыпана вся ты цветами,
Ты, о женщина, с ярко-святыми глазами,
Разлучившая нас с мировыми грехами.

Словно Лета нам счастье забвенья дарит,
Поцелуй твой меня ароматом пьянит,
Привлекая, он дразнит меня, как магнит.

И в годину разврата, несчастий и бед,
Когда больше ни правды, ни истины нет,
Ты сверкаешь для нас, словно трепетный свет.

Словно в бурю звезда, что горит морякам,
Ты сияешь в несчастьях и в бедствиях нам;
Я несу свое сердце к твоим алтарям.

И как рыбою пруд, ты полна добротой,
Ты источник, как юность живой, молодой, -
Возврати мне мой голос, - я жалкий немой!

Я так гадок, так низок, - сожги же меня;
Я так груб, неотесан, - смягчи же меня;
Я так слаб, я так дряхл, - укрепи же меня!

Ты, как пища, мой голод всегда утоляешь,
Ночью мрак для меня, как звезда, озаряешь, -
Управляй мной всегда, как теперь управляешь.

Ты, как баня душистая, силы нам дай,
Нас очисти, омой, опьяни, закачай,
Ароматными травами нас заласкай!

И от тяжких недугов ты нас исцели,
Всем молениям нашим смиренным внемли,
Унеси нас от грешной, развратной земли!

Засверкай, словно чаша для жертв золотая,
О Франциска, надежда моя дорогая!
Счастье, радость, вино и мечта голубая!

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 25-09-2006 19:33
ТЕОФИЛЬ ГОТЬЕ


(1811–1872)


ИСКУССТВО

Искусство тем прекрасней,
Чем взятый материал
Бесстрастней:
Стих, мрамор иль металл.

О светлая подруга,
Стеснения гони,
Но туго
Котурны затяни.

Прочь легкие приемы,
Башмак по всем ногам,
Знакомый
И нищим и богам.

Скульптор, не мни покорной
И мягкой глины ком,
Упорно
Мечтая о другом.

С паросским иль каррарским
Борись обломком ты,
Как с царским
Жилищем красоты.

Прекрасная темница!
Сквозь бронзу Сиракуз
Глядится
Надменный облик Муз.

Рукою нежной брата
Очерчивай уклон
Агата,
И выйдет Аполлон.

Художник! Акварели
Тебе не будет жаль!
В купели
Расплавь свою эмаль.

Твори сирен зеленых
С усмешкой на устах,
Склоненных
Чудовищ на гербах.

В трехъярусном сиянье
Мадонну и Христа,
Пыланье
Латинского креста.

Все прах! – Одно, ликуя,
Искусство не умрет,
Статуя
Переживет народ.

И на простой медали,
Найденной средь камней,
Видали
Неведомых царей.

И сами боги тленны,
Но стих не кончит петь,
Надменный,
Властительней, чем медь.

Работать, гнуть, бороться!
И легкий сон мечты
Вольется
В нетленные черты.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 25-09-2006 19:34
УИЛЬЯМ КАЛЛЕН БРАЙЕНТ


(1794-1878)


К ПЕРЕЛЕТНОЙ ПТИЦЕ

Куда путем крылатым
В росистой мгле сквозь розовую тишь
По небу, озаренному закатом,
Далеко ты летишь?

Напрасно взгляд упорный
Охотника, нацелившись с земли,
Следит, как по багрянцу точкой черной
Мелькаешь ты вдали.

Где ищешь ты приюта –
У озера, иль речки голубой,
Иль у гранитных скал, где бьется люто
Бушующий прибой?

Неведомая сила
Не сбиться с одинокого пути
В пустыне беспредельной научила
Тебя, чтобы спасти.

Весь день холодный воздух
Взбивали крылья мощные твои,
И не спустилась ты при первых звездах
На отдых в забытьи.

Закат исходит кровью,
Но к дальней цели ты летишь спеша,
Чтоб там найти надежное гнездовье
В затишье камыша.

Проглоченная бездной,
Исчезла ты, но всё ж на долгий срок
Успела дать душе моей полезный
И памятный урок.

Тот, кто пред тьмой направит
К пристанищу чрез бездну твой полет, –
Меня в пути суровом не оставит
И к цели приведет.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 25-09-2006 19:35
АЛЬФОНС ДЕ ЛАМАРТИН


(1790 - 1869)


ОДИНОЧЕСТВО

Когда на склоне дня, в тени усевшись дуба
И грусти полн, гляжу с высокого холма
На дол, у ног моих простершийся, мне любо
Следить, как все внизу преображает мгла.

Здесь плещется река волною возмущенной
И мчится вдаль, стремясь неведомо куда;
Там стынет озеро, в чьей глади вечно сонной
Мерцает только что взошедшая звезда.

Пока за гребень гор, где мрачный бор теснится,
еще цепляется зари последний луч,
Владычицы теней восходит колесница,
Уже осеребрив края далеких туч.

Меж тем, с готической срываясь колокольни,
Вечерний благовест по воздуху плывет,
И медным голосом, с звучаньем жизни дольней
Сливающимся в хор, внимает пешеход.

Но хладною душой и чуждой вдохновенью
На это зрелище взирая без конца,
Я по земле влачусь блуждающею тенью:
Ах, жизнетворный диск не греет мертвеца!

С холма на холм вотще перевожу я взоры,
На полдень с севера, с заката на восход.
В свой окоем включив безмерные просторы,
Я мыслю: "Счастие нигде меня не ждет".

Какое дело мне до этих долов, хижин,
Дворцов, лесов, озер, до этих скал и рек?
Одно лишь существо ушло - и, неподвижен
В бездушной красоте, мир опустел навек!

В конце ли своего пути или в начале
Стоит светило дня, его круговорот
Теперь без радости слежу я и печали:
Что нужды в солнце мне? Что время мне несет?

Что, кроме пустоты, предстало б мне в эфире,
Когда б я мог лететь вослед его лучу?
Мне ничего уже не надо в этом мире,
Я ничего уже от жизни не хочу.

Но, может быть, ступив за грани нашей сферы,
Оставив истлевать в земле мой бренный прах,
Иное солнце - то, о ком я здесь без меры
Мечтаю, - я в иных узрел бы небесах!

Там чистых родников меня пьянила б влага,
Там вновь обрел бы я любви нетленной свет
И то высокое, единственное благо,
Которому средь нас именованья нет!

Зачем же не могу, подхвачен колесницей
Авроры, мой кумир, вновь встретиться с тобой!
Зачем в изгнании мне суждено томиться?
Что общего еще между землей и мной?

Когда увядший лист слетает на поляну,
Его подъемлет ветр и гонит под уклон;
Я тоже желтый лист, и я давно уж вяну;
Неси ж меня отсель, о бурный аквилон!

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 25-09-2006 19:35
ШАРЛЬ БОДЛЕР


(1821-1867)
СПЛИН

Недобрый холод льет из урн потоком нищий
И недовольный всем брюзжащий плювиоз
На бледных жителей соседнего кладбища,
А на предместие - туман смертельных грез.

Худой, чесоточный, мой кот во мраке где-то
Всю ночь без отдыха скребет бока себе,
И зябнущий фантом, дух дряхлого поэта,
Печально жалуясь, блуждает по трубе.

Тоскует колокол, дрова в печи дискантом
Аккомпанируют простуженным курантам
И в кипе сальных карт, средь грязных королей

(Одной старухи дар, погибшей от водянки),
Болтает, хороня былой любви останки,
С зловещей дамой пик пустой валет червей.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 25-09-2006 19:36
САМЮЭЛЬ ТЭЙЛОР КОЛЬРИДЖ


(1772-1834)


ПОЛУНОЧНЫЙ МОРОЗ

Мороз свершает тайный свой обряд
В безветрии. Донесся резкий крик
Совы - и чу! опять такой же резкий.
Все в доме отошли ко сну, и я
Остался в одиночестве, зовущем
К раздумью тайному; со мною рядом
Мое дитя спит мирно в колыбели.
Как тихо все! Так тихо, что смущает
И беспокоит душу этот странный,
Чрезмерный мир. Холм, озеро и лес,
С его неисчислимо-полной жизнью,
Как сны, безмолвны! Синий огонек
Обвил в камине угли и не дышит;
Лишь пленочка* из пепла на решетке
Все треплется, одна не успокоясь.
Ее движенья, в этом сне природы,
Как будто мне сочувствуют, живому.
И облекаются в понятный образ,
Чьи зыбкие порывы праздный ум
По-своему толкует, всюду эхо
И зеркало искать себе готовый,
И делает игрушкой мысль.

Как часто,
Как часто в школе, веря всей душой
В предвестия, смотрел я на решетку,
Где тихо реял этот "гость"! И часто,
С открытыми глазами, я мечтал
О милой родине, о старой церкви,
Чей благовест, отрада бедняка,
Звучал с утра до ночи в теплый праздник,
Так сладостно, что диким наслажденьем
Я был охвачен и внимал ему,
Как явственным речам о том, что будет!
Так я смотрел, и нежные виденья
Меня ласкали, превращаясь в сон!
Я ими полон был еще наутро,
Перед лицом наставника вперив
Притворный взор в расплывчатую книгу:
И если дверь приоткрывалась, жадно
Я озирался, и сжималось сердце,
Упорно веря в появленье "гостя", -
Знакомца, тетки иль сестры любимой,
С которой мы играли в раннем детстве.

Мое дитя, что спит со мною рядом,
Чье нежное дыханье, раздаваясь
В безмолвье, заполняет перерывы
И краткие отдохновенья мысли!
Мое дитя прекрасное! Как сладко
Мне думать, наклоняясь над тобой,
Что ждет тебя совсем другое знанье
И мир совсем другой! Ведь я возрос
В огромном городе, средь мрачных стен,
Где радуют лишь небо да созвездья.
А ты, дитя, блуждать, как ветер, будешь
По берегам песчаным и озерам,
Под сенью скал, под сенью облаков,
В которых тоже есть озера, скалы
И берега: ты будешь видеть, слышать
Красу обличий, явственные звуки
Довременного языка, которым
Глаголет бог, от века научая
Себе во всем и всем вещать в себе.
Учитель вышний мира! Он взлелеет
Твой дух и, даруя, вспоит желанья.
Ты всякое полюбишь время года:
Когда всю землю одевает лето
В зеленый цвет. Иль реполов поет,
Присев меж комьев снега на суку
Замшелой яблони, а возле кровля
На солнце курится; когда капель
Слышна в затишье меж порывов ветра
Или мороз, обряд свершая тайный,
Ее развесит цепью тихих льдинок,
Сияющих под тихою луной.

* Лишь пленочка. Во всех частях Королевства эти цветочки называют "гостями"; считается, что они предвещают приход отсутствующего друга.

Президент
Группа: Администраторы
Сообщений: 6980 		Добавлено: 25-09-2006 19:37
ЙОЗЕФ ГОЛЕЧЕК


(1853-1929)


ХРИСТОС И ПАХАРЬ

Шел Христос крестным путем,
Крестным путем, со терновым венцом.
Кровью раны Его источалися,
Колени под Ним подгибалися, -
Ношей великою обременен,
Тяжестью крестной согбен.

Следом валом валит народ,
На казнь на Его подивиться идет, -
Мастера цеховые, люди простые,
Купцы тугие, богатеи злые,
Всякого люди звания,
Всякого звания-состояния.
Впереди едут рыцари конные,
Все бароны да графы исконные,
А за ними попы, фарисеи,
Фарисеи, законники, саддукеи.
Бранью Господа Христа оскорбляют,
К народу Израилеву взывают:
"Вы взгляните, люди еврейские,
Посмотрите, люди еврейские,
Как мы набожны, как мы жалостливы,
Ко злодеям своим, как мы милостивы.
Вот мы гоним его на распятие,
Весь в крови и поту он, братие,
А слезы ни одной, сердце черствое,
Не пролил, во грехах упорствуя.
Мы же слезы по нем проливаем,
Мы ж его от грехов омываем.
Подгоните-ка, люди честные,
За его за дела за лихие,
Подгоните его на расплату -
На Голгофе ему быть распяту".

А и люди ко Христу подвигаются,
А и руки над Христом подымаются:
"Ишь, идти-то ему неспособно!
Нет, ступай-ка на место на лобное!"

Припадает Христос ко земле.
Капли крови на ясном челе.
Христа Господа силы оставили,
Говоит он народу Израилеву:
"Люди добрые, люди пригожие,
Дорогие мои люди Божие,
Ради вашего блага спасения,
Ради ваших грехов искупления,
Пособите на крестном пути,
Пособите мне крест донести".

И никто на зов не отзывается.
Вдругоряд Христос обращается:
"За все цехи, сословья да звания
Аки агнец иду на заклание,
В жертву Господу волей Отцовой
Принесен буду в казни суровой.
Пособите же мне, постарайтесь,
Пособите мне - не раскаетесь".

Но никто тех слов не услышал,
И никто из толпы не вышел.
Всем зазорно креста поношения,
Всем зазорно делу спасения
Быть причастником, быть работником…
И шушукается столяр с плотником:
"Не к тебе ль это слово-пророчество, -
Ведь и он работал по плотничеству".
Плотник - слесарю, слесарь помалкивает,
Трубочиста слесарь подталкивает,
Ждет сапожник в портном потатчика,
А портной глядит на кабатчика,
И никто-то Христу не внемлет,
И Христова креста не подъемлет.

Опечалилось сердце Христово.
Упадает Он наземь снова.

А палачи-каты бичами бьют,
Тело Христово на части рвут,
Ругают Его, издеваются,
Поносят Его, измываются:
"Ишь ты, на крест ему лезть не способно.
Нет, брат, иди-ка на место на лобное!
Вон два разбойничка там уж торчат,
Будешь ты третьим с ними распят!
Два там креста на горе-то покоятся -
Лишь твоего не хватает до троицы!"

А и в третий Христос упадает,
А и в третий Христос возглашает:
"Люди добрые, услышьте моления,
Дайте кончить дело спасения -
Помогите палачам моим катам,
Чтобы стать мне от них распятым".

Но никто с места не своротится,
Никто о благе людском не озаботится.
Никто ко Христу не проследует,
О спасении людском не посетует.

В те поры проходил по дороге той
Симон Киренеянин, пахарь простой.
Увидал Христа, - прослезился,
Прослезился, ко Христу пробился,
Поднял крест, Христу причастился,
Христу причастился, не постыдился.

И пошел Христос к палачам-катам,
Чтобы стать на Голгофе распятым.

И чело-то Христово изрезано,
И тело Его всё истерзано,
Из ребра из Его прободенного
Каплет кровь Его драгоценная.
И где капля крови упадает -
Алый крин на земле расцветает.

"Кто сорвет себе крин пунцовый,
Тот спасен будет в жизни новой".

Цеховые люди и сословные,
Люди знатные и титулованные,
Одержимы мыслию единою,
Прут вперед, напирают лавиною,
Но не рвут они крина алого, -
Что им пользы от дара столь малого?
А за ними толпа напирает,
Напирает, - крины попирает!
Что им крины, крины пунцовые? -
Им увидеть бы муки крестовые!

Собирают крины, собирают свято,
Только жены да малые ребята, -
На следах Христова прохождения
Обретают они вечное спасение.

Дьяволу-то дело пришлось не по нраву,
Порешил всё дело испортить Лукавый,
Порешил испортить он дело Христово,
Дело спасения рода людского.

Золота насыпал он лукошко,
Драгоценностей великую кошевку -
Знай бросает между жен на землю,
Рядом с алыми златые крины вывел.

И кричит уж баба пекариха
Пекарю: "Оставь, оставь Христа-то!"
Мясника мясничиха терзает:
"Брось Христа, - собирай скорее злато!"

Все-то рвут крины золотые,
Крины золотые, Дьяволом привитые,
Жадностью толпа-то распалилась,
Распалилась толпа, расходилась…
И промолвил Христос: "Свершилось!"

И стоит Киренеянин Симон и видит -
Дух из тела Божия вот-вот изыдет.
И взмолился бедный пахарь к Богу:
"Ох, не умирай Ты, погоди немного.
Коль меня оставишь без награды,
Не видать мне от жены пощады".

Но Господен дух от тела отлетел,
С пахарем Христос расчесться не успел.

И оттоль на свете так ведется,
Что сильнее всех над хлебом пахарь бьется.
Не трудясь живет иной богатый,
Загребает золото лопатой,
Много благ ему дано земных,
Много кринов дьявольских златых…
На земле легка его дорога,
На зато трудна к чертогам Бога.
Пахарь трудится трудом тяжелым,
Золотом не часто награжден,
Но зато к чертогам Бога он
Радостно идет путем веселым

Страницы: << Prev 1 2 3 4 5  ...... 31 32 33  ...... 126 127 128 129 Next>> ответить новая тема
Раздел: 
Театр и прочие виды искусства / Общий / СТИХИ О ЛЮБВИ

KXK.RU